Поверженный Король

– Такого, брат, не бывает! Значит тебя, паря, кто-то срисовал на месте, а это главный ментовской козырь против тебя. Сейчас они начнут тебя крутить по-черному.

– Да, видела меня одна женщина на берегу Камы, вот из-за этого у меня и проблемы.

– Опознание делали? – поинтересовался Федор. – И как?

Лобов, молча, махнул рукой.

– «Кранты» тебе, паря. Опознание большое дело. Я бы тебе посоветовал пойти в сознанку и бить не будут, да и отношение к тебе будет вполне дружеское со стороны ментов.

– Что значит в сознанку? – возмущенно произнес Анатолий. – Я должен сознаться, в убийстве, которого не совершал? Так, по-твоему! Да, я умру лучше, чем признаюсь в том, чего не совершал. Пусть берут анализы, проводят экспертизы.

Он поднялся с нар и сел за стол.

– Вон ты куда загнул – анализы, экспертизы! Насмотрелся фильмов, про сыщиков! Никто не будет брать у тебя анализы и проводить экспертизы. Им и так достаточно того, что тебя опознала эта баба. Ты, поверь мне, как старому зыка, лучше признаться в этом убийстве. Пусть менты порадуются успеху. А ты на суде, возьмешь да и ляпнешь, мол, не виновный я в убийстве, меня менты заставили его повесить на себя. Представляешь, что будет. Следователя в «зиндан», с прокурора погоны.

– А, что ты сам в этом преступлении не признаешься? – поинтересовался у Федора Лобов.

Прямой вопрос Анатолия поставил того в тупик. Федор на какой-то миг растерялся, не зная, что ответить.

– Так меня задержали за другое преступление, а не за убийство? – произнес он, – Вот по нему, паря, я в полной сознанке.

– Вот и этим убийством «загрузись», ты же шутник! – ответил ему Анатолий и отвернулся к стенке.

– Леха, а, Лех! Ты слышал, что он мне сказал? – спросил Федор сокамерника. – Этот фраер, еще учит меня жить. «Грузись», говорит, убийством немцев.

– А, что, он прав, Федя. Ты что его обхаживаешь, словно он девица. Склоняешь, советуешь. Ты кто сам-то будешь, черт недоделанный?

– Ты, что меня не знаешь? Я же тебе все рассказал, как залетел сюда по глупости. У меня за спиной пять ходок и я видел многое такое, что вы, может быть, не увидите никогда в своей жизни.

– Ну, раз видел, то и отвали от человека. Пусть сам решает, как ему выплывать из этой ситуации.

– Нет, Леха, ты не подумай ничего плохого. Я просто советую человеку, а там, действительно, пусть сам гребет к берегу.

Федор, чувствуя, что он потерял в разговоре инициативу, начал рассказывать о первой своей ходке в зону.

– Лобов, на выход! – раздалась команда за дверью камеры. Анатолий спрыгнул со «шконки» и направился к двери. Металлическая дверь камеры со скрипом открылась. На пороге стоял сотрудник милиции.

– Руки за спину, лицом к стене! – приказал он.

Анатолий выполнил эту команду. Милиционер закрыл дверь и толкнул его в спину.

– Давай, двигай!

***

На этот раз, Анатолий оказался в другом кабинете. В помещении стояло три стола, за которыми сидели молодые ребята в штатском.

– Ну, что Фомич, приплыл? – спросил его один из них. – Я бы тебе посоветовал рассказать здесь нам, как ты замочил этих немцев.

– А, ты мне не советуй, – ответил Лобов, – мы не в доме Советов.

– Дерзишь? Это мы поправим. Если тебя в школе не научили хорошим манерам, то мы тебя здесь научим.

Он ударил Анатолия по голове толстой книгой в твердом переплете, от чего в голове Лобова зашумело, и перед глазами поплыли черные круги.

– Ты знаешь, Фомич, здесь и не такие люди кололись, как ты. Отсюда еще никто не выходил в «несознанке».

– Я уже говорил вашему товарищу, что я никого не убивал. То же самое, я могу сказать и вам.

Он не успел договорить до конца, когда новый, более сокрушительный удар книгой по голове, обрушился на него. От этого сильного удара он медленно сполз на пол. В ушах у него звенели колокола.

– Гестаповцы! – произнес Анатолий, поднимаясь с пола.

Однако, очередной удар вновь опрокинул его на пол. Из его ушей потекла кровь, заливая светлую импортную рубашку.

– Ты, что Марат делаешь?! – произнес один из оперативников. – Ты, же убьешь его!

– Не переживай, не убью, – ответил оперативник. – Я, просто, научу этого дядю нормально разговаривать. Я тебя еще раз спрашиваю, зачем ты убил этих немцев?

– Я никого не убивал! – громко выкрикнул в ответ Лобов. – Вы просто заблуждаетесь!

– Это не тебе судить, заблуждаемся мы или нет, – ответил оперативник. – Сейчас мы с тобой будем говорить совершенно по-другому. Я не посмотрю, что ты старше меня по возрасту и работаешь начальником на КамАЗе.

Он медленно достал из ящика стола полиэтиленовый пакет и натянул его на голову Лобова. Приступ удушья охватил Анатолия. Он попытался вырваться из крепких рук садиста, но скованные сзади наручниками руки, не позволяли ему этого сделать. Чувствуя, что он теряет сознание, он, как мешок, сполз со стула.

Очнулся Лобов сильного запаха нашатырного спирта, который вызвал у него резкий кашель. Открыв глаза, он увидел перед собой лицо опера.

– Ну, как тебе этот мешок? – спросил он, улыбаясь. – Повторим или будешь рассказывать все сам?

Лобов с ненавистью посмотрел на него.

– Мне нечего вам рассказывать. Вы сами все хорошо знаете, что я никого не убивал! – ответил Анатолий.

– Значит, клиент еще не дошел до кондиции, – произнес все тот же оперативник и снова взял в руки полиэтиленовый пакет.

Вдруг дверь кабинета распахнулась и в проеме двери показалась фигура мужчины. Сидевшие в кабинете оперативники вскочили со стульев и вытянулись по стойке смирно.

– Что здесь происходит? – спросил их незнакомец. – Гизатуллин! Ты снова за свое? Не можешь работать головой, работаешь руками. Сейчас же снимите с него кандалы.

Оперативники словно ждали этой команды, они быстро сняли с Лобова наручники и посмотрели на незнакомого Лобову человека.

– Выйдите из кабинета, – дал команду незнакомец.

Оперативники один за другим, покинули кабинет.

– За что вас задержали? – поинтересовался незнакомец у Лобова. – Моя фамилия Башлыков. Я начальник второго отдела управления уголовного розыска МВД.

Лобов подробно рассказал ему свою историю. Задав ему еще пару несущественных вопросов, на которые Анатолий с удовольствием ответил, он пригласил в кабинет Гизатуллина.