Подставная мишень

– И как же быть? Если позвонить надо?

– Обычные–то телефоны есть. По ним и звоним.

Со вздохом я убрал в сумку годовалую «Нокию», служившую мне верой и правдой. Первые сюрпризы. И почему никто не удосужился раньше подсказать, а?

«Девятка», несмотря на стоны и скрипы, бодро бежала по узкой асфальтовой дороге, петлявшей среди меловых гор, мимо красот окружающей природы. Слева, то появлялась, то исчезала река, перелески сменялись оврагами и лугами. Было заметно, что дорогу время от времени подновляли, как говорится ни ям, ни ухабов.

– А в лагерь тебе зачем? – спросил мой водитель, исчерпав все нейтральные темы для разговора. – Работать там будешь?

Сойдя с тропы войны, он оказался очень даже словоохотливым. Я кивком головы подтвердил его предположение.

– Ну–ну, – хмыкнул он. – А кем?

– Воспитателем. А что такое? – заинтересовался я.

– Да нет, ничего. Я к тому, что лагерь этот для «крутых». Вот будет заезд – сам увидишь. Приезжают сюда сплошь на джипах. Хозяева. Но порядок у них, это да. Охрана везде. Когда они только-только построились и в первый раз открылись, лет пять тому, наши местные ребята поехали было в гости. Там же девок-воспитательниц полно, дело молодое. Так их охранники так уделали, не приведи господь. Ещё и в милицию сдали. Нет, наши тоже не подарки. Есть у нас свой поселковый бугор, Движок, прозвище такое, погоняло по-ихнему. Среди прочих и его двух ребят отоварили, вот он и поехал разбираться. Что уж там было, не знаю, но с тех пор сидит он тише воды. Смекаешь?

– Смекаю.

– А так-то, ничего, спокойно. Хулиганства нет, воровства тем более. Опять же, продукты у нас закупают, только проверяют, чтобы без нитратов. Вот он лагерь, видишь, у самого леса. Дорога прямо к воротам ведет, здесь же раньше ведомственный санаторий был, от шинного завода, да захирел при Ельцине, они, бандюки – олигархи, его и выкупили. Дорогу починили. Так вот. Выходи, приехали.

Я расплатился и, попрощавшись с водителем, вышел из машины.

Пыхнув сизым выхлопом, детище отечественного автопрома развернулось и поскрипело в обратный путь, а я не спеша пошёл к воротам, попутно осматриваясь. Лагерь был окружён высоким забором из гладко оструганных и хорошо подогнанных досок, выкрашенных в непритязательный сине-серый цвет, с обязательными столбами из белого силикатного кирпича через каждые примерно пять-шесть метров. Ворота, находившиеся в центре, чёрного цвета и на электрической тяге, просто подавляли своим величием и монументальностью. Справа от них на стене была укреплена большая бронзовая доска прямо – таки горевшая на солнце: «Детский оздоровительный лагерь «Алые паруса»». Ниже висело импортное, несомненно, дорогое и качественное, переговорное устройство, имеющее домофон где-то в очень отдаленных предках. Чуть с боку, прямо в лицо, нахально пялился глазок телекамеры. Преодолев саму собой возникшую робость, я с силой нажал на представительную стальную кнопку.

– Слушаю, – проскрежетал обезличенный динамиком мужской голос.

– Отвечаю, – сказал я.

– Так, я не понял, что шутки шутим? – зарычали в микрофон.

– Что вы, разве я себе позволю! Я здесь по поводу работы.

– Другое дело, – смягчился голос, – Фамилию назови.

– Сидоров.

– Чего?! – в металлическом баритоне проявились негодующие ноты.

Я давно привык к подобной реакции на свою фамилию. И в школе, и в армии, но менять её не собирался.

– Меня действительно зовут Сидоров, – сказал я.

– А паспорт имеется?

– А военный билет не требуется? И справка о благонадёжности?

В ответ раздалось лишь невнятное бормотание. Зато включился электромотор, и ворота поползли влево, открывая проход.

Как только я вошёл, ворота остановились и тут же пошли назад. Можно подумать, сразу за мной должны были ворваться враги.

