Волки

– Мне нужно с вами поговорить, Виктор Николаевич, – произнес он сквозь плотно сжатые зубы.

– Извините, Анатолий Гаврилович, но я сейчас очень занят. Зайдите через полчаса, – произнес Абрамов и снова углубился в изучение оперативных материалов, лежащих на столе.

Лицо Яшина исказила злобная гримаса. Он резко развернулся и, сильно хлопнув дверью, вышел из кабинета. Через полчаса, Яшин, постучав в дверь, вошел в кабинет. Виктор, молча, указал ему на стул и, подняв глаза от документов, вновь задал ему свой вопрос:

– Что у вас, Анатолий Гаврилович?

– У меня к вам один вопрос. Почему вы так относитесь ко мне, чем это вызвано?

Абрамов посмотрел на него и, стараясь говорить спокойно, произнес:

– Вы, Анатолий Гаврилович, не первый день работаете в системе МВД. Не буду вас учить, но вся система построена на безусловном подчинении младшего состава своим руководителям. Мне непонятно, почему, но вы решили поставить все это с ног на голову. С чего это вы, уважаемый Анатолий Гаврилович, потеряли ориентиры? Вы перестали реагировать на мои приказы, стали обсуждать их в присутствии моих подчиненных. Вы начали зарабатывать себе популярность открытым противостоянием со мной. Мне это все надоело, и я решил слегка щелкнуть вас по носу. Таким образом, родился этот приказ. Если вы не измените своего отношения к работе, то второй приказ будет уже о вашем служебном несоответствии. По-моему, я четко вам разъяснил свою позицию?

– Вы с самого начала моей работы в Управлении дышали мне в затылок, – произнес он. – Я хорошо знаю, что вы были против моего назначения. Думаю, это связано с тем, что вы просто видите во мне конкурента.

– Оправдываться не собираюсь, я действительно был против вашего назначения и никогда не скрывал этого мнения ни перед кем. Я много слышал о вас, как о специалисте и еще тогда догадывался о возможных наших стычках в случае вашего назначения на эту должность. К моему сожалению, мне не удалось убедить в этом Феоктистова, и теперь я об этом сильно жалею. В отношении конкуренции могу пояснить только одно: я вас абсолютно не боюсь, вы не конкурент по целому ряду обстоятельств. Вы не способны хорошо работать, вам просто нужна пятиминутная слава. Авторитет, который вы так хотите заработать у сотрудников Управления, заключается не в том, чтобы не подчиняться приказам вышестоящего руководства, а в том, чтобы своей работоспособностью удивить не только руководство, но и самих сотрудников. Что мы видим? За полгода вашей работы в Управлении вы не завели ни одного оперативного дела, не приобрели агентурный аппарат, не раскрыли самостоятельно ни одного убийства. И вы считаете, что подобными результатами вы заработаете себе авторитет среди этих тружеников? Поверьте, мне неохота вам все это высказывать, но вы меня просто вынудили сделать это.

Яшин сидел с поникшей головой. В какой-то миг Виктору даже показалось, что он согласился с ним. Но, он жестоко ошибался. Все, что Абрамов высказал ему в лицо, его еще больше разозлило. Он сверкнул своими маленькими глазами и вышел из кабинета.

***

Немного успокоившись, Абрамов попросил сотрудников пригласить к нему в кабинет члена группировки «Чайники» Гаврилова, которого доставили сотрудники Управления буквально полчаса назад. Он спокойно вошел в кабинет и стал внимательно его осматривать. Парень был явно напуган и ждал от него каких-то неординарных действий.

– Что, Гаврилов, дергаешься? Отсюда еще никто не убегал. Давай, садись, поговорим.

– Не садись, а присаживайся, – поправил он Виктора и заулыбался своими желтыми прокуренными зубами.

– Шутишь? Это хорошо. Ты же знаешь, что хорошо смеется тот, кто смеется не последним, а тот, кто стреляет первым.

– Вы что меня, гражданин начальник, уже в мертвые определили? Не рановато ли? – он вопросительно посмотрел на него.

Абрамов тоже посмотрел на него и улыбнулся. Их взгляды встретились. Противоборства не вышло, Гаврилов отвел свой взгляд сначала в сторону, а затем уткнулся в пол кабинета. Виктор решил попробовать разыграть перед ним небольшой спектакль.

– Гаврилов, ты угадал. Жить тебе действительно осталось совсем немного. Может, это даже для тебя и к лучшему, что ты сейчас у нас. Я, конечно, имею в виду, в МВД. Ты знаешь, в Казань приехали люди «Гарика», которые, сейчас, пытаются разыскать тебя, чтобы предъявить тебе счет за убитого «Гордея».

– Вы рамсы не путайте, начальник. Я здесь не причем, и крови «Гордея» на мне нет.

– Это твое мнение. У них в отношении тебя другое мнение. Ведь это ты передал Сереге пистолет «ТТ» из которого, как показала экспертиза и был застрелен брат «Гарика». Вот этот факт они и хотят предъявить тебе.

– Это ошибка, я никому и ничего не передавал, а тем более какое-то оружие. Пусть Серега подтвердит им это.

– Серега и подтвердил это им. Ему, сам подумай, зачем все эти проблемы с твоим пистолетом? Он, в отличие от тебя, решил немного пожить и сразу же прибежал к нам сдаваться. Это ты кричишь, что не при делах, а тот все рассказал нам, как ты ему всучил этот пистолет, уверяя, что он чистый. А пистолет-то, милый мой, оказался паленым. Как это ты, Гаврилов, мог зарядить под такое дело Серегу?

