В окружении Святых.
На меня взглянул оттуда
В одеяниях простых
Пожилой, с лицом лучистым,
Добрым взглядом, человек.
Вниз спустился очень быстро,
Присмотрелся из под век…
– Давно стоишь ли, я не углядел?
Кого-то ищешь, иль помолиться?
– Такое Чудо где бы я узрел.
Я не ищу, мне святостью напиться.
– Не все готово, впереди Алтарь,
Тогда убранство златом озарится.
Святейшая икона, словно встарь,
Здесь скоро вновь на стену водрузится.
– А кто же написал ее? Когда?
– В начале века, Помнят даже свечи,
Учитель мой. И столько ведь труда
Вложил он в веру, и увековечил.
– Так он тебя сей росписи учил?
– Конечно он, поверь, великий мастер.
В кремле соборы все писал в ночи.
Князей хоромы тоже в его власти.
Грек Феофан[15 - Грек Феофан– великий византийский и русский иконописец, миниатюрист и мастер монументальных фресковых росписей]– наследие его
Уверен я, потомки не забудут.
А что бы дальше, тут оно жило,
Стараюсь я, и продолжать я буду.
– И как же называть тебя, скажи.
– Андреем нарекли меня, Рублевым.
Такое имя знать со мной бежит,
И видно не дано обжиться новым.
Что побледнел, да прям белее дня?
-…Все хорошо… ведь я… о Вас я слышал…
– Плохое ли? Вот круглая Земля….
– Да что Вы, нет. Могу взглянуть поближе
На образы из Вашей мастерской?
– Ну что ж пойдем, как раз пишу икону.
Не часто встретишь интерес такой,
Когда вокруг все бьются за корону.
Что слышал ты о Сергии[16 - Сергий Радонежский– игумен Радонежский, игумен земли Русской, всея России чудотворец], скажи?
– Из Радонежа родом. Святый старец.
Не уж то ты когда-то с ним дружил?
– Учением его богат мой ранец.
Он основал свои монастыри.
А через них вселял любовь и веру,
И Русь, совсем тонущую в крови,
Сплотив князей на общее на дело.
Москвы культуру, да ее пример,
Передавал за Волгу и на север.
На Куликову битву, наш задел,