К чему приводит интерес

За полтора года работы в агентстве, Максим познакомился со многими ассами и профессионалами, учёными и оперативными агентами, аналитиками, инженерами–проектировщиками, программистами и прочими высококвалифицированными сотрудниками, с людьми, с которых Орлову, совсем юному персонажу в истории агентстве Современных Революционных Технологий с его семидесятилетней историей постоянно хотелось и хочется брать пример, перенимать теоретические знания и практический опыт.

Хлопнув по мягкой нежной обивки дивана, Максим с долей радости и бодрости, несмотря на поздний во Франции час, дополнил. – Тогда до связи! Не пропадайте там, среди бескрайней синевы и островов прекрасных!

– Не пропадём! – ответил Сокольский, улыбаясь в трубку и зная, что друг улыбается ему в ответ.

Окончив сеанс связи, сунув коммуникатор в карман позитивно–цветастых шорт, Александр взъерошил волосы на голове и побрёл к столику под навесом верхней палубы. Там, внешнее освещение позволяло прибывать на открытом воздухе даже ночью и работать, или просто же отдыхать, впитывая неповторимую энергетику водной стихии.

Дойдя до столика и присев на стул, Сокольский, чувствуя прохладу, накинул на себя покрывальце, лежавшее на спинке соседнего кресла. Раскрыв большую увесистую книгу на нужной странице, юноша приковал глаза к желтоватым и потёртым от времени страницам, к красивому испанскому почерку, выведенному каталонскими чернилами.

Сокольский с лёгкой улыбкой стал вчитываться в текст, написанный два века назад испанским мореплавателем и романтиком, ведущим свой дневник. Этот дневник был найден Сокольским на полке среди коллекции, посвященной Испании и мореплаванию. Как он попал на борт Странствующего, этим вопросом он не задавался.

Из строк, прочитанных ранее, Сокольский с наслаждением рисовал картины давно минувших лет, времена колониальных войн и пиратства в бассейне Карибских вод и Атлантики, буквально переносясь всем сознанием на яркие деревянные корабли с высоченными мачтами и разноцветными штопанными парусами, хлопающими на ветру. Сокольский буквально слышал крики чаек и ор старпома, призывающего матросню тщательнее драить палубу от соли и обильнее просмаливать её.

Вчитываясь в мельчайшие подробности, Сокольский ощущал то, что переживал капитан двести лет назад – величайшую страсть и уважение к морю и путешествиям, открытиям и приключениям, ответственность за вверенные ему задачи, команду и перевозимый драгоценный груз.

Тот капитан писал о неизбежных вечных стычках с пиратами, снующими по спокойным лазурным водам Карибского моря и бушующим от штормов краям Атлантики, и загадочному Бермудскому треугольнику, который захватывал в себя не только часть Багамских островов, беря начало от Штата Флориды, но и чуть ли, не касаясь острова Испаньолы, ныне острова Гаити.

Капитан Хуан Антонио де ла Крус.

В своём дневнике Хуан упоминал немало достоверных фактов о британских, французских и испанских кораблях, беспричинно сгинувших в этих водах и пиратах, чья участь в погоне за испанскими судами в те края обретала такой же исход. В чём была причина аномалии этой зоны – не знал ни тот капитан, ни юноша, читавший сейчас эти строки.

Лёгкий порыв ветра перелистнул желтые и местами пожёмканные по краям страницы вперёд вопреки желанию, и Сокольский увидел часть карты, фразы об ориентирах, цифры широты и долготы.

Перевернув страницу, Александр прочел длинный текс, и, подняв глаза к горизонту и закусив губу, подумал про себя, – серьёзно?

Решив удостовериться в информации, написанной веками ранее, юноша окончательно прогнал мысли о необходимом сне и отдыхе. Сокольский с головою ушёл в изучение летописи капитана, как и Христофор Колумб облюбовавшего Испаньолу и те края пальмовых островов и солёной воды цвета бирюзы, что так нежила взгляд и придавала коже оттенок бронзы под жарким солнцем.

Читая о сражениях с пиратами под крики солдат, взрывы пушек и стрекот ружей, скорби о потери близких по духу людей и радость от приобретения новых товарищей, не раз выручавших капитана в длительных переходах через океан, Сокольский всякий раз воодушевлялся тем, насколько были самоотверженны и бесстрашны люди в те далёкие времена.

