Игра богов

Висячие сады Семирамиды,
Великие победы – что с того?!
Лишь раздувает щёки он для вида.
Всё, всё неинтересно для него.

«Вот на поклон к царю идут халдеи…»

Вот на поклон к царю идут халдеи,
Волхвы Востока, книжники, жрецы —
Несут царю подсказки и идеи,
Как в узелках развязывать концы.
Хорошие и горестные вести:
Как бедняки в стране живут, как знать.
Так Заратустра говорил в «Авесте»:
«И то, и то душа должна познать!»
Но нет огня в палатах Валтасара!
А нет в палатах – нет в душе огня!
Когда ему про кубики, про зары
Сказали – он отсёк: «Не для меня!
Игра моих усилий недостойна!
Запутана, надуманна, сложна.
Я без гаданий побеждаю в войнах.
Налейте-ка, сатрапы, мне вина!»

«Задумчив Кир. Огонь в печи пылает…»

Задумчив Кир. Огонь в печи пылает.
Визирь в поклоне низком перед ним.
Кир говорит и кубики бросает:
«Огонь творит, а время, словно дым,
Уносит к Небу наши устремленья.
Но живы мы, пока горит Душа.
Погас огонь – а дальше только тленье.
Жизнь – как огонь! И этим хороша!
Пока горим, пока мечты-поленья
Поддерживают в нашем сердце жар,
Надежда есть – нас сменят поколенья
И дальше понесут священный Дар!
И только лишь, когда огонь угаснет,
Напрасным станет Праведность и Труд.
Покинет этот мир Любовь и Счастье.
Империи в забвение уйдут».

«О, сколько их! Они ушли до срока…»

О, сколько их! Они ушли до срока,
Угасли, не оставив и следа.
Где был огонь – теперь следы порока,
Где честь пылала – нет теперь стыда».
Умолк владыка. Будто бы у карты
Стоял он, созерцая бренный мир.
А перед ним игра лежала – нарды.
И, помолчав чуть-чуть, промолвил Кир:
«Скажи, визирь, как стены Вавилона?
Был Навуходоносор славный царь.
В нём был огонь. Ну, а сейчас у трона
Не царь – а тень. В нём нет огня – в нём гарь.
Мне, кажется, его народ несчастен».
«Великий царь, – визирь шепнул, – ваш ход!
А Вавилон, он станет нашей частью.
Ваш сын, Камбиз, у крепостных ворот».

«О Навуходоносоре непросто…»

О Навуходоносоре непросто,
Не просто так завёл беседу Кир.
Был Навуходоносор крепкий остов,
Он взял надолго в скрепы древний мир.
Ну, все мы знаем башню Вавилона,
Храм, мавзолей, висячие сады,
Историю еврейского полона, —
То Навуходоносора следы.
Огонь пылал в его бесстрашном сердце
И, как скала, стоял халдейский трон.
И, вдруг, в какой-то миг открылась дверца —
И Навуходоносор видит сон:
Огромный истукан, нельзя измерить,
Из золота, в огне, чело его,
Грудь – серебро, а бёдра же – из меди.
Но глиняные ноги у него!

«Вдруг катится с горы огромный камень…»

Вдруг катится с горы огромный камень.
Бьёт истукана камень. Глина – в пыль.
И слышен голос: «Твоё царство канет!
Преемники его сдадут в утиль».
В поту холодном, в страхе царь проснулся.
Волхвов и предсказателей зовёт.
Кто чётки в руки взял, а кто-то – бусы.
Но через бусы не взглянуть вперёд.
И, вдруг, огонь возникнул в чьих-то мыслях,
Темницу душу чью-то осветил:
«У нас же Даниил в плену томится,
Пророк еврейский, отрок Даниил.
И Даниила прямо из темницы,
Да к Навуходоносору – отцу!