Сестра молнии

– Ну, в общем-то, это ваше личное дело. Можете даже сохранять абсолютный нейтралитет. Но смею заметить, что быть членом того или иного сообщества порою помогает. Например, во время сдачи выпускных экзаменов. Видите ли, Оля, в Академии нет учебы в привычном вам понимании. Нет специальных классов и предметов. Есть только несколько специализированных и строго индивидуальных курсов, подбираемых для каждого, а также что-то вроде практических занятий. Для того чтобы не утратить связь времен, мы даже направляем наших учеников в школы магов прошлого. Конечно, это не магия в полном смысле этого слова, а, скорее, исторический экскурс в историю профессии. Тем не менее в том, что раньше называли колдовством, мы обнаружили нечто такое, что пока не смогли расшифровать. Я имею в виду то, что некоторые сочетания слов, именуемые магами прошлого заклинаниями, действительно работают, хотя, честно признаюсь, механизм этого явления нам неизвестен. Кроме того, чтобы получить звание мага, нужно сдать выпускные экзамены, в число которых входит довольно жесткий экзамен на выживание. Между прочим, были и безвозвратные потери учеников при этом испытании. Обязательна также победа какого-либо чудовища, существовавшего где-либо и когда-либо, ну а в конце концов все кончается поединками магов. Победители поединков получают персональные магические жезлы, а проигравшие – еще одну попытку или просто отчисляются из Академии. И здесь-то помощь товарищей важна как никогда. Ну вот, собственно, и все. Да, совсем забыл, помимо этой Академии существуют еще несколько школ у гоблинов, гномов и фей, но по обоюдной договоренности выпускные экзамены выпускники всех школ сдают только здесь, в Академии. Ну вот пока и все, есть вопросы? Он вопросительно посмотрел на ее, но она уже склонила голову в знак согласия и, сделав реверанс, который когда-то долго репетировала для школьного спектакля, повернулась и пошла к двери. Какое-то время Беккер смотрел ей вслед, потом покачал головой и сказал, собственно, ни к кому не обращаясь: «Талант налицо, но проблем с ней будет предостаточно».

Выйдя из канцелярии, она покрутила головой и увидела Сашу, который стоял неподалеку с высоким симпатичным мулатом. Заметив вышедшую из кабинета Ольгу, он поспешно простился с собеседником и поспешил к ней. На его немой вопрос она показала ему ключ и попросила помочь ей получить полагающуюся ей комнату. Поскольку день учебы не назначался, а спешить было, собственно, и некуда, то она решила пойти погулять в город. Саша отказался составить ей компанию, так как у него были неотложные дела в Академии.

Город ей сразу понравился. Особенно завораживал базар, на котором торговли всем, что только можно было придумать. И продавцы, и покупатели тоже были колоритны. Их одежды представляли собой причудливую смесь стилей всех времен и народов, но самое удивительное, а она сразу это почувствовала, несмотря на столь колоссальные различия, здесь не было вражды. Отношение всех ко всем было самое что ни на есть доброе. Позднее, ей объяснили, что и сама Академия, и город вокруг нее сделаны столь удивительным способом, что нет никакой возможности пробраться в эту часть пространства с недобрыми целями. В гостиницах города нередко жили те, за кем охотились и кого было даже решено убить. Но в этом городе это было нельзя. Традиция поддерживалась и ни разу, со дня создания этого пространства, не нарушалась. Зайдя в одну из таверн на центральной площади, Ольга решила как-то отметить зачисление в Академию, и отличный обед ей бы подошел. Она уже присела за стол и начала думать о том, что заказать, как вдруг ей в голову пришла паническая мысль: «А деньги? Как я буду платить за обед?» Между тем к ней подошел человек с полотенцем в руке и начал протирать стол. Инстинктивно почувствовав ее замешательство, он вдруг замер и вопросительно посмотрел на нее. Ольга в волнении собиралась что-то сказать, как вдруг, как озарение, к ней пришла мысль – сделать деньги. Медленно разжав кулак, она положила появившуюся в нем монету на стол и спросила:

– Как вы полагаете, на обед этого будет достаточно?

– Конечно, золото всегда в цене, – услышала она в ответ и с легким сердцем попросила себе жареный окорок и салат.

