2 | Драмы. 1989–2020 гг.

Дан пытается вырваться из окружения. Наконец перед ним расступаются, он направляется к выходу. В дверях – Сьюзен.

СЬЮЗЕН: Здравствуй, Дан, я – Сьюзен.

КОММЕНТАТОР: Драма началась, не дожидаясь финала.

Часть 3. Страсти накаляются

Как тонут надежды

Сьюзен и Дан в постели в шикарном гостиничном номере.

СЬЮЗЕН (прижимаясь к плечу лежащего навзничь Дана): Тебе хорошо?

ДАН: Слушай, что мы делаем в этой чертовой Гааге уже целую неделю?

СЬЮЗЕН: Как, уже неделю? Надо позвонить Рону – это мой шеф. Может, мне вообще не стоит туда возвращаться? Я не хочу расставаться с тобой, а античная философия – она ведь лишена гражданства, я могу читать свои лекции хоть в Китае. Поехали туда?

ДАН: Поставь я слона на А6 – и через два хода только женихи не сдают партию. А там что – турнир? Каков средний рейтинг? Где мое приглашение?

СЬЮЗЕН: Поехали просто так. Никогда не была там.

ДАН (он встал, одевается): Китай ничем не отличается от остального мира: все те же шестьдесят четыре клетки и по шестнадцать фигур каждого цвета.

СЬЮЗЕН: Хочешь, я тоже буду для тебя клетчатой? И ты будешь двигать по мне своих пешек и слонов.

ДАН: Сью, ты, к сожалению, живая.

СЬЮЗЕН: Я умру.

ДАН: Ты не понимаешь. Все живое несовершенно. Оно все время живет и меняется, к худшему или к лучшему – это не важно. А вот логика, мышление, правила, теории – они безжизненны, а потому – совершенны. Каждый пришел сюда за чем-то своим. Ты, оказывается, пришла за любовью, кто-то – заработать немного денег, я пришел в поисках совершенства.

СЬЮЗЕН (в отчаянии): Пусть ты прав, но почему твой поход за совершенством важнее моей любви. Язон тоже шел в Колхиду за золотым руном, но выиграла любовь Медеи.

ДАН: И сколько зла принесла грекам Медея и плоды ее любви?

СЬЮЗЕН: Но зато благодаря ей возник театр.

ДАН: Всего лишь трагедия, трагический жанр. Я предпочитаю комедии.

СЬЮЗЕН: К чертям Медею и всю твою античную классику! Дан, чего ты хочешь?

ДАН: Расстаться.

Постепенно мир Сьюзен становится черно-красным, монотонно и мрачно черно-красным. Голоса и звуки становятся ватными.

СЬЮЗЕН (одевается): Так я пошла.

ДАН: Да, прости. Это должно было случиться.

В красное небо взлетает черный самолет, в красно-черном самолете сидит Сьюзен, сосредоточенная и спокойная, как мертвец. В иллюминаторе в красном небе – ослепительно черное солнце, разворачивающееся в дракона и вновь свертывающееся в пустую геометрию агонального круга.

Признание в траурных тонах

Билл и Пенни сидят в кафе и едят мороженое. Кругом – пестрый мир – пестрая стойка, пестрые одежды людей, пестрое мороженое. Билл давно уже не ест мороженое, а монотонно вращает ложечкой в бокале, превращая пеструю массу в однородное серое месиво.

БИЛЛ: Никогда не думал, что это так тяжело выговаривается.

ПЕННИ: Тогда не выговаривай.

БИЛЛ: Это – мой первый и последний шанс. Как перед казнью.

ПЕННИ: Перед казнью обычно бывает приговор.

БИЛЛ: По справедливости – да. Но тут, кажется, приговор будет после казни.

ПЕННИ: Что ж ты казнишься?

БИЛЛ (с огромным напряжением выдавливая из себя): Я люблю тебя.

ПЕННИ: Только не это!

Пестрый мир Билла становится черно-красным, он видит перед собой черно-красную Пенни, она что-то говорит, но он не слышит этого, видит только шевелящиеся губы и спокойное, без тени тревоги лицо. Он встает, видя только ее, и направляется к выходу. Он идет по монотонно черно-красному немому городу и слышит только «Только не это!» – такое же монотонное, как этот красно-черный мир.

Как возникает и закаляется старая мужская дружба

Короткая забегаловка. У стойки сидят на нашестах мрачный Билл и беспечный Дан. Первый полностью сосредоточен на себе, второй – рассеян по миру, где его привлекает все, в том числе и Билл.

БИЛЛ (бармену): Замороженный дайкири!

ДАН: И мне, позаморозистей, пожалуйста.

Каждый пьет свое. Билл, напряженно уставясь в собственное отражение в зеркальной стойке бара. Дан, выбивая такт музыки, шуршащей из автомата.

БИЛЛ: Дабл-замороженный дайкири!

ДАН: Ну, и мне, пожалуй.

БИЛЛ: Ты что, парень, решил состязаться со мной?

ДАН: Нет, но я бы хотел испытать твое состояние.

БИЛЛ: Зачем?

ДАН: Скучно жить весело.

Билл залпом выпивает дайкири, так, что у него от холода сводит виски. Дан следует за ним и также корчится и морщится от боли в висках.

БИЛЛ (переведя дыхание): Дабл-дайкири с дабл-ромом!