Сыскарь

– Как знаешь – ответил ему дядя и, встав с лавки, направился во двор.

***

Он сидел на лавочке, напротив районного отдела милиции, и поедал чебуреки, которые продавались за углом, в кафе. Он приходил на это место уже около месяца. На него уже не обращали никакого внимания не только местные пенсионеры, обсуждавшие последние новости, но и сотрудники отдела милиции, которые с улыбкой отвечали на приветствие этого симпатичного паренька.

Вот и сегодня, купив как обычно несколько горячих чебуреков, он сел на привычное место на лавке, и стал наблюдать за дверями милиции. Рядом с пареньком на скамейки лежал полиэтиленовый пакет, который он иногда трогал своей рукой, словно проверяя на месте лишь он. Паренек взглянул на часы, висевшие на столбе не так далеко от него. Часы показывали девять часов утра.

«Опаздывает, – подумал Анвар. – Неужели сегодня не приедет?»

Прошло минут десять и в конце улицы, показалась черная милицейская «Волга», которая стремительно приближалась к зданию милиции.

«Ну, вот и все, – подумал он, вставая с лавки. – Сейчас, или некогда».

Машина притормозив, остановилась около здания милиции. Задняя дверь автомашины открылась, и из нее с большим трудом вылез тучный полковник милиции. Он надел на голову фуражку с высокой тульей и, нагнувшись, потянулся за своим портфелем, который лежал на сиденье автомашины.

Ни он, ни его водитель не обратили внимания на подошедшего к ним парня.

– Получай, что заслужил, – произнес громко Анвар и, вытащив пистолет из полиэтиленового пакета, несколько раз выстрелил в полковника милиции.

Увидев это, водитель, молча, упал на асфальт и быстро пополз за угол здания. Подскочившие к Анвару сотрудники милиции, выбили из его рук пистолет и повалили его на асфальт. Как ни странно, но парень не оказал им никакого сопротивления и позволил себя спокойно заковать в наручники.

Зураб Алаев получив несколько огнестрельных ранений в грудь и в голову, скончался на месте, не приходя в сознание. Следствие по убийству продолжалось около шести месяцев. Костоев не отрицал свою вину в убийстве Алаева, однако, о причине своего поступка, так и не рассказал следствию. Уже в суде, сидя на скамье подсудимых, Анвар, не отрываясь, смотрел на своего дядю, который сидел в зале в окружении его отца и родственников. Он отказался от последнего слова и приготовился выслушать приговор. После небольшого заседания в совещательной комнате, судья зачитал приговор. Суд приговорил его к восьми годам лишения свободы с отбытием срока в колонии строгого режима.

После суда, проходящий мимо него дядя, на секунду остановился и тихо произнес:

– Я горжусь тобой , мой мальчик. Ты поступил, как настоящий мужчина, который смыл с нашего рода пятно позора.

Первый год заключения, Анвар отбывал в колонии не далеко от города Краснодара, а затем его перевели в Татарстан в пятую колонию, которая находилась в поселке Нижние Вязовые.

Костоев и шесть осужденных, прибывших в пятую колонию последним этапом. Они стояли посреди большого двора, обнесенного высоким деревянным забором, густо обвитым колючей проволокой. Сильный холодный ветер с Волги и осенний дождь, насквозь принизывали его ветхую от времени телогрейку. Надетая на рубашку телогрейка, практически не грела его и каждый порыв ветра, заставлял его все сильней и сильней выбивать зубами дробь. Наконец, металлическая дверь калитки отворилась, и во двор вышел начальник колонии полковник внутренней службы Обломов. Его сопровождала несколько старших офицеров и человек пять прапорщиков.

– Ну, что, козлы вонючие? – произнес начальник колонии. – Надеюсь, вы уже поняли, куда вы попали? Отныне, я для вас не только начальник колонии, но и ваш хозяин. А это значит, что я могу делать с вами все, что угодно. Здесь в пятой колонии, для вас будущих «петухов» и авторитетов, есть буквально все, начиная с помещений камерного типа и кончая штрафным изолятором. Тот, кто будет отказываться от работы, тот быстро узнает, где находятся эти заведения. Я не позволю вам здесь, жить по воровским законам. Понятно вам?

Заключенные молчали, так как не знали, как расценивать эти слова, то ли своеобразным приветствием, то ли прямой угрозой их жизни и здоровью. Обломов медленно двинулся вдоль строя заключенных, вглядываясь в глаза каждого из них. Внезапно он остановился и взглянул на Костоева.

– Заключенный Костоев, статья сто два часть два. Осужденный, Махачкалинским городским судом к восьми годам лишения свободы. Начала отбытия срока тридцатого апреля тысяча девятьсот восемьдесят девятого года.

– Так значит это ты террорист, который застрелил начальника милиции? – спросил его Обломов. – Плохи твои дела заключенный Костоев. Здесь сотрудники администрации колонии не уважают подобный контингент, и тебе придется приложить все силы, чтобы здесь выжить.