Выйдя из таверны, Ольга медленно побрела по боковой улице, размышляя, следует ли ей вернуться домой и начать учебу чуть позже, ну, скажем, с понедельника. Или… «Или, – решила она, – домой я всегда успею». А решив, она уверенной походкой пошла обратно. В Академию.

Начав учиться, она испытала и шок, и облегчение. Наконец-то она поняла, как на самом деле устроен мир, что есть магия, добро и зло. Оказалось, что все эффектные вещи, которые она видела ранее и уже сама кое-что проделывала, не более чем преобразование некой энергии, выделяемой специальными генераторами, имевшимися в разных местах и разнесенных по времени и в пространстве. В магические жезлы заключались особые кристаллы, которые только помогали сконцентрировать энергию и тем самым сделать мага сильнее, чем он сам был от природы. Природу энергии и технологию магических преобразований знали только члены магистерского совета – или, как их еще называли, посвященные. Все остальные маги просто обучались для работы. Пусть и интересной, но рутинной. Зачастую было непонятно, почему одни вещи можно было делать легко, а другие, на первый взгляд, даже более простые – невозможно. Кроме того, было странно, когда одно и то же в одном времени и месте получалось, а в другом нет, и нельзя было заранее знать, выйдет ли задуманное. Можно было довольно легко перемещаться по оси времени в прошлое, до определенного предела и до настоящего времени, но попасть в будущее было невозможно. Хотя она и слышала, что кое-кто может и это… Ольга взялась за учебу с присущим ей упорством и уже скоро ее стали ставить в пример другим ученикам. Тем не менее ее позиция невступления в то или иное сообщество вынуждало ее постоянно держаться начеку. Она понимала, что ее нейтралитет будут пытаться нарушать и те и другие, пытаясь склонить ее к вступлению в их сообщество. Но время шло и, как оказалось, сложившийся статус-кво довольно прочен. На территории Академии по-иному и быть не могло: любое открытое соперничество здесь было запрещено. Этого правила придерживались все. Лишь через год, почувствовав себя уверенней, она впервые воспользовалась ключом и переместилась домой. Дома с момента ее ухода гулять прошло не более получаса, родители сидели на диване и смотрели телевизор.

– Устала дочка? – внимательно посмотрев на Ольгу, спросила мать. – Что-то случилось?

– Нет-нет, – успокоила ее Ольга, – я гуляла в парке и правда немного устала, пойду спать.

Поцеловав родителей, она зашла в свою комнату. Надо же, я не была здесь целый год. Или полчаса? Ничего не изменилось, хотя… На тумбочке лежали два букета цветов – розы и тюльпаны. «Здесь не Академия, придется держать ухо востро», – подумала она, засыпая.

Первые неприятности

Между тем дела в Академии складывались не совсем так, как хотела Ольга. Появление и учеба независимого студента, не входящего в официально признанные сообщества, раздражало многих. И это были не только студенты – будущие маги, были еще и учителя, пусть негласно, но поддерживающие те или иные школы. Несколько раз Ольга сталкивалась с проблемами, возникающими буквально на пустом месте, и не могла их решить. Сначала она думала, что у нее что-либо не получается из-за ее неопытности, но, поразмыслив, каждый раз приходила к выводу: да, это явное противодействие. Причем от обеих конкурирующих школ, и вдобавок от некоторых преподавателей. Приходилось постоянно быть начеку и никому не доверять. За все время учебы у нее появилось только несколько друзей, пусть и входящих в различные сообщества, но молчаливо поддерживающих ее. Она это знала и была им благодарна за бескорыстную и опасную для них дружбу. Даже Саша и Сергей – ребята из ее двора – вели себя с ней подчеркнуто вежливо, но отстраненно. Все время она пыталась выяснить тем или иным способом, чем же конкретно она мешает сообществам. В результате размышлений Оля пришла к выводу, что сам факт ее неучастия воспринимается сообществами как оскорбление. Проще всего было присоединиться к тем или другим, но ее природная гордость не позволяла ей менять однажды принятое решение. Особенно трудны были практические занятия, выполняемые в малых группах. Без опыта всегда можно было попасть в трудную и опасную ситуацию, где помощь товарищей или учителя была не просто нужна, а была единственно возможной, чтобы не погибнуть.

