Эйгор. В интригах

– На кого они работали? Сэмма и ее жирный племяш?

Мужчина какое-то время молча водит глазами по сторонам. Наконец начинает выдавливать из себя слова.

– Вы из канцелярии? Или полиция?

Вижу, как морщится Тонфой, спустя мгновение придвинувшийся к вознице.

– Мы очень злые студенты Хёница, которых чуть не убила эта тварь. В соответствии с договором между университетом и империей, каждый из нас имеет право пресекать преступления в случае их обнаружения. Особенно, если это касается магии. Как по твоему, отправка на жертвенный стол людей, запрещённая законом – относится к таковым? Мы можем сделать с тобой такое о чём ты даже не задумывался, керасово отродье. Лучше тебе прекратить задавать вопросы и начать отвечать.

К концу яростного монолога, нашего пленника начинает чуть потрясывать и он становится куда более словоохотливым.

– Я же не знал, что вы из Хёница. Никогда бы не повёз сюда магов – тётушка Сэмма за таких обещала платить больше, но потом ведь в городе появятся университетские ищейки, которые станут рыть носом землю. Мне такое совсем не нужно.

Перемещаю одну из ледяных сфер вплотную к его лицу и тот замолкает, таращась на зависший в воздухе кусок льда.

– Вопрос был не об этом. На кого работала эта парочка?

Переведя взгляд на меня, шумно сглатывает слюну.

– Тётушка никогда не говорила – не могла она. То ли клятва, то ли что-то такое. Но я порой выполнял для неё мелкие поручения и когда передавал письмо одному типу около вокзала, тот спросил, не из «Орнирдума» ли я. Знать не знаю, что это такое, но это всё, что мне известно.

В голову приходит идея и я с улыбкой на лице, смещаю шар из льда к его паху.

– А вот моё заклинание говорит о том, что ты лжёшь. У нас не так много времени, поэтому изощряться не будем – я просто превращу этот кусок льда в несколько осколков и всажу их тебе в причинное место. После чего мы заберёмся тебе в голову и закончив, уйдём, оставив тебя валяться на полу, пуская слюну.

На секунду он опускает свои расширившиеся глаза вниз, рассматривая лёд, потом снова поднимает их на меня.

– Ладно-ладно, я всё понял. Я видел ещё кое-что, но за такое меня и убить могут.

Замечаю, как на лице Канса появляется выражение, намекающее на то, что кэбмен и так мертвец, но к счастью аристократ сдерживается. А мужик, удерживаемый Джойлом рассказывает дальше.

– Один раз я застал людей, которые забирали у тётушки Сэммы товар. Ну вы поняли – людей. Когда они перетаскивали всё в паромобиль, у одного мелькнули часы с гербом.

На момент замолкает, явно колеблясь.

– Это был герб хёрдиса Оттефера. То был его человек.

На мгновение замираю, удивлённый неожиданным финалом истории. На лицах остальных тоже видно искреннее недоумение. Первым от ступора отходит Тонфой.

– А старик молодец – лихо развернулся. Не врали всё-таки про человеческие жертвоприношения в его замке.

Информация действительно интересная, но есть ещё один момент, который я хочу прояснить.

– Сэмма что-то говорила про полсотни лет, но сама выглядела от силы на сорок. Как-то омолаживала себя?

Мужик чуть удивлённо смотрит на меня.

– А вы не поняли? Вы же из Хёница, там должны…

Его перебивает звонкий и яростный голос Айрин.

– Мы их ещё не вскрывали, чтобы разобраться. Тебе уже сказали – отвечай на вопросы, а не задавай свои!

Покосившись на виконтессу, он несколько раз подряд кивает.

– Так они этими были – потомками орлоков.

Мэно делает шаг назад, смотря в сторону кухни, как и Тонфой. Даже Джойл отвлекается, поворачиваясь туда же. Этим и пытается воспользоваться кэбмен, неожиданно ловко, попробовавший завладеть «Стинни» здоровяка. Надо сказать, у него это почти получается – отвлёкшийся парень едва не выпускает оружие из под контроля. Отвожу чуть назад сферу льда, чтобы разогнать её и ударить в голову пленника, но кулак левой руки Джойла уже врезается в его висок, после чего он окончательно возвращает себе револьвер и немедленно пускает пулю в лицо кучера.

