Время перемен 2

– Давай.

– А за что вы орден получили?

– За Кандагар, а вот скоро уезжаю в Союз, пора домой.

А еще мы видели, что почти каждый отбывающий на родину офицер и прапорщик стремился привести домой магнитофон «Трайдент» или «Шарп» с «джентльменским набором», состоящим из кейса – «дипломата», в котором лежали джинсы, батник, солнцезащитные очки и платок для матери.

Как-то раз мы видели бойцов спецназа ГРУ или КГБ, которые использовали наш лагерь, как перевалочный пункт и, судя по всему, должны были в ночь уйти на задание.

Наблюдали мы случай, когда бойцы полковой хозроты вдвоем вытащили из грузовика и понесли половину замороженной туши коровы, которые они привезли со складов из Герата для пополнения нашего пищевого склада. Глядя, как парни корячатся, спотыкаются, передыхают, вываливая тушу о глинистую землю, и безбожно при этом ругаются, к ним подошел крепкий усатый парень, забрал тушу и сам быстро дотащил ее до помещения склада.

«Спасибо большое, а как вас зовут-то? – спросил один из парней.

– Кот.

– Да по прозвищу как-то неудобно, а имя ваше?

«Кот», – ответил спецназовец и ушел к своим.

– Кент, вот ты здоровый и грамотный боец, а справился бы с таким спецназовцем или американским джи-аем?

«В рукопашке на татами? С молодыми, но уже считающими себя асами, вполне могу справиться, а с офицером или прапором профи вряд ли – уделают меня «на раз». Если в бою, то там иной расклад, но опять же, если он спец по горам как, например, в этой местности, то вероятнее всего, он выследит меня, а не я его, и в итоге пристрелит или зарежет, а вот в лесу, да и, пожалуй, что в степи, то «надо посмотреть» – там и я неплохо себя чувствую», – ответил я и чуть было не добавил, что в прошлом большой опыт был, но прикусил язык.

– Кент, а когда это ты в степи-то научился воевать?

– Во сне, Ромео. Все разговоры о том, кто кого сильнее, очень субъективны и зависят от конкретной ситуации. И профи может проиграть новичку.

Тут я вспомнил Бурята – хрен такого в лесу и натасканный профи ГРУ поймает, а вот, наоборот вполне вероятно и 80 % я бы поставил на Бурята, а 20% на случай, офицеры спецназа тоже свой хлеб не зря едят. Но, все же, тут я думаю, что победит потомственный охотник, именно человек природы. Читал, что есть снайпера со специализацией «охотник на охотника» или «тарантулы», с развитым сверхчутьем, но проявляющие свой природный или раскрытый дар чувствовать живых существ, работая только в природных условиях. Но думаю, что таких специалистов, все же, немного.

Тут меня и еще ряд командиров отделений вызвал комроты Петров: «Товарищи сержанты, время отдыха прошло, завтра отделения уходят в поиск. Получайте карты местности и изучайте свою зону ответственности, так как для каждого отделения определен свой район поисковых действий».

До нас довели, а мы отметили на карте, местоположения известных нашим частям караванных путей или троп, проход по которым моджахеды постоянно меняли по времени, то есть два каравана пройдет по этому маршруту, и все – тишина на несколько недель. А боевики-погонщики гонят навьюченных ослов или лошадей с оружием или иными грузами более длинными, но другими маршрутами, а затем, снова возвращаются сюда.

Так и начались наши дежурства. Мы выходили на задания, рыскали по горам, сидели в засадах, дежурили на дороге Талбат-Гузара-Герат, выборочно проверяли идущих по ней селян, везущих какие-то фрукты, мешки с зерном или овощи в своих арбах, с запряженными в них осликами, таких же, на каких возили еще их прадеды, или в тюках, перекинутых по обе стороны осла, или бредущих пешком, путешествуя сами или со своим семейством, то есть с кучей детишек и женщин. Все это казалось так непривычно, патриархально и было присуще только мусульманскому востоку.

