Книга воина. Легенды о героях и чудовищах

***

– Вот как мы поступим, – сказал Бата, выслушав просьбу богов, – мужчина не должен выходить на бой с женщиной. Если он ее одолеет, скажут, что он бессердечная свинья. Если проиграет, – самоуверенный слабак. Пусть наш враг победит себя сам. В борьбе со злобными глупцами лучше всего отойти в сторону.

Пока боги в недоумении чесали затылки, он приказал привезти 12 тысяч кувшинов вина и десять телег красного камня. Вино разлили по земле, добавили в него растертый в порошок камень, и получилась смесь, по цвету похожая на кровь.

– Чтобы завоевать женщину, просто дай ей то, чего она хочет, – усмехнулся Бата и принялся ждать безумную гостью.

Сохмет вскоре увидела гигантское кровавое озеро и камнем упала с неба. Приняв вино за кровь, она лакала до изнеможения. Выпив все до капли и опьянев, Львиноголовая растянулась на земле и захрапела.

Проспав неделю, она потянулась и с удивлением огляделась. Схватилась руками за гудевшую от боли голову.

– Где я? – спросила Сохмет появившегося перед ней парня с кувшином в руках. – Что со мной было… я ничего не помню…

Он протянул кувшин.

– Пить хочешь?

Она надолго припала к сосуду с ледяной водой.

– Ты исцелил богиню, – сказала Сохмет, смахнув с львиных усов прозрачные капли, – как твое имя?

– Люди зовут меня Бата, – сказал он.

– Я готова исполнить одно твое желание, смертный Бата.

Он улыбнулся снова.

– Возвращайся домой, Сохмет. А когда переступишь порог, подумай, как хорошо, когда есть куда возвращаться…

Богиня Сохмет летела в золотые чертоги отца. Память о днях, наполненных дымом пожаров, медленно возвращалась к ней. Вот только вспоминать это было почему-то невесело. Все из-за слов того проклятого парня с кувшином в руках.

– Отец, – сказала Сохмет, когда Ра встретил ее на золотом пороге, – научи меня… Она запнулась, но, помешкав, продолжила, – научи меня исцелять (*). (* – Сохмет была не только богиней войны, но и исцеления).

Кстати о древних египтянах

– Египетское государство было создано на рубеже 4 и 3 тысячелетий до нашей эры на берегах реки Нил, который тоже когда-то считался божеством. Сами египтяне называли свою страну Та-Кемет, то есть «Чёрная земля» – именно так выглядела местная плодородная почва.

– Египтяне изобрели бетон, дверные замки, ключи, а также некоторые ученые считают их изобретателями зубных щеток и пасты. Зубную пасту изготавливали из яичной скорлупы, бычьих копыт и золы.

– Древнейший вариант бумаги, папирус, также был изобретен в Египте. Делали его из болотного растения вроде осоки.

– Дети в Древнем Египте ходили без одежды и волос, которые им сбривали для спасения от блох и вшей, оставляя лишь косичку.

– Изображения знаменитых богов Египта с головами животных – отзвук древнейшего культа зверей. Например, бог мудрости Тот изображался с головой священной птицы ибис, бог мертвых Анубис – с головой шакала, бог воды Себек обладал крокодильей головой.

– Египетские правители, фараоны, носили золотые накладные бороды в честь бородатого бога Осириса.

– Среди оружия египетских воинов примечателен серповидный меч под названием хопеш. Его клинок ковали из бронзы, а рукоять могла быть из дерева или из кости.

– Львиноголовая богиня Сохмет («Могущественная») покровительствовала не только войне и мести, но и искусству исцеления. Интересно, что египтяне считали ее супругой бога Птаха, который являлся богом-творцом, создавшим первых восемь богов. У многих древних богов были как темные, так и светлые стороны.

– Настоящая статуя богини Сохмет из Египта выставлена в египетском зале Эрмитажа в Петербурге. Про эту статую есть легенда, что раз в году в полнолуние на ее коленях выступает лужа крови, высыхающая под утро.

– Герой Бата, который противостоит Сохмет, призван мной из другой легенды. Однако именно он как никто другой среди людей, был способен оказать ей отпор.

Воин-музыкант Давид: Клинок Голиафа

(Израиль)

Львица припала к земле, готовясь к прыжку. Невысокий худой парень с пастушьим посохом замер напротив.

– Давай так, – спокойно сказал львице пастух, – ты не обижаешь мое добро, я не обижаю тебя.

Она приподняла верхнюю губу, показав пожелтевшие клыки.

– Я люблю играть на арфе, – поведал парень, не спуская с хищника глаз, – но, если нужно драться, я дерусь.

Зверь прыгнул на человека. За миг до того, как зубы должны были вцепиться в глотку, пастух уклонился в сторону. Он влепил ладонью львице в голову сбоку и добавил по лбу палкой, когда та с рыком плюхнулась на землю.

Львица отпрянула и удивлённо тряхнула головой. Пастух положил посох на плечо, приготовившись для следующего удара. Сзади заблеяло овечье стадо, наконец-то разглядев опасность.

– Хищники всегда предсказуемы, – сказал он, – а предсказуемый охотник превращается в ЖЕРТВУ!

Последнее слово он вдруг выкрикнул так громко, что львица прижала уши и бросилась наутёк под обидный хохот победителя.

Перед закатом прибежал младший брат с узелком еды. Пастух разделил хлеб и сыр с ним и его приятелями.

– Сыграй нам, Давид! – после ужина младший поднес ему арфу.

Давид положил инструмент на колени.

– Что сыграть?

– Речку!

В воздухе поплыли переливы звуков.

Давид давно понял, что своя, внутренняя мелодия, живёт во всех существах и предметах. Общим законам бесконечного движения подчинялось все на свете. Таинственная музыка жизни плыла облаками по небу, прорастала деревьями из земли, она была всем и все было ею. Наверное, это и был Бог, в которого он верил.

"Движение – это музыка. Чтобы красиво ее играть, нужно превратить свое тело в хороший инструмент", – говорил он детям, которые прибегали послушать игру на арфе.

Ребятня мало что понимала в его словах, но охотно старалась подтягиваться на ветках, фехтовать палками и бросать камни из пращи. Он обучал ловкости, храбрости, спокойной ясности и простоте – музыке жизни, подслушанной у диких зверей. Давид многому учился у хищников, которые хотели его убить.

Старшие братья, служившие в войске царя Израиля Саула, приезжая домой, уговаривали его поступить на службу:

– Говорят, разбойники обходят нашу деревню стороной. Они боятся твоего пастушьего посоха больше, чем меча солдата.

– Простые люди гуляют по чистой траве. Если я буду маршировать по грязным дорогам, то не смогу не выпачкать ног. А музыку нужно играть чистым, – отвечал он обычно. Братья переглядывались и умолкали.