Однажды, на практических занятиях по перемещению во времени и пространстве, Ольга по не выясненной причине попала в каменный век. Попасть в это время даже с жезлом было делом не простым. Дело в том, что это время находилось на самом краю энергетического поля, позволявшего волшебство, и неопытный маг, которым она в то время и была, мог просто застрять и не выбраться обратно. Дипломированные маги в этом времени отсутствуют, поскольку и работы для них здесь нет. Надеяться можно только на саму себя. Очутившись одна на равнине, поросшей редким лесом, Ольга попыталась определить время и место. Но стандартные практики и другие вещи, которые она выучила на уроках, не срабатывали. Между тем темнело, где-то невдалеке кричали дикие звери, в небе загорались яркие звезды. Отчаявшись, Ольга забралась на невысокий холм и огляделась: до горизонта не было ни огней, ни других признаков цивилизации. Внезапно перед ней что-то упало. Вздрогнув, она нагнулась и осторожно подняла с земли небольшой футляр. Открыв его, она обнаружила маленькую статуэтку танцующей девочки. Где-то она эту статуэтку уже видела, но где? Приходилось быть осторожной, ведь нежданный подарок мог оказаться роковым и погубить ее. Внезапно она вспомнила: эта статуэтка с полки в кабинете Августа. Сжав ее, она решительно произнесла время и место и переместилась обратно, в класс. И преподаватель, и ученики невозмутимо обсуждали результаты занятия и на ее появление никак не прореагировали. После занятий Ольга зашла к Августу и, поблагодарив его, вернула ему статуэтку. Я полагаю, ты понимаешь, что тебе следует быть предельно осмотрительной и пытаться предусмотреть все возможные неприятности, печально подытожил Август. К сожалению, противостояние различных сообществ лежит в природе магии, и я ничего не могу с этим поделать. Догадываюсь, что позднее этот вопрос решится сам собой, но пока… Кроме того, со временем у тебя появятся и настоящие друзья, и могущественные покровители. Но это потом, а сейчас тебе нужно держать ухо востро. Улыбнувшись, Август сделал прощальный жест, и Ольга, сделав реверанс, вышла из кабинета.

Вечером, когда она уже собиралась ложиться спать, в дверь тихо постучали. Это был Саша. Впустив его, Ольга терпеливо ждала объяснение для столь позднего визита. Это не мы, ну, я хотел сказать, что наше сообщество ничего не предпринимало против тебя. Попрощавшись, он ушел. Но буквально через минуту в дверь снова постучали. «Сергей», – догадалась она. «Это не мы, – выпалил он, – не наше сообщество. Пожалуйста, не думай о нас плохо». И, повернувшись, быстро ушел. Оставшись одна, Ольга задумалась: «Итак, это не сообщества». Она поверила и Саше, и Сергею. Остаются преподаватели, но почему? Так и не ответив на этот вопрос, она легла спать. Ей снился двор в дождливый вечер – с громом и молнией.

Школа деревенской магии

Запахи, какие здесь запахи! Здесь все другое. В семь лет Оля жила месяц в деревне, но здесь чувствовалось что-то другое, древнее, реликтовое, что ли. До цивилизации с компьютерами, пластиковыми бутылками и бумажными салфетками еще ой как далеко, здесь Средневековье. Дом, куда ее привели ночью, был не стар и пах смолой. Ее комната была на чердаке, даже не комната, а каморка, но зато было маленькое окошечко во двор. Двор, окружавший дом, был полон скота и птицы. Тут были и коровы, и овцы, и куры… «Зоопарк какой-то», – подумала Оля, увидев утром всю живность, когда служанка начала кормить их. Хозяин дома, взявший ее в обучение, был местным колдуном и пользовался известностью во всей округе. Иногда даже сам герцог приглашал его лечить своих слуг, но сам лечиться у колдуна побаивался, его лечил монах-иезуит из расположенного поблизости монастыря. Распорядок дня в доме был простым, как и в окружавших дом крестьянских усадьбах. Учеба же колдовству начиналась в полночь, когда деревня уже спала. Ученики спускались в подвал, в квадратную комнату с глиняными стенами, на земляном полу в которой стояли скамейки, а напротив них – стол. Сверху, с балок под потолком, на веревках свисали сушеные мыши, кошачьи лапы, какие-то черепа и вообще непонятные предметы. Здесь учили магии, медицине, развивали наблюдательность. И хотя Оле еще до учебы объяснили, что этот обязательный месячный курс идет только как практическая история деревенского колдовства и к настоящей магии не имеет никакого отношения, она добросовестно заучивала все проклятья и заговоры, действия трав и ядов. Практическая магия оказалась делом довольно противным, приходилось иметь дело с лягушками, пиявками и прочими вещами, которых Оля боялась с детства. Постепенно брезгливость и страх прошли, сменившись любознательностью. И только посещение кладбища в полнолуние вернуло страх и другие отрицательные эмоции. Днем, уединившись, Оля пробовала заученные за ночь заклинания и с удивлением выяснила, что некоторые из них не просто набор слов, а вполне работающие речевые конструкции, действительно производящие действие. Например, можно было действительно вызывать небольшой дождь.