Из домика рядом с воротами, за которым виднелся более большой и высокий, вышел строгого вида, до предела накаченный, добрый молодец, в аккуратной чёрной униформе, новенькой и на совесть отглаженной, с мечом-кладенцом, пардон, с резиновой дубинкой на поясе. На левом нагрудном кармане находился бейдж, утверждавший, что имярек принадлежит к частному охранному предприятию «Бодигар». В руках он держал кожаную папку с тиснёной золотом надписью «Алые паруса».

– Значит, Сидоров? – спросил он простуженным голосом, наморщив свой низкий лоб, явно не обременённым интеллектом.

– Сидоров, – подтвердил я.

– Нет такого, – сказал он, водя толстым пальцем-сосиской по строкам какого-то списка.

– Очень странно. Вообще-то я здесь первый раз, может меня не успели внести в списки, – вежливо предположил я.

– Может, – ухмыльнулся охранник, – А вот вынести тебя мы всегда успеем.

– Там посмотрим, – уже менее вежливо предположил я. Молодец слегка напружинился, но никаких противоправных действий предпринимать не стал, а вместо этого нашёл-таки меня в загадочном списке и отметил галочкой.

– Вопрос, – сказал я.

– Ну?

– От меня потребовали прибыть до десяти утра. Сейчас уже скоро девять, следующая электричка через два часа, так что остальные приехали ещё вчера, или как?

– Обслуга давно тут, а педики, ну, то есть, педагогический персонал приедут на автобусе минут через тридцать- сорок, им его специально заказывают. Всё?

– Почти. Идти мне куда?

– По этой аллее, там дальше увидишь.

– Gracias. (Спасибо (исп.)

– Чё?

– Спокойного сна, говорю.

Нет, вопросы у меня, в принципе, были, но я побоялся, что от длинной речи моего собеседника хватит удар, и остальные оставил при себе. Да, что-то не заладилось у меня с охраной. Конечно, не стоило дразнить этого грозного стража. Наверное, это слова водителя повлияли. Я ведь человек жутко внушаемый. И грубости не люблю. А с другой стороны, что за строгости такие, не в концлагерь же я попал.

3.

Открывшаяся мне территория была покрыта зелёными насаждениями разного типа: и деревьями и кустарниками. Между ними, то тут, то там виднелись уютного вида двухэтажные домики, выкрашенные в различные яркие цвета, все с красными черепичными крышами. Представившееся мне великолепие очень смахивало фотографии с видами Швейцарии или Германии, стран, которые я пока посетить не успел.

Широкая аллея, усаженная густым ровно и красиво подстриженным кустарником, очень быстро вывела меня на небольшую площадку, с разметкой, нанесённой на асфальт белой краской. Хотя пионерские времена и канули в Лету, но, по-видимому, от линейки не желали отказываться даже здесь. Да и, верно, лагерь, он и в Африке лагерь. С трёх сторон площадка была ограничена солидным одноэтажным строением в виде буквы «п.», на стенах которого в смелой, слегка абстракционистской манере были изображены герои книг, довольно хорошо подзабытого сегодня писателя Грина. Гораздо позже я узнал, что один из главных устроителей и спонсоров лагеря являлся страстным поклонником гриновской романтики, а, как говорится, кто платит, тот и хозяин. Пройдя в гостеприимно распахнутые дубовые двери центральной части здания, я оказался в огромном светлом холле, совершенно пустом, если не считать протирающей окно девушки с неопределённой фигурой в длинном синем халате и надзирающего за ней невысокого и коренастого пожилого мужика с небольшой лысиной, идущей ровной дорожкой от загорелого лба к затылку. Несмотря на небольшой воинский опыт, я почти мгновенно опознал в нём отставника, скорее всего прапорщика, и, как оказалось в последствии, угадал.

– Здравствуйте, – обозначая себя, громко сказал я.

– И тебе не хворать, – тут же получил я ответ в стиле «Русского радио».

Неопределённая девушка продолжала яростно тереть стекло, бросая на меня любопытные взгляды исподтишка. Зато мужик, нацепив на нос очки, двинулся мне на встречу.

– По поводу работы? – поинтересовался он.