Ненужные люди

Виктория и Эдуард превратились в безмолвные статуи с лицами бордового цвета. Наконец Виктория обрела дар речи:

– Шалун! Я с ним разберусь! Вообще-то он хороший ребенок. Правда, после его рождения я тяжело болела, и он три года жил с родителями Эдуарда. А там деревенские люди, сплошь и рядом все поклонники деревенского самогона, сами производят и сами пьют. Вполне возможно, что дедушка с бабушкой что-то в воспитании внука проглядели, позволяли ему излишнюю самостоятельность, а иногда и вседозволенность. Отсюда и сегодняшний форс-мажор… Но мы с мужем все исправим, воспитанию сына будем уделять больше времени, и он станет более воспитан и послушен. Мы все исправим…

Ошарашенные гости поспешили покинуть гостеприимных хозяев, с надеждой скорее забыть жадно глотающего коньяк шестилетнего ребенка, его засиявшее блаженством и счастьем лицо. Чистый алкоголик, легально получивший стакан водки после длительного воздержания.

Конечно, картина маслом – главные правоблюстители страны, и ребенок, глотающий коньяк в их компании. Виктория и, особенно, Эдуард получили от сыночка Вити удар под дых. Моральное потрясение обоих не поддается описанию словами. Карьера Эдуарда для него самого ставилась под сомнение, смысл жизни Виктории под кодовым названием «мой генерал» лопнул, как радужный мыльный пузырь.

На следующий день после праздника Эдуард подверг ревизии содержимое домашнего бара и обнаружил пропажу нескольких бутылок элитного крепкого алкоголя и дорогого вина. Он был уверен в их наличии в домашнем шкафчике, потому что сам эти бутылочки туда ставил. Нет, не спрятал, а именно поставил на хранение. В свое время Эдуард от разных клиентов прокуратуры их (бутылки) получил в качестве подарка за принципиальный и здравый подход к рассмотрению запутанных случаев нарушения правил поведения советского человека при исполнении своих служебных полномочий. Сам же загрузил эти бутылки в портфель (с глаз долой завистливых коллег), принес домой и пополнил свои алкогольные запасы – в шкафчик, на полочку.

Именно с их исчезновением связал Эдуард странное поведение сына в дни его домашнего лечения от недавней простуды. В те дни сын как-то странно крепко спал не только в дневные, но и в ночные часы, внешне выглядел счастливым и благостным ребенком, получившим долгожданный подарок от родителей. Оказывается, Витюша в домашней клинике пребывал под воздействием хмельных паров. Что его несказанно окрыляло! Ну, ладно он, отец, занятой человек, не заметил, а как же мать? Она-то вместе с ребенком была дома, лечила и ухаживала за ним! Не заметила запахи и его возбужденное состояние? Или не захотела замечать? Конечно, это ее дело, но как быть ему, прокурорскому работнику, в семье которого растет алкоголик?

На самом деле это позор, несмываемое пятно на чести и деловой репутации. Ему нужно делать выбор между сыном-алкоголиком и деловой репутацией.

– Вот, что, Виктория, – голос мужа дрожал от негодования и возмущения, – я тут подумал о нашей чести и будущей жизни, в связи с чем предлагаю – Виктору в нашей семье не место. Мы сдаем его обратно в детский дом. Пока еще не поздно и вполне уместно.

– Нет, – Виктория была категорично не согласна с решением главы семьи, – это тебе не кукла, взял, приютил, пригрел, обласкал и все вроде бы замечательно. А когда надоело быть добрым и щедрым, тогда прирученную куклу можно и на помойку отправить. Ты считаешь это по-человечески, по-советски, по-партийному? Нет и нет! Я не могу на это согласиться. Ты помнишь пословицу – взялся за гуж, не говори, что не дюж. Ты соображаешь, что напишут в твоей, да и в моей характеристике прокурорские работники после того, как мы вернем ребенка в детский дом? Об этом поступке узнают не только твои прокурорские, но и мои заводские работодатели. Я в этом уверена. Думать надо Эдик, крепко думать! Я уверена, что поздновато нашего мальчика прогонять из нашего дома. Под угрозой не только карьера, но вся наша жизнь. Можем превратиться в изгоев в своем советском государстве.

