Истопник

Я услышал вдали металлический хруст.

Вот же он, хруст!

Неужели не слышите?!

Он под колесами поезда.

Состав как раз притормозил на повороте.

Костя достает из чемодана-футляра трофейный немецкий аккордеон. Перламутровый, с четырьмя регистрами. И начинает играть незнакомую ему мелодию. А внизу, в распадке, мы видим скальные расщелины вдоль берегов бурлящей речки Чёрт. Оператор фиксирует объектив и притормаживает его движение по кругу. И мы видим, как с длинной, похожей на язык наледи – она нависла вдоль скального прижима – капают крупные капли. Сначала ускоренная съемка. Профессионалы говорят – рапид. Потом, на контрасте, замедленная. Капля ударяется о поверхность спокойного здесь, на повороте, плёса и вторая капля, уже из реки, стремится ей навстречу.

Удар, фонтан, круги по воде и…

Вторая капля, третья.

Все-таки какие они умельцы, операторы! То ли время показывают нам сейчас, то ли суровость здешних скал, холод льдов и голубизну вечной мерзлоты. А может, так капают и проходят наши с вами года?

И Кости Яркова тоже.

Поезд вновь вырывается на простор магистрали, и уже виден тоннель с барельефом Сталина – Ленина. Дату строительства тоннеля пока еще не срубили с портала. Поезд, между прочим, знатный. Кабина машиниста украшена красными флагами, зеленой гирляндой, сплетенной из пихты. Здешняя пихта пушистей даже голубых кремлевских елей. А в центре, на самом рыльце локомотива, висит его портрет, Иосифа Виссарионовича Сталина. Совсем не гуталинщика, как иронизируют несознательные зэки, а нашего отца. Отца народов огромной страны. Костя в этом уверен. На красном кумаче портала тоннеля, тоже убранного в зеленый лапник, лозунг: «Ура победителям социалистического соревнования, досрочно завершившим проходку тоннеля! Слава путеармейцам скального фронта!»

Дуссе-Алинь встречает свой первый поезд.

Потому и праздник.

Здесь мы, вполне осознанно, отходим от буквалистики дат.

То есть, как тот Летёха на морозе, даем петуха.

Но – не сильно. Слегонца, как говорят на зоне.

Да и сами историки путаются. По одним сведениям, строительство тоннеля началось в 1939 году. По другим – к проходке приступили 1 мая 1940 года. Наверное, год строили бараки и поселки тоннельщиков, оплетали лагпункты колючей проволокой и возводили вышки для охраны. За год работы, непосредственно на штольнях, женщины, со стороны западного портала, прошли 311 погонных метров. Мужики, с восточного крыла, только 200. Забегая вперед, хотелось бы заметить, что женщины на проходке тоннеля все время работали лучше мужчин. Цифры подтверждают. То ли порода с восточной стороны была тверже, то ли зэки оказались слабее зэчек… Народным комиссариатом внутренних дел ставилась задача: 1 мая 1942 года произвести сбойку тоннеля. К декабрю того же года открыть рабочее движение. В марте 43-го сдать тоннель в постоянную эксплуатацию.

Но в мае 1942 года приказом ГКО СССР строительство Дуссе-Алиньского тоннеля законсервировали. На стройке оставили 150 зэков и 35 охранников. Всех остальных перебросили на строительство Сталинградской рокады. Начальника отряда тоннельщиков Максимилиана Рацбаума, классного специалиста, тоже откомандировали под Сталинград. В декабре 45-го Совмин СССР принял решение о продолжении строительства БАМа. Не зря Сталин сидел с проектом БАМа, замечательной книжкой из Владивостока, у камина на своей ближней даче. На Дуссе-Алинь вернулись строители. И сам Рацбаум вернулся. Весной 46 года Костя Ярков едет в родные края.

Вроде бы почти все совпадает.

Извините, правда, за обилие дат и цифр.

Они часто нам так же необходимы, как и песня про можжевеловый куст.

