Будем жить по-новому! Чемпион. Книга 6

– Посмотрим, как ты, убогий, будешь мне, сотруднику МВД, делать, чтобы я пожалел. Однако, думаю, что после разборок поедете вы в солнечный Магадан поработать лет на десять. А теперь свалили в свою каюту и, чтобы не появлялись на палубе в пьяном виде, а то сдам в милицию в Батуми.

Совершенно пьяному невозможно что-либо объяснить, даже кулаками, но, а подвыпивших людей хороший пинок по ребрам вполне может образумить. Парни удалились к себе, а на палубе все вздохнули с облегчением.

– Все товарищи, спокойно отдыхаем, я генерал милиции, мне на их партийные должности «с высокой колокольни плюнуть и растереть», будут буянить, зовите меня, скрутим их, посадим в карцер, а в Батуми под арест сдадим.

Поднялся я к капитану, этакому пивному бочонку и, глядя на его гладкую сытую рожу, понял, что он ничего делать не будет, чтобы не ссориться с властями города, к которому приписан его пароход. Мысленно махнув рукой, развернулся и ушел к себе.

«А почему никто не вступился за девушек, ведь были же там мужчины?» – спросили меня девчонки.

– Понимаешь, все эти люди обычные труженики, неподготовленные к таким ситуациям, которым сложно и страшно переступить закон. Тем более не забывайте, что это не простые перцы, а власть имущие. Вступится он сейчас, а эти уроды, используя свое положение, по приезду в Керчь этого честного труженика вполне могут подставить и упечь в тюрьму. Я же в силу обстоятельств получил специфическую подготовку за время войны и поддерживаю неплохую спортивную форму, потом я генерал-лейтенант милиции, а это все же не шутка, и самое главное это то, что за мной стоят люди, которые в случае проблем, будут их решать кардинально. И если меня спасти не удастся, то рассчитаются со всеми причастными к этому делу. Точно так же и я буду решать проблемы, которые могут возникнуть у наших товарищей. Все это дает мне решимость успешно бороться с теми сложностями, с которыми мы сталкиваемся.

– Хорошо, когда у нас есть такая бригада.

– Конечно, хорошо.

– Саш, ты чего задумал?

– Да есть тема, пойду, прогуляюсь, но, если что, то я спал в каюте все время.

– Саша!

– Не мешайте, надо подумать.

Выйдя в коридор из каюты класса люкс верхней палубы, я по какому-то наитию спустился на первую палубу и, спрятавшись за переборкой от прошедшего мимо стюарда, выскользнул на нижнюю палубу. Где у нас самое темное место на палубе корабля? Конечно, сзади на юте нижней палубы, где располагались лебедки, какие-то надстройки и спасательные лодки. Пройдя по шкафуту, то есть средней части корабля, пользуясь ночной темнотой, я аккуратно приближался к юту.

На нем, только с другого борта сидели и разговаривали двое партийцев: «Сволочь, как этот мужик по почкам меня больно ударил, удавлю, гада, а Грызова вообще в нокаут отправил, до сих пор лежит в каюте с чумной головой».

Раздался второй голос: «Слушай, Салов, тебе не кажется, что Грызов очень много денег требует за свои услуги?»

– Согласен, оборзел в конец, но, что делать, мимо него налево имущество складов не крутанешь.

– Вот и отлично, сегодня Грызов поругался с этим ментом, все это видели, а завтра мы его потихоньку ночью выведем на палубу и…

– Ну?

– Баранки гну, отправим его поплавать, а всю вину свалим на терпилу мента, мол, мы видели, как с ним Грызов ушел на палубу и больше не вернулся.

– Так может сегодня?

– Не, сегодня все видели, что мент ушел со своими кралями в номер. Да, и слишком это будет подозрительно. А вот завтра мы отсидимся в номере весь день, вечером появимся и снова в номер, а ночью перед приходом в порт и сделаем дело.

– Ты голова, Тупин, а с замом Грызова как-нибудь договоримся.

– Или на вакантное место тебя пропихнем, твой папик подсуетится и все будет чики-пики.

«Вот же, сволочи, на чужом… в рай въехать хотят, а вот хрен вам, а не чики-пики», – зло подумал я, дождавшись, когда заговорщики пойдут назад, чтобы увидеть номер их каюты.

Весь следующий день мы прогуляли по Сочи, где у парохода была запланированная остановка. Плавали на море, прошлись по набережной, налопались вкусного мороженного и отведали местной кавказской кухни. Не скажу, что она была выдающейся, общепит все же, но есть было можно.

– Саш, ты сегодня какой-то задумчивый, все же хорошо?

«Есть малость задумчивости, но это мысли о будущем», – а про себя подумал, что близких людей не обманешь, как не прикидывайся, знают и чувствуют тебя.

Народ вечером гулял спокойно, наслаждаясь вечерним морем. Троица показалась в корабельной столовой или, как ее назвать правильно – кают – кампании, в самом конце ужина и быстро исчезла в своей каюте.