– Я об этом как-то не подумал, – признался Эдуард, – оставим все как есть. Пока, а дальше будет видно.

На самом деле, де-юре Виктория была мамой мальчика Виктора, но де-факто ею до настоящего времени не стала. Она чувствовала свою ответственность за детдомовского мальчика, но материнская любовь к своему ребенку в ней так и не зародилась. Ответственность без любви. Чувство ответственности за все происходящее в жизни в ней воспитали родители. Они же поселили в ее душу мечты о сыне-герое, который вырастет и станет главой ее семьи. Мальчик Витя стал для Виктории формальным сыном. Она его одевала, кормила, лечила, оберегала от драк и скандалов с окружающими его подростками. Но не любила. Своим присутствием он Викторию тяготил, обременял, и со временем все больше надоедал. В ней поселилось ожидание избавления от ненужного члена семьи. Виктория считала годы, а затем и дни, оставшиеся до его поступления в военное училище – «скоро-скоро, через пять-шесть лет он уедет, поступит в училище и его воспитанием будут заниматься офицеры. С меня снимут груз ответственности за этого чудовищного мальчика. Я снова буду жить для себя». Размышляла Виктория и считала годы и дни до окончания Витей средней школы.

Витя учился в пятом классе, вернее не учился, а числился в списках учеников престижной средней школы областного центра. Его учебники стройными рядами стояли на полке домашнего книжного шкафа, туда он не заглядывал, уроки по поводу, а в основном и без повода, пропускал, школьные задания в редких случаях списывал у одноклассников, а-то и вовсе оставлял без внимания. И при этом его успеваемость школьными учителями оценивалась на твердое «удовлетворительно». За этим строго следила школьная администрация, они-то знали, что Витин папа крупный прокурорский работник, а с такими людьми лучше в конфронтацию не вступать.

Витя об этом тоже знал поэтому и позволял себе абсолютно наплевательское отношение к школьным правилам и собственному образовательному уровню современного человека. В те годы главным занятием Вити были розыскные мероприятия в квартире, где он жил. Где мама прячет деньги, где хранятся ее ювелирные украшения, где папа держит драгоценные бутылки с элитным алкоголем-подарками от благодарных клиентов.

Иногда у него получалось стащить у мамы деньги, а у папы заветную бутылку. За деньги он покупал бутылку-другую дешевого вина, а найденное спиртное немедленно пил прямо «из горла». И для него это были счастливые моменты жизни – глаза сияли счастьем, душа пела от восторга. Родители его возбужденное состояние замечали, обнаруживали пропажу денег или очередной бутылки алкоголя, мальчика наказывали вплоть до физического воспитания насилием – ремнем по мягким местам или отстоем на коленях в заветном углу.

Витя клялся, что «никогда-никогда» больше себе этого не позволит, с этого дня свою жизнь начнет с чистого листа, немедленно станет примерным ребенком и школьным отличником. Конечно, родители ему не верили, но из угла освобождали, дарили какую-нибудь новую игру. Надеялись, что ребенок забудет свою тягу к спиртному и полюбит какие-то кубики, лего или езду на новом велосипеде. Но Витя свои обещания легко и быстро забывал и все продолжалось – кража денег, отсутствие желания учиться и что-то постигать новое, лихорадочный поиск заветной бутылки.

– Если бы ты знал, как я устала, – жаловалась Виктория мужу после очередной шалости сыночка, – понимаешь, не могу больше! Я иногда мысленно желаю ему тяжелую, очень тяжелую болезнь. Чтобы его надолго можно было уложить в больничную постель, где ухаживать за ним будут врачи и нянечки, а я иногда приходить туда с сеточкой мандаринчиков. На сегодняшний день это мои несбыточные мечты, потому что наш сынок здоров, как колхозный бычок.

– И это хорошо, что здоров! – Порадовался за Витю Эдуард, – Сейчас нам особенно тщательно нужно беречь его здоровье.

