Ценитель чайных церемоний

– Как рано, барин?

– А как караванщики собираться станут – так и меня поднимай. Вместе поедем, договорился я с ними.

– Всенепременно, барин!

Ещё пятак долой…

Эти мальчишки здесь всё досконально ведают – где тут караван, да когда поедут… И ведь, что примечательно, он не спросил меня – мол, какой-такой караван? Значит, есть он тут! И пусть даже это не те мужики, что внизу сидят, мне-то какая разница?

Так, кстати, по утру и оказалось – у телег хлопотали совсем другие люди. А внизу тогда кто сидел? Да… не всё ли равно? Хорошо, что я к ним тогда не подошёл – как чуял!

Лошадь мою уже заседлали, вещи к седлу приторочили – можно ехать!

Что я тотчас же и сделал.

Дорога тут одна (это я уже осторожно выяснил), никуда в сторону не свернёшь… а висящий на загривке одинокий всадник хоть кого заставит нервничать. Поэтому я и не стал так уж навязывать своё общество караванщикам.

Исходил я из следующего.

Тихи и без шума прижмурить караван из десятка телег можно далеко не везде и не на каждом километре. Не в деревне же на него станут нападать? Нет, выберут удобное для этого место. Смею надеяться, что в этом деле я не совсем уж печальный лох, и подобное место смогу отыскать. Всё же некоторый опыт у меня в таких делах имеется! Да и сильно сомневаюсь в том, что удобных для засады мест на дороге невообразимая куча. Есть конечно… но тут надобно учесть сразу несколько обязательных требований.

Первое – поблизости не должно быть людей. Деревень там всяких и тому подобных мест.

Второе – выстрелы не должны быть слышны далеко. Значит – лес, либо овраг.

Третье – и пожалуй, самое главное. Все телеги надобно будет срочно куда-то с дороги увезти. Ибо задача бандюкам поставлена конкретная – уничтожить караван и тот товар, что они везут. А раз так, то ограбленные телеги нельзя будет просто бросить на дороге – кто-нибудь их потом там отыщет. И заберёт этот товар. Причём – очень быстро, это же проезжий тракт! (Так, по-моему, здесь подобные дороги называются?) Значит, что? Ищем удобный съезд с дороги в укромном месте…

И ещё. Бандитов, по меньшей мере, полтора-два десятка человек. Сильно сомневаюсь, что они все к месту засады летели по воздуху или пробирались по лесу. Значит – должны быть следы. Особенно – в том месте, где они с дороги свернут. Два десятка лошадей натопчут такую «тропинку»… что не заметить её может только слепой на оба глаза.

Да и потом…

Как сказал классик – «бесшумных засад не бывает!» И это тоже надобно учесть!

Нападать же, скорее всего, будут по классике. Упавшие спереди и сзади деревья – и ружейный огонь в упор. А потом добьют выживших…

В свете этого возникает резонный вопрос – а не дурак ли я? Раз так вот, открыто, прусь по дороге вперёд? Кто мешает тем же разбойникам пальнуть уже и по мне?

Никто не мешает.

И именно поэтому, я еду не слишком уж удаляясь от каравана.

Расчет на то, что у бандитов точно есть передовой дозор, который своевременно просигнализирует им о приближении желанной цели. В этой ситуации глупо раскрывать себя, паля по одиночному всаднику – только насторожишь караванщиков раньше времени.

А в реальности всё оказалось совсем иначе. Напрасно я пускался во всякие там размышления, придавая бандитам неприсущие им умственные качества.

Когда качнулись кусты, и на дорогу, не торопясь, выбралось сразу трое мужиков самого неприветливого вида, я даже не сразу как-то в это поверил – ну, глупо же! Вожделенная цель рядом… и грабить сразу же у них перед носом одинокого путника? Рискуя этим привлечь постороннее внимание? Может, это вообще какие-то другие бандюки?

Ага… ими тут весь лес кишит…

– Всё, барин – приехали! – пробасил один из троицы, недвусмысленно подбрасывая на руке ружьё. – Слазь!

– Что вам угодно? – как можно более «несчастным» и плаксивым голосом проблеял я. Пусть видят, что перед ними насмерть перепуганный всадник. Разумеется, ни к какой берданке за плечом я и не потянулся – зачем людей так уж сразу настораживать? Пальнут ещё сгоряча…

– А потолковать! – хохотнул второй разбойник. – Слазь! Сымай ружьё!

Торопливо соскальзываю на землю и, путаясь в ремнях, тащу берданку через голову. При этом я выгляжу совершенным лопухом и абсолютно беспомощной жертвой. Краем глаза замечаю, что первый бандюган даже ствол ружейный опустил. Не опасается, стало быть, никакого подвоха с моей стороны. И то сказать, поди, не первого уже путника так вот стопорят, привыкли…

И напрасно!

Стереотип мышления – это всегда плохо!

Раз человек имеет при себе ружьё – значит, будет стрелять. А раз не стреляет, то и опасаться нечего!

Левая моя рука держит берданку за шейку приклада, правая же обхватывает ствол. Ну неудобно же из такого положения стрелять!

Неудобно… а кто сказал, что я стрелять собираюсь?

И приклад винтовки внезапно описывает полукруг!

Берданка – это почти четыре кило веса! Та ещё дубинка, если прикинуть…

И вот эта самая дубинка со всей дури (а приклад у неё, вообще-то говоря, ещё и металлом снизу окован…) хреначит одного из разбойников по лбу!

Раз! Этого можно списать – опосля таких ударов не выживают.

Проворот на месте – и второй получает тем же макаром уже по затылку.

Два!

А вот тот, что с ружьём – зарабатывает уже промеж ног. Да, там тулуп и всякая одежда… но четырехкилограммовый дрын – всегда сурово и неприятно!

Бандит разевает рот, роняет оружие и падает на землю. Кричать он попросту не может – только сипит. Больно? А как ты хотел, родной? Идя по шерсть, всегда думай о том, чтобы самому стриженным не стать!

Ствол берданки упирается ему в лоб. Со всего размаху, так, чтобы до крови рассадить.

Больно, страшно, так ещё и кровь со лба течёт прямо в глаза…

– Где остальные?! Ну!

– Ах… аха… дальше они… с полверсты ишшо…

– Точнее!

– Поворот там есть… по левую руку…

– Деревья, поди, подпилены уже?

– Аха… да…