Через две недели, вечером, когда солнце уже клонилось к горизонту, в ворота дома постучали. Крестьянский мальчик, на вид лет семи-восьми, был сильно изможден и еле вошел, приволакивая ногу и держась, чтобы не упасть, за подол платья матери. Оценив предлагаемую плату, колдун буркнул, что этого хватит только на ученика. Бросив на оробевших учеников свой цепкий взгляд, он остановился на Оле.

– Ты, – сказал он. – Ты будешь лечить его.

– Я? – ужаснулась Оля.

– Ты, – последовал безжалостный ответ.

Поникнув и втянув плечи, она повела мальчика в подвал дома. Усадив его на скамейку, она начала осматривать тело, как и учил колдун. По его приметам, парень был не жилец, и в этом случае следовало отвести его обратно к матери и вернуть оплату. «Первый больной – и сразу же не жилец», – с горечью подумала она.

– Повезло тебе, дурачок, – ласково сказала она и осмотрела мальчика еще раз, но уже как дитя двадцатого века. И без анализов было ясно, что у него, по крайней мере, запущенный бронхит и проблемы с позвоночником. Открыв свою личную шкатулку, открыть которую колдун пытался не раз, но так и не осилил кодового замка, Оля достала пачку лекарств. Выбрав подходящий, с ее точки зрения, антибиотик, она велела мальчику проглотить сразу же две таблетки.

– Что это? – еле пробормотал больной, пораженный видом черепов, подвешенных мышей и прочих страшных, с его точки зрения, вещей.

– Это, – не сразу нашлась она, – это слезы саблезубого дракона, глотай без разговоров и ложись на живот. Прощупав позвоночник, она сразу же нашла выбитый диск. «Надо же, – с удовлетворением подумала Оля, – хоть в этом от здешнего учения есть польза». И собравшись с духом, резко надавила, вправив позвонок. Мальчик вскрикнул и потерял сознание. Приведя его в чувство, Оля широко раскрыла глаза и, медленно говоря, заставила его слушать и повиноваться. «Сейчас ты уснешь и будешь спать до утра, проснешься с третьим петухом и будешь здоров. Спи!» – почти крикнула она, и голова мальчика упала на скамейку, как подкошенный сноп. Присев на минуту рядом, она подумала, что учитель мог бы быть ею доволен: она вправила позвонок не хуже любого мануального терапевта будущего. Выйдя из дому, она увидела сидящую на телеге мать мальчика. В глазах женщины застыл ужас. «Наверное, она слышала крик сына, – догадалась Ольга и поразилась: – Неужели я могу наводить на людей такой ужас?»

Решив не мучить мать, она жестом велела ей сесть на телегу и, став в величественную, как ей думалось, позу, сказала: «Ложись на эту телегу и спи, утром заберешь сына, он будет здоров». Мать слушала ее и кивала головой, но, судя по ее выражению, она так ничего и не поняла. Подойдя ближе, Оля посмотрела ей прямо в глаза и спокойно, но твердо приказала: «Спи». Женщина тут же откинулась на телегу и уснула. Стоящие поодаль другие ученики в ужасе бросились в дом, колдуна во дворе не было, но шестым чувством Оля знала, он видел это.

Ночью, когда все уже спали после очередного урока, в дверь Олиной каморки тихо постучали. Молча встав, Оля отодвинула засов и распахнула дверь. За дверью был колдун.

– Спустись вниз, разговор есть, – указал он жестом и начал поспешно спускаться вниз по лестнице.