– Для чего ему это самое здоровье? Чтобы он без ущерба для себя выпил дополнительную бутылку водки?

– У меня появилась возможность без ущерба для репутации нашей семьи передать нашего сыночка на воспитание в «жесткие рукавицы».

– Как это? – В голосе Виктории одновременно звучали изумление и надежда.

– Все очень просто. По умолчанию наш сын трудный подросток. Но это не наше упущение: мы его усыновили в трехлетнем возрасте и этот факт засчитывается нам, как «Поступок благотворительности и милосердия». Именно по этой причине государство готово нам оказать помощь в воспитании сына, подставить плечо поддержки. Я не хотел тебя посвящать в детали моего плана по дальнейшему воспитанию нашего приемного сына. Почему-то считал, что твое согласие на мой вариант его жизни я не получу. В будущем свой план надеялся осуществить, а тебя просто уведомить исходя из фактов.

И Эдуард в подробностях рассказал об участии работников прокуратуры, а вернее Генпрокурора страны с подачи прокурора области, в построении будущего их приемного сына Виктора.

Через несколько дней после того памятного дня рождения, в конце рабочего дня прокурор области пригласил в свой кабинет Эдуарда. Беседа была недолгой, но конкретной. Речь шла о воспитании мальчика Вити. Эдуард признался, что Витя их приемный ребенок. Рожден мамой-алкоголичкой от такого же запойного отца. Сразу после рождения от родителей был изолирован и на воспитание помещен в детский дом. В трехлетнем возрасте ребенок был усыновлен Эдуардом и Викторией. Они боялись, что геном алкоголизма от родителей унаследует их ребенок, но все-равно ребенка из детского дома забрали. Надеялись, что справятся, и ребенок их стараниями и под неусыпным надзором вырастет здоровым, правильным человеком. Но, как оказалось, они свои возможности переоценили. Результат особенно ярко проявился в день рождения Эдуарда. Прокурор внимательно выслушал отчет Эдуарда о его семье, и на том разговор был закончен.

Через несколько дней в конце рабочего дня прокурор снова пригласил Эдуарда в свой кабинет. На повестке дня стоял один вопрос:

– Я хочу принять посильное участие в воспитании Виктора, – сообщил прокурор области, – позволь мне это. Мой сын уже взрослый, самостоятельный человек, внуков нет. Дома пустота… да ладно, что-то я расплакался. Так, что? Если попросишь не вмешиваться – не обижусь. Приму, как должное.

– Что за вопрос, – засуетился Эдуард, – Конечно, да. Причем, мы с женой примем Вашу помощь с огромной благодарностью.

У мальчика Вити появился благодетель-куратор, который не покидая свой кабинет, мог решать вопросы любой сложности. Первый, кто получил от него задание стал директор школы, где учился Витя:

– Я Вас прошу, – суровым голосом продиктовал директору свою просьбу прокурор, – взять под свой личный неусыпный контроль учебу подростка Виктора… За его результаты в образовании Вы несете персональную ответственность. Комментарии?

Комментариев не было. Витя заканчивал шестой класс школы с положительными результатами по всем предметам.

Когда до окончания шестого класса оставались считанные недели, в кабинет начальника вновь был приглашен папа мальчика Вити:

– Мне тут разведка донесла, что наш воспитанник Витя ведет себя не совсем адекватно: прогулы занятий, хамство в школе и быту, прежняя тяга к алкоголю, самоуверенность, вседозволенность… Что скажешь?