Секунду стою с заложенными от грохота выстрела ушами и наблюдаю, как тело возницы сползает на пол, пачкая стойку кровью. Здоровяк делает шаг назад, встав рядом со мной и комментирует произошедшее.

– Гхаргово крыло. Я случайно – слишком уж он неожиданно начал выкручиваться.

Канс, с усмешкой наблюдающий за телом, покачивает головой.

– Ты главное на занятиях так не пугайся. Преподаватель – он ведь с кристаллом будет. И потом может жестоко отомстить.

Эйкар, зависший над телом, молча качает головой, на этот раз удерживаясь от подначек по поводу никчёмности молодёжи. А мы оттаскиваем труп кучера за стойку и осторожно выбравшись на улицу, перегоняем его кэб в ближайший проулок, где по словам Тонфоя, его гарантированно украдут за ближайшие полчаса, вместе с лошадьми. К моему удивлению, на выстрел никто не реагирует – только в одном из расположенных вдалеке домов, покачивается занавеска – кто-то выглядывал наружу.

По-хорошему, стоит сменить местоположение, но ни у кого из нас нет представления, где может быть ближайшая гостиница. К тому же, прямо сейчас нас могут разыскивать офицеры канцелярии, а гости, заявившиеся в ночи, наверняка обратят на себя внимания персонала. Поэтому, приготовив ещё по порции сорка, располагаемся всё за тем же столом в холле, прислушиваясь к звукам на улице.

Сделав глоток, решаю поинтересоваться словами убитого кучера.

– Кто такие орлоки?

Айрин с Кансом переглядываются, а Джойл нахмурившись, ещё раз косится в сторону входа на кухню.

– Как ты вообще выжил, если в голове совсем ничего не осталось?

Тонфой, с непонимающим лицом, ещё мгновение смотрит на меня, после чего начинает рассказывать.

– Орлоки использовались во время Войны трёх императоров. По утверждению победителя, только двумя его противниками, но думаю, на самом деле их задействовали все. Технологии производства были разными – от неконов до изменения вражеских пленных или преступников. Но результат всегда был одним – сильные и хитрые разумные твари, испытывающие лютую жажду к человеческой плоти. Чаще всего их использовали на острие ударов, держа под контролем со стороны магов.

– Как-то я не заметил в этих двоих какой-то мощи и силы – похожи на обычных людей, только изрядно разжиревших.

Канс усмехается и пытается ответить, но его опережает Айрин.

– Это второе и третье поколения. У некоторых орлоков, созданных на основе живых людей, могло быть потомство. Во время войны об этом не задумывались, так как те были расходным материалом, а когда всё закончилось, всех созданных людоедов-штурмовиков решили уничтожить. К тому моменту, некоторые из них, каким-то образом научились сбрасывать контроль магов. Или им кто-то помог – достоверной информации в открытых источниках нет. В любом случае, какое-то количество сбежало и за ними открыли охоту по всей империи. Некоторых находили уже с детьми – всегда полными и потерявшими большую часть боевого потенциала, но сохранившими жажду человеческой плоти. Эти двое родились от тех орлоков, которых так и не нашли.

Делаю ещё один глоток сорка. Такого поворота я точно не ожидал. Потомки созданных при помощи магии солдат-людоедов, содержащие гостиницу на окраине Рэнха и приторговывающие живым товаром.

– Ладно, дети орлоков – гхаргх с ними. Но с ними как-то связан Оттефер. И «Орнирдум», чем бы это ни было.

Вернувшийся к меланхоличному состоянию, Канс обводит нас взглядом, как будто приглашая примкнуть к его вселенской тоске по поводу работы одного из домов хёрдисов с подобными проходимцами. Рядом со мной фыркает Мэно, а Джойл, поставив чашку на стол обращается к нам.

– Если этот Оттефер приносит в жертву людей, стало быть нам надо сообщить в полицию. Или в канцелярию. Только вот они сами на нас охотятся.

Айрин, прижавшись ко мне ногой, чуть поворачивает голову в сторону здоровяка.