Космические авантюристы

Кори любил побродить по своим лесным угодьям с ружьём в поисках зайца или куропатки, подышать свежим лесным воздухом, отвлечься от дел. Доктор рассказал Максу, что днём Кори не покидает свой офис, который охраняется, как неприступная крепость. Домой он ездит в бронированном автомобиле с машиной сопровождения. Дом, в котором жил Кори, охранялся не хуже офиса. Но каждый уикенд Кори ездил в свой загородный заповедник. Макс решил, что это самое подходящее место и идеальная возможность захватить врага врасплох да ещё и без охраны. Ждать и искать более подходящего случая у Макса не было времени, а не воспользоваться такой возможностью было бы глупо.

Кори не успел ничего понять, а только услышал, как сзади что-то шмякнулось оземь, и тут же получил сильный удар по голове. Макс вытащил из сумки шприц, ввёл Кори снотворное и вместе с обмякшим телом на плечах растворился в лесной чаще. Конечно, можно было рассчитаться с Кори здесь же на месте с помощью его собственного ружья, да еще и обставить все как несчастный случай или самоубийство. Но такая смерть, по мнению Макса, была бы очень легкой расплатой за его преступления.

Кори бежал, как заяц, по «стеклянному» лесу. Каждый неосторожный шаг доставлял страшную боль. Его одежда была изодрана в клочья, из раненных рук и ног сочилась кровь, оставляя за ним кровавый шлейф. Но он не обращал на это внимания, неистово стараясь убежать от преследования как можно дальше. Ветви деревьев и кустарников, через которые приходилось продираться, разрывали остатки одежды и царапали, нанося новые раны. Они были острые как стекло и крепкие точно из стали. Колючки были похожи на иглы, а избежать порезов и царапин было невозможно. Такими были особенности флоры планеты Фаба, куда бывший гладиатор доставил Кори. Макс пообещал ему, что не станет убивать, если тот сумеет три дня скрываться в этом лесу. Ему действительно не хотелось никого убивать и Макс надеялся, что за три дня эту грязную работу за него сделает или лес-убийца, или токсичные насекомые.

Кори давно понял, что выжить в этом лесу невозможно, но всё равно неистово с упорством тонущего, который хватается за соломинку, продолжал отчаянно убегать. Макс шёл за ним, прислушиваясь к шуму, а потом двигаясь по кровавому следу. На нём был комбинезон из специальной ткани, непроницаемой для растений-убийц, сапоги на такой же защитной подошве, перчатки и маска-сетка, защищающая от токсичных насекомых.

Чужое, холодное солнце пряталось за верхушки деревьев, когда на исходе дня Макс настиг Кори. Тот лежал на поляне бледный от большой потери крови и умирал. Из живота у него торчала ветка. Видимо Кори напоролся на неё в порыве бегства или оступившись упал и проткнул ею живот. Лес-убийца, как и рассчитывал Макс, сделал своё дело. Он смотрел на умирающего Кори и не испытывал ни жалости к нему, ни удовлетворения от тог, что справедливость восторжествовала. Макс прекрасно понимал, что Кори мелкая сошка, и корень зла кроется не в нём.

– И чего ты добился? – прохрипел умирающий Кори, увидев Макса. – Ты мог бы стать богатым и жить ни о чём не думая и ни в чём не нуждаясь до самой смерти.

– Как ты? – криво улыбнулся Макс. – Ты же не бедствовал. И что? Помогли тебе твои миллионы? А я хотя бы добился того, что один негодяй получил по заслугам.

– Тебе от этого легче?

– Пока не знаю, – откровенно сознался Макс. – Но я понял одну вещь.

– Какую еще вещь?

