Аллигатор

– Я ничего не утверждаю и не считаю. Об этом пишут криминалисты и психологи.

– Я слышал, что маньяками часто становятся дети, которых когда-то не любили?

– Ученые считают, что мотивами к совершению убийств не всегда становится стремление «отомстить» за свое поруганное или изломанное детство. Они не всегда убивают людей, похожих на маму или злую жену. Это было бы очень просто. Их мотивы чаще всего – это различные варианты вполне определенного садизма, ставшего частью той или иной мании.

Как правило, любой маньяк – наиболее униженный член общества, не столько бывший таким в детстве, сколько ставший таковым в своей взрослой жизни. Это именно взрослый, которого никто не замечает и всерьез не воспринимает, который не знает, как достичь ощущения своей значимости, возможно, только изнасиловав или убив человека. Ради этого «самоутверждения», он убивает ни в чем неповинных людей, испытывая пьянящее чувство своего превосходства над ними, ведь это он решает, жить им или нет.

Глухов загасил сигарету и потянулся за новой.

– Спасибо. Очень интересно, но не ново. Я про это уже слышал. Скажи, Абрамов, почему ты считаешь, что этот маньяк проживает где-то в районе станции Васильево?

– Да, я до сих пор так считаю. Это небольшой поселок, и его можно было отработать довольно быстро и эффективно. Но, как не странно, мне никто не верит. Все считают, что никакой связи между исчезновениями женщин, а тем более их привязки к поселку Васильево не имеется.

– Понятно. Я доложу своему руководству. Может, мы тебе чем-то в данном вопросе и поможем. Ты знаешь, у нас тоже есть возможности в этом деле.

– Спасибо. Буду надеяться на вашу помощь.

– Если я тебя правильно понял, ты, похоже, хочешь поехать в Васильево и поискать девочку там?

– Да. Я завтра поеду туда. Может, повезет, и я что-то узнаю о ней.

– Удачи, – произнес он.

Виктор встал из-за стола и направился к себе в кабинет.

***

На следующий день, с разрешения Костина, Абрамов выехал в поселок Васильево. Накануне вечером прошел сильный дождь, который оставил после себя множественные больших и глубоких луж, в которых, распустив в сторону крылья, купались голуби. Виктор зашел в первый магазин, который находился недалеко от станции. Поздоровавшись с миловидной продавщицей, он протянул ей фотографию Веры.

– Посмотрите, пожалуйста. Вы случайно не видели эту девочку?

Продавщица взяла в руки фотографию и сразу же вернула ее ему.

– Нет. Этой девочки я здесь не видела. Скажите, это правда, что вы разыскиваете ту девочку, которая две недели назад пропала в Казани? Говорят, что ее прямо из дома увел какой-то мужчина?

– Правда, – коротко ответил Абрамов ей. – Скажите, как вы работаете? Посменно, неделями, а затем меняетесь?

– Неделями, – ответила продавщица. – Подождите минуточку, моя сменщица здесь, сейчас я ее приглашу к вам. Возможно, она чем-то поможет.

Она скрылась в подсобном помещении. Прошло минут пять, если не больше, и из подсобки вышла продавщица в сопровождении своей сменщицы. Абрамов снова достал из кармана фотографию и протянул ее сменщице.

– Может, вы случайно видели эту девочку? Она пропала две недели назад.

Женщина осторожно, словно боясь обжечься, взяла в руки фотографию и сразу же положила ее обратно на прилавок. Судя по ее реакции, Виктор мгновенно догадался, что ей знакома эта девочка.

– Нет. Я не видела ее, – тихо произнесла она и покосилась на свою подругу по работе. – Сами знаете, народу за день заходит много, разве всех запомнишь.

Она еще раз с опаской взглянула на фотографию и отвела взгляд в сторону.