– А что тут можно говорить? Только правду, – Эдуард твердо знал, что лгать бесполезно. Себе во вред, – так все оно и есть. Мы с женой применяем к нему самые жесткие меры воспитания, но, к сожалению, без результата. Ничего не слышит, или делает вид что на днях все исправит. Но воз и ныне там…

– Да, знаю, – резюмировал прокурор, – но все можно исправить. Мы на днях тему дальнейшего воспитания Вити обсудили с генеральным прокурором. И вот что решили: отправим-ка мы Витю на перевоспитание в суворовское училище. Там ему мозги вправят туда, где им и положено быть. По окончании училища военная академия. Это значит, что жизнь под надзором жестоких, но правильных людей. Дисциплина, спрос, надзор. В общем, не забалуешь! В дальнейшем все может произойти – блестящая карьера человека в погонах, постоянная служба, я думаю в КГБ, материальное обеспечение. И, как результат, мальчик с тягой к алкоголю может превратиться в государственного чиновника высокого ранга. Твое решение? Предварительно сообщаю, что с командиром суворовского училища уже все вопросы решены, мальчик Витя красным карандашом записан в его блокнот. Там нужно сдавать вступительные экзамены по нескольким предметам, но и этот вопрос пусть тебя не волнует. Я же сказал, что вопрос его поступления в училище уже решен. Но в любом случае только с вашего согласия. Решай! Советуйся с женой и завтра доложишь.

– Советоваться с женой нет необходимости, – ответил Эдуард, – мы согласны. Вы обозначьте необходимые действия с нашей стороны, и мы немедленно приступим к реализации проекта по устройству нашего приемного сына в суворовское училище. Вы не можете даже представить, как точно Вы угадали наши мысли и предпочтения по дальнейшей жизни Виктора. Я не нахожу слова, чтобы искренне и полно выразить Вам нашу благодарность за участие в судьбе непокорного мальчишки. Мы с женой мечтали о военной карьере сына. Только бы все получилось! А наша благодарность Вам за помощь просто безгранична. Спасибо, спасибо, спасибо…

Витя был принят в суворовское училище. Экзамены он, конечно, сдавал. Результат впечатлил самого начальника училища;

– Да, – протянул командир на встрече с Эдуардом, – через наше училище прошли самые отчаянные беспризорники. Они в свое время потеряли одного или обоих родителей, жили с дедушками-бабушками или другими родственниками, затем их дальнейшей судьбой озаботилось государство, и они стали суворовцами. Но даже эти ребята хоть что-то на экзаменах излагали. А вот Ваш мальчик перед приемной комиссией обозначился полнейшим чайником. Митрофанушка. из африканских джунглей. Я просмотрел его табель оценок успеваемости из школы. Был крайне поражен – там чередой «хорошо и удовлетворительно». Вы не подскажите корни этой школьной поддержки? Сами занимались или кто-то помог?

– Да, была помощь, – честно обозначил ситуацию Эдуард, – и Вы знаете от кого.

– Конечно, знаю, – подтвердил офицер, – снимаю свой вопрос, более того, считаю его неуместным. Я был поражен полнейшим отсутствием знаний мальчика в рамках начального образования. Отсюда и неудобный для Вас вопрос. Тем не менее Ваш сын зачислен в наше училище на полное государственное обеспечение. При этом я обещаю Вам, что через пять лет обучения он покинет училище вполне достойным кандидатом на зачисление в одну из государственных академий военного образования нашей страны. Знаете, жесткая дисциплина, круглосуточный присмотр будущих офицеров, режим дня в рамках военного времени, это именно те меры, применение которых превращает мальчика в мужчину. Уверяю Вас, что кураторы вашего приемного сына приняли правильное решение.

Последующие пять лет Виктория и Эдуард жили в совершенно спокойной обстановке. На их удивление мальчик Витя в училище учился ровно и успешно. Старался… И у него все получалось – пятерки в журналах успеваемости, мирное существование с однокурсниками, благодарности от администрации училища в адрес родителей. Только спустя много лет они осознали, что успехи Вити никак ему не принадлежали, и здесь присутствовала дань уважения администрации училища Витиному куратору.