– Из-за твоей алчности, мне пришлось много раз смотреть смерти в глаза. Но я почему-то остался жив. Не знаю, зачем и ради чего? Может ради этой минуты. Так или иначе, но ты наказан и это освобождает меня от клятвы, которую я дал когда-то на Гроте. Я пообещал, что если мне повезёт выжить и вернуться на Землю, то непременно найду негодяя виновного в том, что со мной случилось и рассчитаюсь с ним. И я рад, что перед смертью ты почувствовал хотя бы частицу того ужаса, который пришлось пережить мне и таким как я, кто уже никогда не вернется на Землю. Я сдержал свое обещание, Кори, и теперь мы квиты. Наконец-то я смогу жить спокой…

И вдруг вспомнив что-то очень важное, Макс осёкся и наклонился к умирающему, из которого вытекали последние жизненные силы:

– Кто такой Харон? И как его найти?

– Харон, Макс, это перевозчик в царство мёртвых, – криво улыбнулся Кори. – Нет более простого пути, чтобы его разыскать, как умереть. Умри – и вы непременно встретитесь.

– Издеваешься?

– Понимай, как знаешь. Кстати, я скоро с ним встречусь. Передать, что ты его ищешь?

– Передай, что я его найду. Сезон охоты ещё не окончен.

Макс брёл по «стеклянному» лесу и у него перед глазами то и дело всплывали лица гладиаторов, которые навсегда остались лежать на арене Грота в лужах крови. Он знал, что ежедневно десятки людей продолжают пополнять армию обреченных на жестокую и бессмысленную смерть, смерть ради чьей-то забавы, потому что адский конвейер Харона по-прежнему работает. «Что с того, что один негодяй, виновный конкретно в моих мытарствах, понёс наказание, – думал Макс. – Ведь главный режиссёр жуткого представления, творящегося на арене Грота, как и раньше скрывается в тени и остается безнаказанным. Вот где кроется корень зла, который необходимо вырвать во что бы то ни стало. Соврал я Кори, когда пообещал, что теперь буду жить спокойно. Не смогу я спокойно ни спать, ни жить пока не отыщу выродка Харона и не уничтожу эту мразь. После всего, что мне пришлось пережить, нам двоим нет места в этом мире. Не смогу я теперь сидеть сложа руки как раньше и ждать сказочного героя, который явится чтобы спасти мир и искоренить всё существующее в нём зло. Странное дело, мы живём, стараясь не замечать и не признавать царящее вокруг нас зло, делаем вид, что его как бы и не существует. А если и признаём, то убеждаем себя в том, что оно где-то далеко – в каком-то другом мире, другом измерении и нас это совершенно не касается. Забываем о том, что „колокол звонит по тебе“. Знал ведь и раньше о том, что происходит на Гроте. Но так ведь намного удобнее жить, когда не пускаешь в душу мысли о чужом горе и творящемся в мире зле. Правда, всё это хорошо до поры до времени, пока оно тебя не коснётся. А уж когда зацепило, то прозреваешь и начинаешь понимать, что если сам не ударишь палец о палец, то никакой герой тут не поможет и всё так и останется в мире, как раньше. Может я ради этого и уцелел в том аду, и выбрался из него невредимым? Чтобы что-то изменить в мире и сделать его чуточку лучше».

И тут Максу вспомнилась одна фраза – выбор есть всегда, но ты сам должен его сделать.

«Но свой-то я уже сделал, – подумал он, – и эту партию, Харон, мы сыграем по моим правилам. Аид уже идёт за тобой».

Часть 2. Смена амплуа

Космический корабль торгового флота, на котором Виктор Кравцов совершал свой первый полет в должности второго помощника капитана, пришвартовался к станции – некоему островку цивилизации, затерявшемуся в безбрежном океане звезд. Как это обычно бывает, обещание управиться с ремонтом за три дня, растянулось на неделю. Чтобы как-то убить время, члены экипажа развлекались кто во что горазд. Одни бродили по станции в поисках знакомых и приключений, другие безвылазно сидели в своих каютах, предаваясь нехитрым занятиям: кто-то дрых целыми днями, кто-то читал книги или смотрел бесконечные сериалы, а кто-то беспощадно рубил и размазывал по стенкам злодеев в виртуальном мире.