Максимилиан Рацбаум вспоминает:

«За 23 месяца чистой работы мы прошли более 1800 метров и сбойку штолен дали на два месяца раньше срока, назначенного народным комиссаром. (Расхождение по оси, между прочим, было всего 20 сантиметров. А ведь рубили на глазок, то есть по рабочим чертежам. – А.К.) Три дня и три ночи оба лагерных пункта отдыхали».

То есть, ночь любви уже состоялась?

Стоп!

Здесь мы должны остановить бег нашего пера.

А точнее – стук клавиатуры.

Вот и вагоны больше не стучат на стыках новеньких рельсов.

Между прочим, рельсах американского проката.

Читатель вправе узнать подробности ночи любви. А ведь у нас кино еще только-только началось. Никакие кинороманы, даже самые бездарные, не поддаются скучным погрешностям статистики. У нас с оператором и режиссером не какое-нибудь вранье! А свобода в распоряжении материалами жизни наших персонажей.

В том числе – и материалами собственных жизней.

Во времени и в пространстве.

Именно поэтому автору придется совсем уже скоро уйти в побег вместе с бандеровцем Мыколой Гринько, капитаном-сапером Захаром Притуловым и отцом Климентом, Апостолом. Но об этом чуть позже.

Только 2 июля 1977 года через очищенный ото льда, не зэками, а уже солдатами железнодорожных войск, тоннель пройдет первый поезд.

Так что же?! Прикажете ждать тридцать лет?! Мы сейчас находимся в 46-м.

Исчезнут во времени все герои…

Если их не расстреляют раньше.

Впрочем, даже и здесь художественный вымысел и документалистика тесно переплетаются. Из воспоминаний Всеволода Вениаминовича Степанка, старейшего изыскателя и строителя магистрали:

«Июль, 1945 год. Это было очень торжественно и красиво. Впереди несли Красное знамя, и шел духовой оркестр. Знамя и оркестр находились впереди укладочного городка в пределах видимости. Оркестр играл бравурные марши. На работников укладочного городка было приятно смотреть. Все они были очень сильные люди, отличались красивой мускулатурой, выше пояса были обнаженные и сильно загорелые. Работали с громким присвистом, гиканьем и прибаутками. Работники от политотдела приносили им питье и легкий табак «Дюбек». Вся работа выполнялась вручную и в быстром темпе. Впереди раскладывались на щебеночный балласт шпалы, за ними раскладывались рельсы и скрепления и тут же пришивались костылями по шаблонам. Очень интересно и впечатлительно было смотреть, как костыльщики с одного удара вбивают костыль – это верх совершенства. Укладка верхнего строения в такой последовательности прошла до тоннеля (речь о Сихотэ-Алиньском тоннеле, длиной 400 метров, на Кузнецовском перевале; это следующий, за Дуссе-Алинем, тоннель – А.К.), а в тоннеле верхнее строение было уложено раньше. За тоннелем укладка шла также, как и до него. 20 июля 1945 года на разъезде Кузнецовский произошла смычка рельсового пути западного и восточного участков. На середине разъезда Кузнецовский была воздвигнута трибуна, обитая кумачом. Укладочный городок подошел с запада к уже пришитому звену с востока. Смычной костыль было предоставлено забивать Ф. А. Гвоздевскому (генерал-майор инженерно-технической службы НКВД, тот самый, под руководством которого создана книга “Байкало-Амурская железнодорожная магистраль” – А.К.) и еще кому-то. (Не Иосифу ли, ненароком, Виссарионовичу? – А.К.) Накануне Гвоздевский тренировался в забивке костылей».

Хотя мог бы не тренироваться.

Гвоздевский по молодости махал кузнецким молотом. Кувалда, конечно, не циркуль чертежника. Не самый точный инструмент. Но Гвоздевский и кувалдой владел виртуозно.

«Очень интересно и впечатлительно было смотреть». Восхищается Степанок, ветеран стройки. Переживем и мы увиденную картину показательной работы мускулистых бамовцев. Закурим легкого «Дюбека». Тем более что папиросы подносят сами работники политотделов