Без заметных усилий, как-то само собой случилась и следующая ступень в Витином образовании. Высшее учебное заведение со специализацией военной разведки. Виктория светилась от счастья и гордости за сына. Все у нее получилось. Еще какое-то время и в их семье появятся генеральские погоны. Правда, в Витиной жизни были нюансы, на которые она старалась не обращать пристального внимания – алкоголь. Несколько раз в году Витя бывал в своей семье и проводил там неделю-две отпускного времени. И каждый раз в его комнате обнаруживалась пустая тара от дешевого алкоголя. Виктория не вдавалась в подробности появления вонючих бутылок в своей квартире. А вот Эдуард каждый раз заметно нервничал, обещал разобраться и наказать своего приемыша. Виктория не верила в результативность его наказаний и потому просила мужа не вмешиваться в Витину жизнь, не портить ему устоявшуюся репутацию, пусть все идет своим чередом. Можно смело утверждать, что Витя по жизни окружен избытком суровых и настойчивых воспитателей, они справятся и не позволят Вите скатиться вниз по наклонной жизни.

Эдуард успокаивался, а Витя… Витя продолжал жить своей вольной жизнью без четких границ дозволенного и запрещенного.

Пролетели годы учебы. И снова успешный выпуск, и теперь уже распределение на работу. Престижная работа – областное управление комитета государственной безопасности. Столица республики и жилье. Комната в общежитии, без особого комфорта, но отдельно и все коммунальные удобства. Витя радовался престижной работе, отдельному жилью и удаленности родителей на сотни километров.

К этому времени он уже знал, что родители у него приемные, чужие люди. Просветил сокурсник, сын командира академии. Уже после выпуска из академии и распределения на работу. То ли завидовал, то ли по простоте душевной и из лучших побуждений.

– Давай, трудись! Твоему распределению все завидуют, – сообщил коллега по выпуску, – куратор твой постарался! Ты-то с ним хоть знаком? Догадываюсь, не знаком. Как я предполагаю – это благотворительность. Но она уже закончилась: твой куратор отправлен в отставку. Тебе просто повезло, ты успел под его зонтиком распределиться. А вот дальше, дерзай самостоятельно. Да, да самостоятельно! Придется тебе сообщить еще кое-что. Родители твои тебе тоже не помощь – они приемные. Если уж они здесь тебя практически не навещали, то на их помощь после выпуска ты тоже не рассчитывай. Так-то, друг. Желаю удачи и карьерного роста!

«Я и сам справлюсь! – строил планы на будущее Витя-лейтенант, – Тем более, что отцу тоже об отставке уже объявили. Мать? Она всегда жила только для себя. Какая помощь? Рассчитывать могу только на свои силы и сообразительность. Бросаю пить, на первом плане только карьера. А вот пару бутылочек хорошего алкоголя дома всегда буду держать. Для себя. Теперь я человек независимый и, надеюсь, состоятельный. Могу себе после работы для расслабухи рюмочку-другую позволить. Не больше. Клянусь!»

Постепенно погоны на кителе Вити обрастали звездочками, личное имущество пополнилось небольшой однокомнатной квартирой.

В звании майора он женился. Без большой любви и привязанности. Они вместе служили в одном из столичных подразделений КГБ. Она в канцелярии, он в разведке.

Первое свидание состоялось в Витиной квартире – на столе тарелочки с небогатыми закусками и приличным набором бутылок, разукрашенных яркими картинками. К утру все бутылки оказались пустыми, а Витя и Маша в интимных позах под одним одеялом. Потом была скромная свадьба и новый режим жизни майора Вити. Собственно, даже не режим, а образ жизни. Витя и Маша в первую очередь стали собутыльниками. Каждый вечер накрытый стол с теми же нехитрыми закусками и несколько бутылок алкоголя. Утром отекшие лица, сухость во рту, дрожь в руках и острое ожидание вечера. Когда снова нехитрые закуски, рюмки-рюмки и тосты-тосты.

Однажды их за этим хобби застали Виктория и Эдуард. Приезд родителей в гости без предупреждения и разразившийся грандиозный скандал, закончившийся звонком в милицию, а затем последующими разборками в кабинете у руководства молодой супружеской пары. Маша не сумела что-то объяснить или хоть как-то противостоять натискам свекрови, которая утверждала, что это она инициатор загулов майора Вити, якобы до их знакомства Витя не интересовался вечерними рюмками, вел себя достойно. И, вот, эта Маша…

В тот же день с Машей недолго беседовал начальник учреждения, в заключении беседы предложил ей написать заявление об увольнении по собственному желанию.