Фантазия Кравцова тоже не блистала оригинальностью. Он не придумал для себя ничего лучшего как, сидя часами в баре и потягивая легкие экзотические коктейли, наблюдать из своего укрытия – в углу – за публикой, которую судьба забросила в это благодатное место. Разумеется, для бывалых астронавтов все выглядело естественным и привычным, в отличие от юного выпускника космической академии для которого происходящее вокруг было в диковинку. Бар казался Виктору удивительным миром, в котором царят свои неписанные законы и порядки. Правда, очень скоро выяснилось, что субъективные впечатления юного романтика, несколько преувеличены и весьма далеки от реальности. Для посетителей бар был таким же тривиальным местом как и любое другое, где жизнь идет своим чередом, а время ожидания тянется бесконечно долго.

Виктор с интересом наблюдал за тем, как космические странники, изнывая от скуки и заполняя вынужденную паузу в полете, то и дело курсируют к барной стойке или дни напролет просиживают за столиками о чем-то беседуя, договариваясь и споря. Они чувствовали себя как рыбы в воде, совершенно не заморачиваясь на какие-то непривычные мелочи, которых, по мнению Кравцова, здесь хватало с лихвой. Взять хотя бы стоявший в баре и режущий слух гул инопланетных наречий на которых общались астронавты, не говоря уже о их внешности. Гуманоиды были абсолютно разные и совершенно непохожие друг на друга, что, впрочем, никого из них не смущало. Некоторые прибыли из самых отдаленных уголков необъятной Вселенной и выглядели весьма необычно. Лишь единицы отдаленно напоминали людей, а поголовное большинство – полную им противоположность. И эти последние подчас имели настолько нелепый вид, что недавний выпускник космической академии даже представить себе не мог подобных гибридных собратьев. У одних на головах вместо волос торчали иглы и гребневидные отростки, других матушка природа вместо рта и носа наделила жабрами и клювами, а третьих – головами братьев наших меньших, обрядив в шубы из шерсти. Они коротали время, поджидая кто попутный груз, кто окончание ремонта, а кто-то свой рейс. Некоторые надеялись найти здесь работу и покинуть станцию в качестве пилота космического корабля, или, на худой конец, обслуги. А для некоторых это была лишь пересадочная станция пассажира космического авиалайнера на пути до родной планеты. Многие инопланетяне совершенно не походили на мирных самаритян, а скорее напоминали своей необычной внешностью лохматых, клыкастых и многоруких монстров из ужастиков. Тем приятнее было встретить среди них соотечественника с родной Земли.

Соотечественника звали Максом. Он доставил на станцию продукты и оборудование, и теперь вынужден был скучать в ожидании попутного груза до Земли, чтобы не возвращаться домой порожняком.

Макс сидел в дальнем углу бара, где до его появления любил уединиться Виктор. Одет космический бродяга был в оранжевый комбинезон, нашивки на котором подробно информировали окружающих о его статусе пилота, полетном стаже, планете приписки, группе крови, имени, и прочих мелочах. Землянин неторопливо пил кофе и со скучающим видом наблюдал за коллегами по ремеслу. Одного взгляда, брошенного на него, было достаточно чтобы понять – перед тобой не кто иной, как битый жизнью и немало повидавший на своем веку одинокий космический волк. Макс выглядел уверенным в себе одиночкой с умными карими глазами, в которых читались озорство и смекалка. На вид ему было не больше сорока, и от него исходила какая-то магнетическая притягивающая сила.

Кравцов спросил можно ли присесть за стол, на что получил одобрительный кивок. Они познакомились. Макс скорее из приличия, чем из любопытства поинтересовался откуда и куда держит путь корабль соотечественников и как-то сам собой завязался разговор. Молодому выпускнику академии было безумно интересно пообщаться с таким персонажем, за плечами у которого просматривался не один год космических странствий, а в арсенале наверняка имелся не один десяток невероятных историй.

Несмотря на внешнюю неприступность, Макс оказался достаточно коммуникабельным и общительным человеком. Возможно, сказались его одиночные полеты и дефицит общения, а может ему просто приглянулся второй помощник капитана у которого большими буквами были написаны на юной физиономии восторг и любопытство.

