Лучший

ТЫ НАХОДИШЬСЯ

ЗДЕСЬ, ТО

ЗАСЛУЖИВАЕШЬ ЭТОГО

И ДОЛЖЕН ПОНЯТЬ,

ЧТО У ТЕБЯ ЕСТЬ ШАНС

И ВОЗМОЖНОСТИ

ПОПАСТЬ В КОМАНДУ.

Очень много игр пропустил, находясь на сборах с национальной командой. Турнир КФК, как вы понимаете, на время матчей юношеской сборной не останавливался. Тренировал сборную тогда Александр Сергеевич Гребнев. Помогал ему Игорь Витальевич Осинькин, который недавно возглавлял краснодарскую «Кубань».

В юношеской сборной мне удавалось забивать достаточно много голов, потому что в меня верили. Из известных сейчас футболистов в той команде были Александр Анюков и Марат Измайлов. Многие ребята также играли в Премьер-лиге, но сейчас на высшем уровне остались только двое.

В УОР № 1 было отделение футбола, и в интернате жило достаточно много ребят оттуда. Туда я попал после четырех лет жизни в Санкт-Петербурге и отдавал себе отчет в том, что достаточно много времени потрачено не для того, чтобы просто взять и все закончить. Об этом и речи не было.

Понимал, что не должен своим поведением сделать так, чтобы меня отчислили. Многих ребят отчисляли за неуспеваемость, за плохие спортивные показатели. Сейчас в основном интернаты чисто футбольные, а с нами жили и ребята, занимающиеся другими видами спорта.

Самое главное в интернате – понимать, что если ты находишься здесь, то заслуживаешь этого и должен понять, что у тебя есть шанс и возможности попасть в команду. Желающих попасть на твое место очень много, но ты отобран из многих ребят, потому что в тебе что-то увидели тренеры.

Может быть, распознали талант, может быть, увидели то, что ты можешь стать хорошим футболистом. Поэтому нужно понимать, что за шанс, который тебе выпал, нужно держаться и отдавать отчет своим действиям.

Ты не должен подвести людей, которые за тебя поручились, это твои тренеры, они сказали руководству школы, что ты нужен, и для этого тебе нужно полностью отдаваться футболу, но не забывать о том, что существует еще и учеба. Это то, что поможет тебе в дальнейшей жизни.

Конечно, сложные периоды будут, они были и у меня в интернате, когда я не играл, когда одному тяжело, когда не так много денег и ты не можешь себе многого позволить из того, что позволяют себе другие ребята, твои соседи.

Они могут уйти ночью гулять, они могут пойти на дискотеку, они могут выпить пива… Главное, всегда отдавать себе отчет в том, для чего ты начал этот путь, который привел тебя в спортивный интернат и позволяет заниматься любимым делом.

Для тебя создали комфортные тепличные условия, ты живешь, тренируешься и учишься в одном месте. Это все, о чем только можно мечтать. Тебя полностью содержит твоя школа, и ты должен за это платить. Платить своим серьезным отношением к делу.

Соблазнов очень много, есть и те, кто не проходят испытание медными трубами и думают, что если ты – в интернате, значит, ты уже достиг чего-то, значит, ты лучше, чем твой товарищ, которого не взяли, или твой товарищ из другой команды и т. д.

Нет, это не так. Интернат – лишь возможность совершенствоваться. Кто как к нему относится, тот так в итоге и получает – по заслугам. Ребят, которые живут и жили в интернатах, тысячи. Играют на высшем уровне из них сотни.

Процент тех, кто обучался в интернате и ничего в конце концов не добился, огромный. Отношение к делу сразу сказывается на результатах. Если ты будешь вести правильный образ жизни и не будешь поддаваться соблазнам, которые существуют, понимая, что это навредит тебе (ты где-то не выспишься, где-то потом плохо потренируешься, где-то заболеешь и не сможешь принимать участие в тренировочном процессе), тогда все будет хорошо.

В футболе все меняется на 180 градусов в любую минуту. Кто-то может получить травму, и это окажется именно тот футболист, у которого, как тебе кажется, уже нереально было выиграть. Тебе представится шанс и возможности, чтобы доказать свою состоятельность и то, что ты – лучший.

Я СТАЛ

САМОСТОЯТЕЛЬНЫМ:

УМЕЮ СТИРАТЬ, МЫТЬ

ПОЛЫ И МНОГО ЧЕГО

ЕЩЕ, ПОТОМУ ЧТО

ДЕЛАЮ ЭТО

С ДВЕНАДЦАТИ ЛЕТ.

Но ты должен быть готов к этому. А готовность приходит лишь тогда, когда ты полностью отдаешься тренировочному процессу и ментально, и физически.

В интернатах было много всего: и драки, и разборки, и легкая «дедовщина», которая потом уже искоренилась нами, когда мы подросли. Много чего было на моей памяти. Это такая школа жизни, которая пригодилась в будущем.

Я стал самостоятельным: умею стирать, мыть полы и много чего еще, потому что делаю это с двенадцати лет. Интернат – хорошая школа жизни в бытовом плане.

