Пробоина 1: Магия Вето

И упёрся в начищенные ботинки… Да не одни, в коридоре показались ещё ноги.

Мне только и оставалось, что упасть на задницу, перекатиться и нырнуть под раковину.

Где тут шланг горячей воды? Руки судорожно принялись трогать соединения, чтоб сделать себе экстренное кипятковое оружие.

Я уже собирался рвануть горячую трубку, но тут в моё поле зрения попал Гром. Его кулаки медленно возвращались в нормальное состояние, а глаза испуганно смотрели в сторону двери. Нет, злости в его взгляде было достаточно, но что-то мне подсказывало, что в конфликте появилась третья сила.

– Господа студенты, – густой, наделённый властью голос прозвучал в помещении, – Надеюсь, вы понимаете, что это – залёт?

– Ну, Вася, – крепыш подарил мне ненавидящий взгляд.

– Хра…

***

Боль в ноге казалась адской, и каждое сотрясание едва не отправляло в обморок. А коридор с высокими окнами, по которому мне пришлось скакать, опираясь на плечо, казался бесконечным…

Никогда я ещё не был в таких долгих учебных иллюзиях. Продолжительное пребывание в мире, построенном машиной, приводит к атрофии мозга.

Это в коме мозг спит, а в иллюзии он действует, и очень активно. Псионик может выдержать это гораздо дольше обычного человека, но всему есть предел – пси-поле рано или поздно начнёт разрушать тело.

Получалось уже один три в пользу того, что это не иллюзия.

Да, и какое это, к псам, боевое обучение? Нас, как нашкодивших студентов, сопровождал к себе в кабинет какой-то магистр.

Он шёл перед нами в синем пиджаке до колен, с длинными русыми волосами, стянутыми в хвост. Брюки тщательно выглажены, ботинки начищены, в плечах военная выправка, руки сцеплены за спиной. На рукавах выделялись золотые аксельбанты – судя по этим шнуркам, его положение здесь очень высокое.

– В сегодняшнее смутное время, когда государь требует от нас единства и сплочённости… – вещал этот самый магистр с нотками укора, его голос эхом разлетался в широком коридоре.

Это явно представитель местной власти, потому что приказал Грому помочь мне двигаться, и тот безропотно тащил меня. Сам я идти не мог – каменная кувалда крепыша сломала бедро. Тот теперь с недовольной рожей пыхтел мне в ухо, и я едва успевал скакать за ним на одной ноге.

– Безлунь, – с ненавистью шептал Гром мне в ухо, – Я тебе устрою хреновастенько…

Меня он мало интересовал, я пытался понять, почему не чувствую псионику. Так ведь и сдохнуть не долго.

По бокам от нас стучали каблуками по полу хмурые молчаливые конвоиры, судя по всему, охранники в этой академии. Форма у них тоже была синяя, почти чёрная, и тоже вызывала у меня вопросы – слишком старомодная, но уже явно не царских времён.

На поясах у них висели узкие загнутые сабли с позолоченными эфесами, что в который раз поломало моё представление об этом мире. Я не жду плазмомётов, но где хотя бы огнестрелы?

Позади нашей процессии ворчали остальные участники драки. Хотя скорее наблюдатели – тот самый пеликан с чубом шёл за нами с двумя прихвостнями, которых я даже не запомнил.

– Это он, этот Василий всё натворил! – пеликан не выдержал, и всё же повысил голос.

В кого он тыкал там пальцем, можно было не гадать.

– Хочешь сказать, пустой вырубил Плетнёва?

– Да нет, господин магистр, просто эта чушка…

– Чушка?

Мы все резко остановились, я едва не опёрся сломанной ногой, и у меня потемнело в глазах. Жжёный пёс, как больно-то! Там не просто перелом в бедре: явное смещение, да ещё пара осколков попали в мягкие ткани.

Коридор с витражными окнами, по которому нас вели, пульсировал у меня в глазах от светлого к тёмному. Я давно отвык чувствовать боль во всей её гамме чувств, и теперь только очухивался время от времени, чтобы слушать и смотреть.

Пока возникла заминка, я попытался отрезать страдания силой воли. Если нет псионики, хотя бы самовнушением справиться. А дыхательные практики ещё и вспомнить надо.

– Чушка?! – с явным холодом ещё раз переспросил магистр, даже не оборачиваясь.

– То есть, Иван Петрович, я имел в виду… – голос пеликана задрожал.

– Думаю, я потом с вами разберусь.

Топот ног позади сообщил, что пеликан с дружками нас покинули. Мы двинулись дальше, и Гром грубо вздёрнул меня за руку, чтоб подтянуть на плечо.

Я вскинул голову…

Солнечные лучи сквозь окна освещают на стенах картины. На полотнах изображены люди в военных сюртуках, в плащах, в старомодных одеждах. Они застыли в боевых стойках, и художник почему-то нарисовал их со светящимися руками. Один так вообще бьётся с каким-то уродливым гуманоидом…

Я попытался рассмотреть чудовище, но снова потемнело в глазах. По привычке моё внимание полетело к затылку, чтобы получить управление над внутренней энергией… Пусто.

– Вы знаете, в чём ваше великое предназначение? Это один день, от которого зависит судьба всего мира. Маги Первого дня испокон веков, плечом к плечу, сила к силе, стояли на защите…

Тут у меня снова выстрелила боль, только почему-то в рёбрах. Я аж прикусил губу, почувствовав удар исподтишка.

– Хреновастенько, да? – с фальшивой заботой пропыхтел в ухо Гром.

Ах, грёбаный насрать! Лысый уродец воткнул мне кулак в рёбра, пока никто не видел.

Меня на некоторое время выкинуло в омут боли, где я мог только прыгать на здоровой ноге, чтоб окончательно не свалиться. Вот же урод, толчковый пёс!

Гром весело сопел под ухом, пока я приходил в себя, а потом снова попытался ударить в рёбра. Вот только я уже почувствовал движение его плеч, и на пути его кулака оказалась моя ладонь. Хоть удар и смазался, моим тонким пальцам всё равно пришлось несладко.

Твою псину, либо что-то у этих псовых умников пошло не так, либо… Да никакая это на хрен не иллюзия!

Меня отпустило, снова прояснился перед глазами коридор, и я почувствовал, что могу управлять телом. Спустя пару секунд до меня дошло, что скорее всего мой седой Вася просто потерял сознание.

Стало намного легче, и я стал пробовать прислушиваться к телу. Так, импланта нет, значит, надо прощупать чакры самому, по старинке. Мысленный взор на самую макушку…

И опять кулак в рёбра. Я зашипел от боли.

Ни мужчина впереди, ни конвоиры по бокам никак не реагировали на это. Нет, этот лысый хмырь мне сосредоточиться не даст.

– И прошу вас не питать иллюзий, Фёдор, – громко говорил мужчина, идущий перед нами по длинному коридору, – Применение магии в стенах академии, да ещё и против будущего соратника…

– Да, – подал голос мой носильщик.

Фёдор, значит… Я покосился на лысую физиономию под боком – Гром с ненавистью сверлил взглядом спину впереди. Ох, не любит он магистра почему-то.