Нулевой мир 1: Мера Ноль

– Да, так лучше будет… Зверье пустое!!!

Я, поняв, что мне подарили еще несколько минут жизни, скосил глаза вниз.

Невероятно худые, обгоревшие ноги, обмотанные в драное тряпье. На ногах и животе саднящие кровавые следы. Что могло их оставить? На ум приходил только кнут.

Сбоку торчала деревянная палка. Ручка топора. Я уже не удивился, что топор такой огромный, после того, как увидел копье. Воины такой комплекции, как те двое, играючи управлялись с таким.

Передо мной остался только воин с копьем, второй куда-то исчез.

Чувствуя кожей горячий металл топора, я попробовал подтянуть руки так, чтобы перерезать веревки. Не получилось, лезвие топора под мышкой, руки связаны за столбом.

Блондин спокойно следил за моими попытками освободиться, даже не пытаясь помешать. В принципе, я уже разглядел свое тщедушное тело, и понимал, почему он не беспокоится. Прибьет одним пальцем.

И как я собираюсь с ним биться? Я даже рук не чувствую.

«Ты жив, это главное!»

Я выругался. И прикусил разбухший язык. Кровь наполнила рот, и это помогло. Я облизнул этой влагой губы, даже проглотил немного. Железный противный вкус.

Светловолосый с отвращением поморщился и сплюнул.

Я закрыл глаза, опять накатывало безразличие. Нет, нельзя сдаваться. Надо бы удивиться, что это за мир, где я. Но желание жить явно намекало, что это можно оставить на потом.

Почему-то я плохо помнил, кто я. Помню только… Мост… Голос.

Жена! Дочь! Мне обещали их вернуть!

«Сделка с Абсолютом?»

Кажется, эта женщина в моей голове обо мне ничего не знает.

Раздался крик, я повернул голову.

Откуда-то сзади появился невысокий человек, тоже в простых доспехах, на голове шлем. Кажется, броня была ему великовата. Вооруженный тонким мечом, он заорал и ринулся на блондина.

– Сдохни, задница скорпа!

Короткий взмах копьем, и наконечник высунулся из спины бедняги. Тот даже не смог достать клинком до противника, а только захрипел, дернулся пару раз и затих. Меч выпал из руки и со звоном упал на землю. Блондин, внимательно глядя на меня, чуть улыбнулся, и одной рукой играючи поднял копье с насаженным на него человеком.

У меня чуть челюсть не отпала. Это невозможно! У него мышцы порваться должны.

Воин сделал короткое движение, будто стряхивая воду с копья, и мечник улетел в сторону. Что-то незримое, будто прозрачный светлячок, отделилось от замершего далеко в стороне трупа и полетело к копейщику.

Светлячок влетел в воина в районе груди и исчез, а тот, довольно улыбнувшись, прикрыл глаза. Будто кайф поймал.

Да что это за мир такой? Воины, мечи, копья!

«Это нулевой мир».

Я закрыл глаза и, наконец, решил обратить внимание на голос. Он был женским, певучим, и звучал довольно приятно для моего уха. Точнее, мозга.

«Кто ты такая?»

«Готовься!»

Голос проигнорировал мой вопрос, но я послушно открыл глаза.

К нам в сопровождении Троргала шел еще один воин, с большим мечом в руке. Наверняка тот самый десятник. Лысый, седые усы и короткая борода. Одет в кольчужные штаны на голое тело, лишь только грудь и плечи перекрещивали кожаные ремни. Дубленые полоски кожи поблескивали железными бляшками, но почему-то у меня были сомнения насчет эффективности такой брони.

Впрочем, судя по размерам этого десятника, броня ему была не нужна. Он был на полголовы выше Троргала, и на столько же шире в плечах. На голом теле, наряду с витиеватыми татуировками, было видно полно шрамов, и они придавали еще более устрашающий вид. Его кожа тоже отливала зеленью, но по сильным мазкам на груди я понял, что это просто краска.

На поясе у лысого висел топор, не меньше того, что торчал в бревне у меня под боком. Его меч был в несколько раз больше, чем тот, что лежал у ног блондина. Как можно махать полутораметровым куском железа весом с аккумулятор от грузовика, я не представлял.

До меня стало доходить, что сказав «поединок», я всего лишь попросил убить меня.

– Кроммал, что у тебя тут? – рявкнул десятник.

Блондин ткнул копьем в мою сторону.

– Тут вот, меня на поединок вызвал…

– Ты из-за него меня позвал? – лысый лишь мельком глянул на меня, – Да это дерьмо нулячье!

«Берегись!»

Легко сказать! Я же связан, никакой свободы действий.

Я едва успел заметить движение руки, снимающей топор с пояса, и дернулся что есть сил, прижимаясь к торчащему лезвию, отвел голову…

Меня чуть не оглушило, с таким треском вошел в дерево топор у самого уха. Столб тряхнуло, и я почувствовал, как загорелось соленой болью плечо – лезвие топора надрезало кожу, и пот сразу смешался с кровью.

Было больно, но я еще жив!

– Ах, ты ж! – вырвалось у десятника.

Мое сердце гулко забилось, ударяя по ушам, и я, в очередной раз поражаясь своей глупости, крикнул:

– Бой!

Впрочем, другого выхода у меня не было. На поясе у Кроммала висел еще топор, и третий раз будет последним.

Воины стояли, пораженные тем, что их мастер промахнулся. Если Троргал еще мог списать все на везение, то тут, кажется, были уже знаки судьбы.

Кроммал покосился на небо и приложил на всякий случай два пальца ко лбу.

– Да не может быть, – сказал наконец десятник, – Это же ноль!

– Да, это вообще просва, – кивнул Троргал, – Их проповедник!