Паблисити эджент

– Ну, за причину и следствие, и не важно, что было раньше!

– Будем!

Дальше разговор вильнул в сторону наших общих знакомых, где я добросовестно (как и предупреждал) разводил руками. А Арсений всё пытал меня, что да как, да кто с кем, почему и отчего так вышло. У меня создалось такое впечатление, как будто он на родине лет десять не был. Хотя откуда мне знать, может там, на чужбине год за пять идёт.

– М-да, хреновый из тебя информатор Вася, ни чего-то ты не знаешь, и ни кем не интересуешься.

– А когда было иначе? Когда это я собирал слухи, о ком бы то ни было? Да и зачем мне знать про какого-то Саню Штименко, если я его даже не помню.

– Ты не помнишь Штименку. – Сказал Сеня раздельно укоризненно. – Дожил.

– А почему я должен его помнить? – Мне вдруг сделалось неловко и обидно, а ещё мне надоел его допрос, и я заказал себе ещё двести пятьдесят.

– Разве не помнишь, как Штим с Тарелкиным тебя из ментовки вытаскивали?

– Ха! Кто меня только оттуда не вытаскивал. – Чёрт, я даже не помню, сколько раз туда попадал. – Хе-хе, а ведь действительно, тех, кто меня из ментовки вытаскивал, намного больше тех, кто меня оттуда не вытаскивал.

– Ну да, я как-то этого не учёл, ты же у нас знатный «тестомес» был и почему-то от ментов никогда не бегал.

– А смысл было бегать? После третьего привода за драку, они и так знали, что это я опять кому-то накидал.

– Логично. – Мы выпили за доблестную и бескорыстную милицию. (Вы не поверите, но когда-то, на заре моего становления, она именно такой и была, а иначе сидеть мне было, не пересидеть)

– Может, всё-таки расскажешь, где ты пропадал эти два года? – Решил наконец спросить я сочтя, что уже достаточно повеселил заграничного гостя. – Если не секрет конечно.

– Не секрет, да я и не скрывал это когда уезжал, многие были в курсе. Года три назад я защитил одного индийского перца, его здесь в мошенничестве обвинили и легко могли пятёрочку впаять, хотя дело было пустяшное. Не разобрались наши органы, не захотели. Вот он в виде благодарности и свёл меня, в очередной свой визит, со своим старшим партнёром, который и порекомендовал мою скромную персону одному из своих друзей, владельцу крупной, индийской адвокатской конторы. У них, в Индии, дела связанные с подделкой драгоценных камней считаются глухими, вытянуть клиента пойманного на таком виде незаконной деятельности практически не возможно без должного количества бабла. Но в моём случае дело оказалось действительно простым, договор о сделке между нашей конторой и индийской переводил один полуграмотный деятель, ну и естественно всё там напутал, а я это доказал. Вуаля.

– Ты знаешь индийский?

– Я, нет, ну тогда не знал, тогда из иностранных языков я знал только английский, и этого вполне хватило.

– Значит, ты теперь в Индии живешь, и на Гоа по уикендам зависаешь?

– А чего я там забыл с женой и детьми? В Индии полно мест, где можно неплохо отдохнуть, к тому же нынешний Гоа совсем не тот, что был в семидесятых и восьмидесятых.

– А ты-то, откуда знаешь? – Усмехнулся я.

– Так все говорят. Теперь цены заоблачные, индийского колорита никакого, да и наркоты развелось немеряно. Хотя…, кому, что нравится. Мне так вообще отдыхать некогда, вкалываю как в забое, постоянно в разъездах, Иран, Пакистан, Сирия, Эмираты.

– Ого! Нехилый забой. Да ты оказывается большой человек.

– Да ну, брось ты, большим буду, когда партнёром стану, а до этого ещё, как до Пекина раком, если вообще когда-нибудь буду.

– Что так? Начальство не ценит?

– Ценит, как это им меня не ценить, и платят очень даже прилично, но понимаешь, там дела ведутся несколько по-другому. Где бы и кем бы ты ни работал, если ты не состоишь в родственных отношения с босом, максимум на что можно рассчитывать, это младшее партнёрство. Лично я на это не рассчитываю. У меня мечта завести своё дело.

– Тогда за Индию.

– Нет, лучше за собственное дело.

– А чего это я буду пить за твоё собственное дело?

– Как хочешь, пей за Индию, пей за эту жаркую и влажную страну, где полгода пекло и полгода дождь, и совсем нет снега.

– Как это нет снега, а Гималаи?

– Я про южную Индию.

– А. Я было уж, подумал, что в Индии вообще снег не выпадает.

Мы выпили, снова хорошенько закусили, потом выпили ещё и тут Сеня задал вопрос, который меня немного насторожил.

– В твоём поле зрения не мелькал в последнее время человек по имени Зераб Вавель. (Не этот вопрос, следующий)

– Нет. – Удивился я, в моём поле с иностранцами как-то было совсем не густо, если не считать двух поляков, Зденека и Франтишека, но они не совсем как бы и иностранцы, уже.

– Он ещё может представляться как Эррат Йяр Мегран.

– Он француз? – «ЭРРАТ, чёрт возьми!» Пронеслось у меня в голове. «Тот, кто пытался повидаться со мной в больнице?»

– Да, только сирийского происхождения.

– Говорят, заходил один такой, как раз Эрратом назвался, я тогда в больничке лежал, вот его и не пустили. Сосед по палате говорил, что он нервничал очень и весь зелёный был. Может тот? – Сеня пожал плечами.

– Может, а чего ты в больнице-то валялся? Печень? – Кивнул он на коньячок.

– Сам ты печень. – Немного обиделся я. – Производственная травма.

– Так ты чего, из рекламки снова к Любимову вернулся? Помнится, когда ты у него в частном сыске работал, постоянно такие производственные травмы получал. То ножичком тебя пырнут, то кастетом по головке приложат, а то и стрельнут.

– Ещё чего. Да и сидит твой Любимов. Уже два года как сидит, и сидеть ему ещё лет десять. Как ты вообще мог такое подумать. – Сеня нахмурился, похоже, припомнил кое-что из криминальной деятельности своего приятеля, частного сыскаря и бывшего опера Феди Любимова.

– Так это ты его туда определил? – Спросил он тихо.

– Я.

– Неужели поймал на чем?

– А ты думаешь, не на чем было?

– Не знаю. – Ушёл от ответа Сеня.

– Зато я знаю, где, как и когда он Борьке Кочетову на тот свет путёвку выписал.

– Нашли значит Борьку? – Спросил он после долгого молчания, во время которого созерцал свой фужер.

– Нашли. – Кивнул я.