Я старался быть на виду, но к вечеру подул ветерок, началась качка и народ, постояв у бортов и получая порцию брызг, которые долетали даже до второй палубы, стал уходить в свои каюты, готовясь ко сну.

– Надо выйти, девочки, помните, что я все время был тут, а дети спят – это хорошо.

– Саша, ты знаешь, что делаешь, будь осторожен, если что, мы за тобой в Сибирь поедем!

– Сам не хочу.

Я надел перчатки, нацепил навыворот легкую курточку, надел панаму на голову и взял кожаный чехол со связкой домашних ключей, в которой всегда находились несколько специальных нестандартных ключей. Выглянув в коридор, я обговорил условный стук, по которому меня пустят, и вышел в коридор. Мой путь лежал из баковой части корабля в ютовую. Подойдя к каюте врагов, я прислушался, но оказалось, что они еще там.

«И что мне делать, ждать, когда они выйдут в такую качку или не ждать? Как говорится, то, что нам мешает, то нам и поможет», – пробормотал я про себя и, вскрыв отмычкой дверь, резко зашел в каюту к сидящей троице. Они сидели и лежали на койках, с удивлением глядя на меня.

– Грызов, предлагали тебе твои кореша выйти на палубу?

– Предлагали, а что? Мы итак скоро собрались выйти, да качает сильно, а меня подташнивает после твоего удара.

– А вот я вчера стоял и слушал, как Салов и Тупин обсуждали, что ты слишком много берешь, и тебя надо убить, чтобы на твое место, если папик Салова подсуетится, он сам и сядет, а твое убийство спихнуть на меня. Так что пойди, прогуляйся в свой последний путь. Эта качка, может быть, тебе жизнь спасла, а то поплавал бы полчасика в шторм в 30 километрах от берега, да и пошел бы топориком на дно.

Грызов поверил мне сразу, видать все это ему было знакомо, возможно кого-то они уже отправили на тот свет, расчищая для себя места. Все встали с коек, молча глядя друг на друга.

– Скоты, так вы, значит, порешили, ну ничего, я с вами разберусь, когда приедем домой, а ты чего приперся?

«За тобой, милый, если у них не получилось, то это не означает, что такая падаль землю топтать дальше должна», – сказал я и, схватив его за голову, резко свернул шею. Двое остальных как-то заворожено смотрели на меня. Второй получил по сонной артерии ребром ладони и упал, а третьего я крепко обнял за шею, надавив на нужную болевую точку на шее, прерывая путь жизненной энергии – он затих, заснув навсегда. Я взял их перочинный нож со стола и нанес каждому по паре смертельных ударов, затем вложил его в руки Грызова и уложил его так, чтобы сымитировать его падение с полки вниз головой с перелом шеи. Водку им вливать было не надо, бутылка итак была ими распита и каталась тут же по полу в такт волнам. При таком волнении выпившему человеку упасть было немудрено.

– Вот как-то так, ребята, не будете вы мешать жить другим людям больше, пользуясь своей властью.

Пройдя коридорами, я быстро оказался дома, а на мой стук мне сразу открыли дверь каюты.

– Все нормально, потом, без детей, расскажу.

Всю ночь девушки ворочались, а я спал очень даже спокойно. Вот предыдущую ночь я ворочался, ожидая какой-нибудь гадости от троицы, а сейчас пусть ищут причины и следствия, а панаму и куртку утром выкину в море, вдруг кто видел их на моем силуэте.

В порту Батуми все мы выгрузились, а стюарды забегали, ища капитана, видать стали проверять каюты и наткнулись на картину маслом. В порту нас ждала милиция, досадно, что не удалось уйти раньше, поэтому пришлось давать показания, рассказывать о моей драке. Но удостоверение генерал-лейтенанта МВД, пусть и на пенсии, на грузин подействовало магически. Собрав с нас протоколы опроса, местные милиционеры всех пассажиров отпустили. Переночевав в Батуми мы погуляли еще по нему, покушав национальную грузинскую кухню, напившись и накупив минералки «Боржоми», затем сели в поезд и отправились домой.

А пока гуляли по городу, я рассказал об услышанном разговоре и о своих похождениях.

«Ты умница!» – услышал я итоговую фразу.

Несмотря ни на что, две недели отпуска с нашим путешествием по югу России пролетели в удовольствие. Все загорели, накупались в море, смыв с себя всю плохую энергетику, и были полны новыми впечатлениями. А убивать, это в первый раз страшно, а когда на войне 4,5 года только этим и занимался, отношение к убийству стало, как к обычной работе. Точно также чувствовали себя многие фронтовики, воюющие на передовой познавшие вкус борьбы за жизнь.

«Командир, запрос на тебя пришел из милиции Батуми, характеристику просят, что ты там учудил?» – спросил меня Ледков, в компании с которым ко мне в гости пришли Воронов с Даной, Сандаг и Бурят.

«Вот такие дела, ребята», – рассказал я об инциденте.