– Я не понимаю, о чем вы говорите, товарищ начальник. У меня с роду, никогда не было никакого оружия. Вы меня с кем-то путаете.

Абрамов внимательно посмотрел на него. Руки Гаврилова ходили ходуном, и он никак не мог найти им место. У него явно сдавали нервы, и он отлично это понимал. Видя его состояние, я решил дожать его.

– Хватит, Гаврилов, косить под лоха! – закричал Виктор на него и сильно хлопнул ладонью по столешнице стола.

От этого удара он подпрыгнул на месте и испуганно посмотрел на Абрамова.

– Чего дергаешься? Не веришь? Так вот, сейчас в соседнем со мной кабинете сидит человек «Гарика». Я отпущу тебя вместе с ним на волю и посмотрю, как ты запоешь, когда они начнут тебе греть пятки утюгом. Могу сказать, что эта процедура не столь приятна, как кажется с первого взгляда. Когда у тебя на пятках появятся черные пятна от ожогов, может быть, ты тогда поймешь, что был неправ, споря со мной о превратностях жизни. Ну, как, эта перспектива устраивает тебя или нет?

– Вы знаете, что не имеете права подвергать мою жизнь опасности, тем более в стенах этого заведения.

– Не нужно меня учить, Гаврилов, что я должен делать в тех или иных ситуациях. Мы сейчас сидим с тобой вдвоем в кабинете, и кроме нас, больше нет никаких свидетелей этого разговора. Ну, посидел ты у меня два часа, и все. Я тебя отпустил, есть отметка у дежурного. Что еще нужно? Ну, а дальше, это твое дело. Доберешься до дома – хорошо. Не доберешься – для меня тоже неплохо. Подумаешь, погибнет еще один член преступной группировки. Одним больше, одним меньше. Главное, что его залили такие же, как и он, бандиты.

– Вы знаете, – перешел на «вы» Гаврилов, – может, я посижу у вас эту ночку? Вам спокойнее и для меня надежнее.

– Надо подумать, – ответил Абрамов.

Виктор вызвал сотрудника и попросил его оформить материалы на Гаврилова. Через полчаса он был уже в камере, в которой, помимо него, сидело два человека.

***

Из перехваченной оперативниками уголовного розыска записки, адресованной товарищу Гаврилова, Абрамов узнал, что у того дома спрятан пистолет «ТТ» китайского производства. Однако, где конкретно хранится этот ствол, он не писал. Из этой записки Виктор понял, что место хранения оружия знает его товарищ. Он решил использовать эту информацию в разговоре с Гавриловым.

После совещания у начальника Управления, Гаврилова ввели в кабинет Абрамова. Проведенная в камере ИВС ночь, похоже, успокоила его окончательно. Он вел себя непринужденно, словно был не в кабинете заместителя начальника Управления уголовного розыска, а среди своих товарищей.

– Как спалось, Гаврилов?

– Лучше всех, гражданин начальник, – произнес он, улыбаясь.

– Это хорошо, что клопы и блохи тебя не беспокоили. Ты вот спал безмятежным сном, а нам пришлось всю ночь работать.

– Каждому свое. По-моему, это изречение было на воротах Освенцима.

– Похвально, что ты знаком с историей Отечественной войны. Вот только твоя мать не совсем рада твоим знаниям.

При слове «мать» легкая тень тревоги пробежала по его веселому лицу.

– Ты знаешь, Гаврилов. Пришлось долго ее уговаривать, однако она добровольно сдала вот этот пистолет, – произнес Абрамов и положил на стол вороненый пистолет «ТТ», десять минут назад полученный им в оружейной комнате дежурной части МВД. – Как ты сам думаешь, кому он может принадлежать? Я не думаю, что твоя мама, женщина пятидесяти лет, решила под старость немного поиграть в казаков-разбойников? Впрочем, все может быть. Главное, Гаврилов, что она отказалась давать какие-либо пояснения по данному факту, и теперь ей грозит реальная статья за хранение огнестрельного оружия. Здорово ты свою маму под старость лет подзарядил на статью.

Гаврилов сидел и молча, смотрел куда-то в сторону. Наконец, он повернулся к Виктору и тихо произнес:

– Скажите, у вас мать есть? По-моему, нет, если вы так радуетесь тому, что можете посадить пожилую женщину. Вы же великолепно знаете, что у этой женщины не может быть оружия.

– Ты знаешь, Гаврилов, тебе практически удалось убедить меня в этом. Если это оружие не ее, так чье оно? Ты говоришь, что ствол не твой, так чей же он? Не Святого же духа?

Он снова замолчал.

– Хорошо, Гаврилов, я пойду тебе навстречу в этом непростом для тебя вопросе. Сейчас ты напишешь на мое имя заявление, в котором изложишь обстоятельства приобретения тобой этого пистолета. Опишешь место, где ты его хранил, а также то, что ты решил его добровольно сдать органам милиции. Ты знаешь, что добровольная сдача огнестрельного оружия освобождает человека от уголовной ответственности.

– Я согласен. Однако, как я догадываюсь, этим дело не закончится. Что вы еще потребуете от меня?

– В принципе, ничего особенного. Ты должен будешь периодически информировать мне о том, что происходит в вашей группировке. Я думаю, что это вполне выгодная для нас обоих сделка.

– Хорошо. Я согласен. Думаю, что другого выхода у меня нет.