Ольга совсем не удивилась столь внезапному посещению, ей постоянно казалось, что колдун что-то хочет ей сказать, но боится или выжидает подходящего момента. Быстро одевшись, она спустилась вниз. Знаком он показал ей, чтобы она следовала за ним, и оба, крадучись, спустились в подвал. В полутьме колдун подошел к одной из стен и, присев на корточки, сильно надавил на нее. Бесшумно открылся лаз. «Любопытно, – подумала Ольга, – это у него, что, запасной выход?»

Встав на четвереньки, они гуськом проползли сотню метров или даже больше и вылезли уже в лесу, который примыкал к деревне. Колдун взял ее за руку и, хорошо ориентируясь в темноте, повел по лесу. Уже через полчаса ходьбы они добрались до оврага и спустились в него. Отыскав другой лаз, колдун впустил Ольгу в землянку и, закрыв за собой дверь, зажег свечу. «Садись», – предложил он и показал ей на скамью, сам же сел на табурет возле маленького стола. Оглядевшись, Ольга не нашла здесь никаких атрибутов колдовства: ни пучков сушеных трав под потолком, ни подвешенных за хвост мышей, ничего. Наблюдая за ее взглядом, колдун усмехнулся: «Не думаешь же ты в самом деле, что я действительно верю в то, что мышами или толчеными тараканами можно лечить? Я не так глуп, как это кажется». Лицо его посуровело, и, помолчав еще минуту, он продолжил:

– Обстоятельства сложились так, что нужно принимать срочные меры, иначе гибель.

– Гибель? – удивилась Ольга. – Чья гибель?

Наша, моя и твоя. Сделав ей знак молчать и слушать, он начал свой рассказ. Таких, как ты, учеников ко мне приводят уже шесть лет, и я никогда не спрашивал у тех, кто платит мне деньги, откуда они приходят и куда уходят потом. Не мое это дело. Может быть, ты слышала, что в наших краях каждый год бывают большие ярмарки. Так вот, я и мои друзья со всего герцогства встречаемся на них и обсуждаем наши дела. Я на этих встречах почти не пью, но всегда держу уши открытыми. Таких, как я, берущих учеников, было не больше, чем пальцев на руках.

– Может быть, ты преувеличиваешь? – начала было Ольга.

Но колдун только погрозил ей пальцем и продолжал:

– Обычно таких, как ты, учеников приводят раз в году. У всех тех, кого я знал, каждый шестой ученик был последним.

Колдун замолчал и впал в задумчивость. Оля нетерпеливо заерзала на скамье, но торопить уже не решилась.

– Так вот, – очнувшись, продолжил колдун, – ты у меня шестая, и я не хочу кончить, как мои друзья.

– А как они кончили? – осторожно поинтересовалась Ольга.

– Кого герцог взял по доносу и потом сжег на костре, кто внезапно заболел и умер в один день, а кто и просто пропал. Да и не все такие, как ты, вернулись домой, с ними тоже порою приключаются всякие странности. У меня в прошлом году был такой ученик. Можешь сходить посмотреть на его могилу, она возле самого забора с правого края. Хотя, нет, уже не сможешь.

– Это почему? – забеспокоилась Ольга.

Но колдун жестом попросил не перебивать его.

– Помнишь, на прошлой неделе тебе кислая капуста в ужин не пошла?

Конечно, она помнила, но отнесла это на обыкновенное пищевое отравление, вызванное местной антисанитарией.

– Я видел, продолжал колдун, как ночью кто-то проник на кухню. Под утро я зашел туда и увидел, что бочонок с капустой сдвинут с места. Я слил половину рассола и долил свежей воды из колодца. А почему ты не выкинул весь бочонок, не поняла Ольга? Тогда мы бы здесь уже и не сидели, усмехнулся колдун. А так все видели, что тебе стало плохо, но ты выздоровела. Сама. А вчера под вечер конюх герцога, у которого я когда-то вылечил сына, шепнул мне, что утром нас поведут в замок.

– Кого это нас? – удивилась Ольга.

– Да всех, кто есть в доме. И тебя, и меня, – горько усмехнулся колдун.

– Надо бежать, – вскочила Ольга.

– А куда? – ехидно осведомился колдун. – Ну убежим от герцога, а от тех, кто послал тебя сюда, убежать можно?

– Нет, от них не получится, – задумчиво сказала Ольга. – Так что же будем делать?

– Это, конечно, не твоя, а моя родина, но я твердо знаю, что мое спасение в тебе, – и колдун показал на нее пальцем.