На вопрос, приходилось ли Максу сталкиваться в космосе с чем-то необычным, он одарил Кравцова пренебрежительным взглядом и ответил:

– Всякой чертовщины, малыш Вик, и на старушке Земле хватает, а уж в космосе, так и подавно. Тебе приходилось что-нибудь слышать о Великой космической пустоши?

– Откровенно говоря, нет, – сознался Виктор.

– Это и не удивительно. Места эти среди нашего брата пользуются дурной славой, астронавты стараются огибать их десятой дорогой и лишний раз о них не болтать.

Вступление было многообещающим. Выдержав театральную паузу, Макс рассказал Кравцову об одном своем полете, маршрут которого пролегал через ту самую таинственную и зловещую пустошь.

– Давно это случилось, – начал он задумчиво, с видом человека собравшегося на экскурсию по памятным местам. – В те времена я был немного старше тебя и, разумеется, не имел за плечами того жизненного опыта, что сейчас, но вот задора и авантюризма было в избытке. Новость о том, что маршрут предстоящего рейса пролегает через зону Великой космической пустоши не вызвала восторга у моих коллег. И это еще мягко сказано. Они наотрез дружно отказались от этого полета при том, все как один. Бывалые астронавты поговаривали, что в тех местах происходят разные странные вещи, но я тогда не очень верил в подобные истории. Любопытство взяло верх над осторожностью и я смело отправился в полет. Корабли тогда были не такие скоростные как теперь и я недели две плелся среди звезд, встречая на своем пути только одинокие, покрытые льдами астероиды. Пустошь – она и есть пустошь. Ни тебе обитаемых планет, ни таких вот станций как эта на сотни парсеков вокруг. И вот в один из дней я увидел в иллюминаторе нечто необычное. Это была огромная раковина, искрящаяся и переливающаяся разными цветами.

– Вот так удача, – не сдержался Виктор.

– И я тогда подумал точно так же, – улыбнулся Макс в ответ. – Но, зачастую то на что мы смотрим, далеко не всегда оказывается тем, что мы видим, а под яркой и привлекательной оберткой порой может оказаться что-то совершенно несъедобное. Я забросил гравитационную сеть, в которую тут же угодило мое сокровище. Его втянуло в шлюзовую камеру. После сканирования и дезинфекции, раковина оказалась у меня в руках. Я держал ее, боясь даже подумать о том, что может находиться внутри. Но буйная фантазия и воображение уже рисовали некую чудесную жемчужину, выросшую в недрах космоса, которая может стоить кучу денег. Вооружившись ножом, я принялся вскрывать раковину. Поначалу она не поддавалась, но, как известно, терпение и труд…

А поскольку свободного времени у меня было в избытке и терпения в достатке, то я все же ее расколол.

– Там оказалось сокровище? – не удержался от вопроса Кравцов.

– Еще и какое, – не скрывая сарказма ответил Макс и тяжело вздохнув продолжил: – Я так надеялся, что мне улыбнулась удача, но не тут-то было. Сначала из щели пошел голубоватый дымок. Как только пиротехнический эффект закончился и дым развеялся, предо мной предстал полупрозрачный субъект похожий на голограмму, при том не очень хорошего качества, поскольку он все время мерцал и искрился. Его упитанное лицо обрамляли тоненькие бакенбарды, переходящие в жиденькую бородку. Обут он был в нелепые башмаки с остроконечными закрученными к верху носками, а одет в восточные просторные шаровары и короткую жилетку из-под которой торчал увесистый обнаженный живот. Его лицо отнюдь нельзя было назвать дружелюбным, поскольку недовольные колючие глаза просто таки метали молнии. Казалось еще немного и они прожгут дыру на том месте, куда он смотрит. Внешность и одежда гостя говорили (да что там говорили, просто вопили) о том, что я затащил на борт Джинна. «Сейчас он выполнит три моих заветных желания и я стану богат и знаменит», – подумал я, когда отошел от шока. Но не тут-то было. Спасенный из заточения узник оказался тем еще фруктом. Моя робкая попытка озолотиться за счет прибывшего, была придушена им в зародыше быстро и безжалостно, без малейших колебаний и самым недвусмысленным образом. Джинн выразил свое крайнее недовольство по поводу прерванного сна и испорченного жилья, и объяснил, что о какой-то там благодарности за освобождение даже речи быть не может. Но все это были цветочки по сравнению с теми ягодками, которые ожидали меня впереди…