Тренеров за карьеру у меня было больше двадцати пяти. Главный из них – Юрий Андреевич Морозов, который сделал меня профессиональным футболистом и доверил мне место в составе «Зенита», моей родной команды. Благодаря ему я стал тем, кем сейчас являюсь, потому что его доверие к моей персоне позволило мне в дальнейшем почувствовать уверенность в собственных силах.

В 2000 году, когда мне было семнадцать лет и у меня еще не было профессионального контракта, я пришел на тренировку в таких спортивных штанах и куртке, что Юрий Андреевич отозвал меня в сторону и спросил: «Во что ты одет вообще?»

На тот момент это была самая хорошая одежда для меня, поэтому я ответил: «Надеваю то, что есть». Он сказал: «Вот подпишешь контракт и сходи купи себе нормальные вещи».

Уже на базе «Зенита» в Удельной, зимой наступившего к тому моменту 2001 года, после того как команда вышла из отпуска, я должен был подписать первый профессиональный контракт. Евгений Наумович Шейнин, директор СДЮШОР «Зенит», в свое время сказал мне: «Без меня никаких бумаг не подписывай вообще».

Это у меня врезалось в память, и я ему, естественно, пообещал, что, какие бы мне бумаги ни предлагали, я никогда не подпишу их без него. Картина такая: Юрий Андреевич зовет меня в свой кабинет на базе, я прихожу, там уже сидит тогдашний начальник команды Вячеслав Михайлович Мельников.

Морозов говорит: «Вот такой предлагаем контракт, такие-то условия, сейчас Вячеслав Михайлович даст тебе бумаги, и ты их подпишешь». Дальше, обращаясь к Мельникову: «Дай ему бумаги, пусть он подпишет».

На что им отвечаю: «Я, конечно, все понимаю, но подписывать ничего без Евгения Наумовича не буду». Они на меня удивленно посмотрели, потом Мельников сказал: «Это типовой контракт, просто подпиши, и все». Как потом выяснилось, так оно и было, но на тот момент подписывать его я отказался.

После этого Морозов сказал мне пару ласковых и отправил переодеваться. Я так ничего и не подписал. С Юрием Андреевичем связаны еще две знаковые истории.

Первая, когда после тринадцатого тура чемпионата России–2001 он позвал меня к себе в комнату и говорит: «Ты нападающий, а голы не забиваешь. Следующий матч с “Черноморцем” в Новороссийске. Будешь в составе, но если опять не забьешь, то извини, я тебя отправлю в дубль».

В Новороссийске я не забил, но мы выиграли 4: 0. Был один хороший момент, но вратарь «моряков» спас. Реально думал, что всё. Настроение после победы было не очень, потому что я понимал – гол не забил, значит, Юрий Андреевич отправит меня в дубль.

Но перед домашней игрой со «Спартаком», поворотной в моей футбольной судьбе, в которой я забил первый гол в профессиональной карьере, Морозов подозвал меня и сказал, что я играю в составе.

В первом тайме упустил две или три возможности для взятия ворот, на меня это давило психологически. Во втором тайме мне все-таки удалось забить гол, и я окончательно закрепился в «основе» «Зенита».

Тренерская карьера Морозова подходила к концу, мы об этом тогда, конечно, не знали, близился матч в Ростове. Теоретические занятия, как правило, проходили в его кабинете. Разбор прошедшей игры производился по линиям, начиная с защиты и заканчивая нападением.

Он вызвал меня к себе на разбор. Подходя к кабинету, я увидел Аршавина, и зашли мы туда вдвоем. Напомню, на тот момент мне было девятнадцать, Андрею двадцать. Первый вопрос, который нам задал Морозов, сейчас невозможно представить себе ни в одной команде Российской футбольной Премьер-лиги (РФПЛ): «Ребята, кого мне ставить в нападение? Есть Предраг Ранджелович, есть Женя Тарасов, кого будем ставить в нападение, как вы считаете?»

Мы с Андреем решили, что будет лучше, если выйдет Тарасов. Как бы это ни звучало сейчас, это не высокомерие, он с нами просто советовался, мы ему честно сказали, и вечером на игре Женя Тарасов сделал мне голевую передачу. Гол получился очень красивый, «ножницами» пробил, и мяч от перекладины влетел в ворота.

В сборной работал со многими специалистами. Каждый тренер сборной – это человек, к которому я испытываю глубочайшее уважение. Именно благодаря тренерам я мог в определенные моменты защищать честь своей страны, и я не могу говорить о них ничего плохого.

Эти люди – профессионалы своего дела, так как они имели возможность тренировать национальную команду. Как мне кажется, сборная – это наивысшее достижение в тренерской деятельности.

Я играл за национальную команду при восьми специалистах: Романцеве, Газзаеве, Ярцеве, Семине, Хиддинке, Адвокате, Капелло, Слуцком. Всем им я очень благодарен, даже несмотря на то, что кто-то из них не брал меня на крупные турниры, все равно при них я был в команде.

С Олегом Ивановичем Романцевым я один на один поговорил только один раз и услышал единственную фразу: «Меняешь Карпина». Это было, когда он выпускал меня в матче с Бельгией на чемпионате мира–2002.