Времена, когда, имея под рукой лишь шпагу, карту, восковую свечу, секстант и бутылку рома для зализывания ран телесных и ран внутренних, они, древние джентльмены удачи пускались навстречу розе ветров и пенным волнам, навстречу неизведанному и опасному, бросая вызов судьбе с широко раскрытыми глазами, хитрой улыбкой, страстной душою и храбрым сердцем.

Гармония и чтение с переводом с испанского на русский увлекло юношу до того момента, когда кромешная темнота начала проступать, и на горизонте зародился долгожданный для мира рассвет. Редкие и будто сонные облака, неспешно плывущие вдали по излюбленной природой привычке, покорно окрашивались в тёплые тона красного, алого, оранжевого, желтого и даже золотистого цвета, переливаясь и отражаясь в воде.

Оторвав уставшие, но сосредоточенные глаза от строк испанских мыслей, выплеснутых чернилами и дивным почерком капитана, Сокольский зевнул и проморгавшись, заложил закладку между страничками, закрыл книгу и погладил кожаную обложку ладошкой.

Время и движение стрелок на циферблате были ценны для него теперь, и каждую свободную минуту он старался трансформировать в полезное для себя, для развития собственного. Но час дать волю и разгул подсознанию в процессе отдыха сознания пришёл.

Встав и размяв кости и мышцы замысловатыми движениями из течения Цигун, Александр взял книгу и побрёл в сторону просторной и весьма уютной хозяйской спальни, где его любимая дама видела седьмой по счету сон, беззаботно распластавшись на кровати.

Воздух. Над Тихим Океаном

Шесть коммандос плечом к плечу сидели на креслах по обе стенки передового воздушно–транспортного средства, по три человека с каждой стороны.

В компактной кабине свет был приглушен, на приборных панелях сменялись данные о состоянии воздушного судна и полётные характеристики, а именно высота над уровнем моря, метеорологические показания за бортом, расстояние до основного объекта и прочие параметры.

Чёрные защитные костюмы обтягивали тела бойцов и защищали их усиленным типом прочной ткани, разработанным в научно-исследовательской лаборатории в Штате Виргиния. Костюм был способен сдерживать натиск воды, прямого огня и ножевых ранений. Каждый боец держал при себе автоматическую винтовку с длинным глушителем и снайперским прицелом с режимом ночного видения. Винтовка была намертво закреплена на груди, а при необходимости отстегивалась моментально. Дополнительные обоймы покоились в специальных закрытых карманах на поясе вместе с чёрными цилиндрами, несущими в себе взрывчатые и ослепляющие смеси. Головы защищали обтекаемые шлемы с кислородной системой, расположенной за спиною, вместе с парашютными рюкзаками, предназначенными для высотных прыжков.

Командир группы посмотрел на команду, сидящую по правую и левую руку от него. За спиной была расположена кабина пилота, и тот передал по устройству связи для пассажиров – приближаемся. Будьте готовы к сбросу первичного элемента.

Командир ещё раз оглядел всех из-под линзы защитной маски, скрывающей лицо, и подтвердил намерение, – прекрасно. Сделаем всё быстро!

Каждый боец поднял большой палец правой руки вверх, соглашаясь с неизбежным – назад дороги нет, и этот приказ нужно выполнить.

– Очередная ликвидация, плановая зачистка с дополнительной экспроприацией материально–вещественных данных. На воде, без свидетелей. Слишком просто, – думал командир, вспоминая рассказ, поведанный Кейном о стычке с сильным высоким противником в абсолютно цельном белом гидрокостюме.

Пилот нажал кнопку запуска ракеты. Выпав из фюзеляжа, и стремительно падая вниз, раскрыв крылья, вытянутый снаряд цвета синего неба зажег собственный двигатель и устремился вниз к заданной точке, не оставляя следа горения.

– Через три минуты на выход, господа! – добавил командир, и, встав с сиденья, всматривался в монитор и на цифры, бегущие к нолю.

Каждый боец смотрел на дисплей, и знал свой порядковый номер при выбросе из грузового отсека. Прыжок с этой высоты в заданную движущуюся точку был плёвым для них делом, несмотря на то, что расчёт точности шел до секунд.