Виктор попросил прощения, что вынужден прервать столь увлекательную историю, и спросил:

– Откуда в глубинах космоса мог взяться столь необычный персонаж, да еще с такими «изысканными» манерами и передовыми взглядами?

– Меня самого удивило как его существование вообще, так и пребывание в космосе в частности, при том не меньше твоего, – невозмутимо ответил Макс. – Более того, я тоже спросил у Джинна, как он здесь оказался. И он рассказал мне историю своих злоключений. Оказалось, что все дело в конкуренции. Лет пятьсот назад, когда Джиннов на Земле было как собак нерезаных, они вели между собой непримиримую борьбу за место под солнцем. Выживали, разумеется, хитрейшие, которые умудрялись обуть ближнего своего и устроить этому ближнему зловредную пакость. Один «закадычный друг» Джинна заключил с ним пари, которое благополучно проиграл. Но это оказался тот самый случай, когда в дураках остался победитель, что иногда случается.

– Это как?

– Бедняга на спор добровольно влез в раковину, а его «друг» тут же ее запечатал каким-то заклинанием и отправил эту раковину в мир иной. Этим иным миром оказался участок космоса, именуемый Великой космической пустошью. За долгие годы, раковина подвергалась всевозможным космическим облучениям, от чего и приобрела разноцветные оттенки. Если верить Джинну, то кроме него, в этих местах обитали и другие потусторонние персонажи – разные духи, демоны и прочая нечисть.

– Тоже жертвы разводов? – саркастически улыбнулся Кравцов.

– Откровенно говоря, я не уточнял кто из них каким макаром там оказался, – сознался Макс. – А только понял, что мои коллеги были правы – дыма без огня не бывает. Эти изгои от скуки придумали себе развлечение и регулярно пугали одинокие корабли, что порождало массу невероятных и жутких историй среди нашего брата.

Кравцов не стал комментировать подобные объяснения, поскольку кто его знает, что там на самом деле происходило в районе легендарной космической пустоши, а тем паче, как оно было пятьсот лет назад?

– Так вот, – продолжал Макс, – мало того, что Джинн был хамоватым малым, он оказался еще и прожорливым. При очередном осмотре трюмов я обнаружил, что часть груза, который я перевозил, бесследно исчезла. И это была съедобная его часть.

– Но ведь ваш нечаянный попутчик, насколько я понимаю, был существом не материальным, а, с позволения сказать, бестелесным духом. И насколько мне известно, подобные субстанции прибывая в различных бутылках, керосиновых лампах и тому подобных местах заточений томились там по сотне лет без еды и питья? – парировал Виктор.

– Я тоже так думал, Вик, – вздохнул Макс, – и надеялся, что Джинн не будет мне обузой и не доставит хлопот. Но действительность опровергла мои надежды и превзошла все ожидания. Видимо за пятьсот лет он здорово изголодался, потому как уничтожал этот бестелесный паразит провиант за троих телесных, вероятно, отрываясь за все годы лишений. А может просто из вредности? Не знаю. Только через три дня его пребывания на борту, я подсчитал, что если так пойдет и дальше, то моего гонорара за десять ближайших лет вряд ли хватит, чтобы покрыть убытки от этого рейса. Надеясь разбогатеть и обрести независимость, я получал обратную перспективу – угодить лет на десять к своему работодателю в рабство. Уговоры на Джинна не действовали, запертые двери его не останавливали. Откровенно говоря, я впал в отчаяние, не зная как быть и что делать?