Но пока все дежурства были для нашей группы вхолостую, никаких подвигов и захватов мы не осуществляли, не могли никого найти. Даже в составе взвода участвовали в прочесывании кишлаков, но все было тихо и мирно, «духи» хорошо маскировались под порядочных «декхан».

Иногда мы выходили в увольнительную в городок или, точнее сказать, большое село Гузару. Шатаясь по городку, а выходили мы по несколько человек и старались держаться в прямой видимости друг друга, я вышел на центральную площадь, к которой примыкал местный восточный базар. Гуляя по рынку, я подошел к одному торговцу, который торговал всем, чем можно: одеждой, посудой, бэушной бытовой техникой, какими-то отвертками и всякой мелочевкой. Среди лежащих на убогом деревянном прилавке вещей я увидел простенькую «Leica». Этот немецкий фотоаппарат был неприхотливым и компактным, правда, со слабым объективом, но вполне мог сгодиться для работы в наших условиях. Я обратился к торговцу на дари: «Как зовут уважаемого торговца?»

– Саид мое имя, уважаемый младший сержант.

– Почем «Лейка»?

– Хороший аппарат, стоит всего ничего – 200 долларов.

– Хороший торговец, хорошая цена, но я ведь тоже хороший покупатель, возьму у тебя его за 10 долларов.

«Уважаемый сержант, – вдруг довольно прилично заговорил по-русски Саид, – это очень несерьёзная цена».

– Хорошо русский знаешь, где учился?

– Давно вы тут воюете – выучил, а у меня еще родственники в Туркмении живут, туркмен я.

– Хорошее дело, значит, симпатизируешь Союзу.

Тот замялся, но согласился со мной: «В общем, да».

– Саид, у меня нет долларов, есть русские рубли, но я поглядел на твой ассортимент и думаю, что стану у тебя со временем постоянным клиентом, когда заведется монета.

– Ты думаешь, что сможешь стать постоянным клиентом. Хочешь прожить долго тут?

– Помирать не тороплюсь.

– А что будет интересовать будущего постоянного клиента?

– Одежда афганского воина человек на 10-12, переносные радиостанции «Motorolla», «Kenwood», «Yaesu» или какие будут с обвесом, то есть зарядкой и гарнитурой.

– Хорошие заказы, тоже 10-12 штук, а еще?

– Тоже на 10-12 человек и слухи, кто что говорит.

– Слухи бывают разные, например, есть слух о том, что Фатима, бедная женщина, купила себе мясорубку, а у нее нет мужа – погиб от неверных, нет постоянного дохода. Спрашивается, зачем ей мясорубка, если денег нет даже для чечевицы?

– Хм, хорошие слухи, запиши на мой счет стоимость информации, а где живет эта бедная женщина?

– В конце улицы имени Насруллы, у нее над дверью частенько висит красный платок.

– Саид, спасибо, возьми этот советский стольник, ты человек умный, пристроишь его, больше у меня с собой нет, да и зарплаты у нас «ни о чем».

– Я знаю зарплаты рядовых и сержантов-срочников.

– Немного позже я найду деньги.

– Ты заказал действительно дорогую для афганцев технику, но она, скорее всего, будет бэушная, хотя, кто знает.

– Естественно.

– Одежда будет почти новая, но если что, то сами постираете. И все это, со всем уважением, будет, как только будут доллары – не от меня зависит.

– Все понимаю, будут «зеленые» – подойду.

– Вот такие расценки на комплект одежды и на радиостанции, почти без бакшиша себе.

Я прикинул цену на новые, на то, где эти новые тут можно купить, а нигде, и на их необходимость для нас: «Хм, хорошо, пусть будет так. Ты в Герате будешь брать?»

– Не только, но это, со всем почтением, моя тайна. В Герате ты не найдешь дешевле, разве что полный хлам.

Ребята стояли и терпеливо ждали, когда я закончу общение с Саидом.