Костоев, молча, выслушал наставление начальника колонии. Он отлично понял, что вот от этого уже не молодого человека с погонами полковника на плечах, теперь будет зависеть его будущее, а возможно и жизнь.

***

– Виктор Николаевич! – чуть ли не с порога выкрикнул Зиганшин. – У меня для вас хорошая новость. Биологическая экспертиза подтвердила, что окурки, изъятые с места убийства Сибгатуллина и ваш окурок, абсолютно идентичны, эти сигареты курил один и тот же человек.

– Это действительно хорошая новость, Альберт. Следовательно, моя версия нашла свое подтверждение. Получается, что убийство Хисматова, Сибгатуллина, а также покушение на жизнь начальника уголовного розыска Гафурова, дело рук одного и того же человека и фамилия этого человека Костоев. Теперь, у нас с тобой одна задача, это задержать этого человека. Именно он, свяжет нас с целым рядом чиновников, заказавших убийства этих людей.

Судя по лицу Зиганшина, он прямо сейчас был готов устремиться, вслед за Костоевым.

– Виктор Николаевич, давайте, запросим разрешение у МВД о выезде в Махачкалу. Костоев там! Я чувствую это, – произнес, возбужденно Зиганшин.

– Не спеши, Альберт. Не нужно бежать впереди паровоза, можно попасть и под колеса. Ты по всей вероятности уже забыл, что я тебе рассказывал. Хочу при случае напомнить тебе, что Хисматов перед своей смертью писал письмо на имя прокурора и не получил на него никакого ответа. Вот и делай из этого вывод, дадут ли нам с тобой разрешение на этот выезд или нет.

– А, что тогда нам сейчас делать?

– Работать, Альберт. Нужно все, что мы с тобой накопали, процессуально закрепить. Без этого все наши выводы, это бред сивой кобылы.

Абрамов, молча, набрал телефон заместителя министра Феоктистова и когда он поднял трубку, Виктор коротко доложил ему о результатах работы. Судя по интонации голоса Феоктистова, тот оказался немного удивлен его докладом, так как считал, что эти преступления практически не раскрываемыми. Выслушав доклад, он, немного подумав, произнес:

– Вот, что Абрамов. Пока тебе больше там делать нечего. Давай, собирайся и возвращайся обратно в Казань. Есть проблемы, которые без тебя я думаю, никто не решит.

– А, что за проблемы? – поинтересовался он у него.

– Приедешь, узнаешь, – произнес Феоктистов и положил трубку.

Абрамов поехал в гостиницу, где быстро собрал все свои вещи. В тот же вечер, он выехал в Казань.

***

Утром Абрамов, как обычно, приехал на работу. Выйдя из машины, он направился в министерство. Предъявив удостоверение постовому, Виктор вошел в здание и не спеша направился к себе в кабинет.

– Привет, Виктор Николаевич! – поздоровался с ним начальник 2-ого отдела Яшин, перехватив Абрамова на лестнице. – С возвращением, вас в родные пенаты.

– Спасибо, Анатолий Гаврилович. Как вы здесь, без меня?

– Да так, как обычно, – произнес он. – Работаем потихоньку. Они стреляют, а мы раскрываем.

– Анатолий Гаврилович, что-то случилось? – спросил у него Абрамов, обратив внимание на то, что тот не смотрит на него.

– А вы, что Виктор Николаевич, не в курсе последних событий? Странно? – произнес он и посмотрел на него, как-то по-особенному.

– Ты, что темнишь? Раз сказал «А», говори и «Б». Не строй из себя, не целованную девушку.

Яшин наклонился к его уху и тихо начал шептать на ухо, хотя мимо них не прошел ни один человек.

– Вдовин уже всем разрисовал, что вы насильник и взяточник. Я не знаю, откуда он все это взял, но я думаю, что на вас пришла телега из райцентра, где вы были в командировке. Что вы там натворили, я не знаю, но вас сильно подставили.

– Спасибо за информацию, Анатолий Гаврилович. Видно придется разбираться со всеми этими слухами.

Посмотрев вслед удаляющемуся по коридору Яшину, Абрамов направился к себе в кабинет.

Через полчаса он сидел на стуле и непонимающе смотрел на начальника Управления уголовного розыска. Ему казалось, что все, что происходило в его кабинете, скорее походило на сон, чем на реальность.

– Вот, что Абрамов, я палец о палец не ударю, что бы как-то защитить тебя. Ты уже до такой степени обнаглел, что потерял всякое чувство меры.

– Анатолий Герасимович, вы, что полощите мое имя. Вы, лучше скажите мне, что произошло и в чем лично моя вина? Я вот сейчас, слушаю вас уже двадцать минут и ни как не пойму, что вы мне вменяете?

– Ты, что из себя невинную овцу изображаешь? Тебя министерство отправляет в командировку не для того, чтобы ты там творил такие дела. Вот читай сам о своих приключениях. Это копия поступившего в отношении тебя заявления. Само заявление находится в инспекции по личному составу.