Прометей, стоящий за штурвалом видел, как Сокольский неспешно покинул палубу носовой части яхты после полуторачасового чтения очередной книги.

Робот был в глубине цифрового сознания доволен тем, что юноша старается познавать новое, и его человеческое сознание каждую секунду открыто всему, что можно изучить теоретически и закрепить практически.

Держа на хромированном штурвале механическую кисть, скрытую белоснежной перчаткой бронекостюма, Прометей сам внимал красоты занимавшегося на горизонте алого рассвета. Отслеживая данные о собственном географическом положении, робот идентифицировал, что над ними только что пролетел самолёт на высоте восьми километров. Сверившись с диспетчерскими данными, электронно-механическое компьютерное существо установило, что это обычный частный Лирджет, выполняющий незапланированный, срочный рейс по прихоти своего богатого владельца.

– Странно… – выдал вслух робот и пожал плечами так, как это делают люди.

Робот покинул пост управления яхтой, спустился по винтовой лестнице и выбрался на палубу в носовой части яхты. Подняв голову к небу, робот уставился мощными оптико-цифровыми объективами, служившими ему глаза.

Крошечная, почти незаметная точка не оставляла за собою следа и не было слышно шума реактивных двигателей при столь низкой высоте полёта. Смотря в светлеющее небо, робот будто почувствовал, как по его сверхпрочному корпусу прошлась волна сомнения и поселилась в электронном сознании. Однако, системы предупреждения об опасности молчали.

Склонив голову и бросив взгляд в сторону рассвета, робот запечатлел его, и тут, в воздухе где-то очень высоко раздался сверхзвуковой щелчок. Вскинув голову вверх, Прометей уже не видел никакого самолёта в месте, где он должен был быть.

И тут случилось то, чего робот никак не предполагал. Внезапно, после второго щелчка цифровой взор робота потух, а сознание резко провалилось в режим экстренной гибернации.

Сокольский решил зайти на кухню и махануть стаканчик сока перед сном. Открыв одну створку двухстворчатого холодильника, стилизованного под деревянную мебель, юноша достал пакет вишнёвого сока, и, встряхнув его, решил допить остаток.

Делая глотки прохладной, щекочущей язык сладкой жидкости, Александр вдруг почувствовал возмущение электромагнитной среды, прошедшее сквозь тело, и увидел, что свет в холодильнике тотчас погас, да и вообще вся иллюминация на кухне.

Поставив пустую коробку из-под сока на деревянную столешницу возле холодильника, юноша поднял голову к потолку, и как бы смотря на робота через перекрытия и уровни яхты, со смешком проговорил, – Прометей, похоже у нас лампочки на камбузе перегорели! Дайка огонька!

В ответ последовала тишина.

Юноша знал, что в каждом коридоре, в каждой каюте установлены микрокамеры и звукопередающие устройства с аудиосистемой, связывающей все помещения яхты в один общий узел. Можно было общаться друг с другом, просто говоря вслух и получая ответы из динамиков при условии того, что интеллектуальная система идентифицирует прямое обращение к личности, а не просто мысли вслух, звуки или шёпот, разговор рядом стоящих людей и посторонние звуковые колебания.

Обратившись к роботу ещё раз и не получив никакого ответа, Сокольский пожал плечами и бросил обыденно вслух, – энергию экономим значит? Ну ладно, всё-таки утро на дворе.

Выйдя из кухни и попав в тёмный коридор, Сокольский с удивлением прошёл по памяти по холлу к винтовой лестнице, по дороге наткнувшись на кресла.

Везде темно, и робота не слышно…

Покачав головой, Сокольский решил дойти до Прометея и поинтересоваться, что случилось, почему иллюминация сошла на нет. Миновав пролёт между уровнями во мраке помещений яхты, юноша вдруг ощутил неприятную волну мурашек, прокатившихся от абсолютной тишины и темноты.

– Тут что-то не так! – шепнул Александр, в мозгу которого зазвенел тревожный колокольчик. Немедля более, он быстро кинулся в центр управления Странствующим.

Свободное скоростное падение с восьми тысяч километров протекало в обычном режиме.