– Нет, так нет, – произнес Виктор. – Не приведи Господь, чтобы у вас кто-нибудь пропал, а особенно – ребенок. Вы знаете, в чем главная трагедия в исчезновении этой девочки? Это – наше равнодушие. Кто-то ее увел прямо из дома, с кем-то этот человек ехал в транспорте, держа девочку за руку. Их видели десятки, а может, и сотни людей, но всем им не до судьбы этой девочки. Проще сказать, я не знаю, я ничего не видел, ведь это чужая девочка, а не своя. Я не понимаю, как могут после всего этого жить люди. Ведь от их сознания зависит ее жизнь.

Абрамов взял фотографию и направился к выходу из магазина.

– Мужчина! Погодите! – произнесла женщина.

Виктор остановился в дверях и повернулся к ней лицом.

– Я видела эту девочку неделю назад. Она в сопровождении какой-то молодой женщины заходила в наш магазин. Я еще тогда обратила на нее внимание: мне показалось, что девочка русская, а эта женщина – татарка. Девочка попросила купить шоколадку, и та купила ей. Потом, насколько я помню, они направились вместе в сторону железнодорожной станции.

– Скажите, а вы раньше видели здесь эту женщину? – поинтересовался у нее Виктор. – Она ваша, местная?

– Врать не буду. По-моему, я где-то ее встречала. Не исключаю, что она может жить в нашем поселке или работать здесь в санатории.

– Вы можете ее описать?

– Не знаю. Я ее особо не рассматривала.

– Может, вы завтра подъедете к нам в МВД. С ваших слов художник постарается нарисовать портрет этой женщины.

Мое предложение, похоже, не обрадовало ее. Ехать в Казань ей явно не хотелось.

– Я вас очень прошу, помогите нам, – произнес Виктор.

Она с минуту колебалась, а затем дала согласие. Они быстро договорились о времени встречи, и он вышел из магазина. Больше в этот день ему ничего не удалось узнать о пропавшей девочке.

***

О результатах поездки Абрамов доложил начальнику Управления уголовного розыска. Выслушав его, он почему-то улыбнулся.

–Ты знаешь, Виктор, у тебя самого, похоже, возникла навязчивая мания, что все эти исчезновения связаны с поселком Васильево. Я начинаю бояться, что очередное громкое исчезновение какой-нибудь женщины ты снова свяжешь с этим поселком.

– Юрий Васильевич, все мои выводы сделаны не на ровном месте. О всех показаниях свидетелей я вам докладывал. Я все отлично понимаю, что вам, а особенно прокуратуре нужны трупы, чтобы возбудить уголовные дела. Но для того чтобы найти трупы этих женщин, нужно их искать. Преступник прячет их, он не хочет, чтобы мы их нашли. Я один не в состоянии прочесать весь этот микрорайон, а Зеленодольский отдел милиции вообще не хочет ничего делать в этом направлении, они просто занимаются отписками.

– Я не снимаю тебя с этого дела. Работай, может, тебе и повезет. Единственно, о чем я попрошу, больше никому не рассказывай о маньяке. Тебе уже один раз сказал об этом прокурор, и я сейчас с ним полностью согласен. Мы живем в другом мире – это не Америка. У нас нет, и не может быть того, о чем ты всем рассказываешь. Так что, иди, работай. Если что, докладывай.

Абрамов вышел из кабинета Костина и направился к себе. Первое, что он увидел, когда вошел, это большая стопа розыскных дел, лежавшая у него на столе.

– Хватит, Абрамов, валять дурака и пудрить мозги руководству Управления о серийном убийце. Спустись на землю. Вот дела, давай, изучай, пиши указания.

Виктор посмотрел на начальника отделения. Он еле сдерживал себя, чтобы не улыбнуться.

«Вот тебе и привет, товарищ Абрамов, от начальника отделения. Ты забыл одну старую истину, что с начальниками спорить и ругаться бесполезно, наживешь лишь одни неприятности», – подумал он.

– Видишь, дел – много. А ты слишком долго занимался не тем, чем должен.

– Хорошо. Я все понял, товарищ начальник. За все нужно платить.

Виктор посмотрел на Козина. Тот явно был доволен решением своего начальника.