только наверх обращённые лица,
я ощущаю, вижу и знаю:
звёзды не падают – звёзды взлетают
Новогодний подарок
я купил себе подсвечник
сочинять стихи ночами,
чтоб стояла тихо вечность,
строки сыпались бы сами
муза трепетная тенью
мне нашёптывает рифмы
и звучит свободно пенье:
вёсны, поцелуи, нимфы
пусть я стар и неуместен —
но свечи мелькает пламя,
и стихи – просты и честны,
без прикрас, усилий, званий
впереди – совсем не годы,
только миги да мгновенья,
время с гор устало сходит
в поэтические сени
не настало
ещё не зародились грозы,
которых, мёртвый, не услышу,
и хлёстких струй по чёрным крышам
ещё не дали небу росы
и те цветы, тебе в подарок,
не посадили… виноград
вина, которому я рад,
под прессом не ушёл в осадок
и значит – мне слагать стихи
ещё позволено в всевышних,
ещё не числюсь в списке лишних,
и ждёт расплата за грехи
пока не взнузданы стихии,
и мыслям есть куда лететь,
я занесу над ними плеть
безумной, страстной эйфории
Зимняя дорога
в небе пусто и морозно,
стынут воздух и дыханье,
в дымке солнечной, морозной
перхоть снежная сияньем
а дорога бесконечна,
пустота, кричи хоть криком,
тракт укатанный и млечный,
елей сумрачные пики
где-то люди, свет, застолье,
где-то дети и восторги,
позатихли в голом поле
страсти, горести, тревоги
ни доехать, ни приехать,
до тепла не дотянуться,
не дождаться слёз и смеха,
хрупких мыслей нити рвутся
и лежит моя дорога
в одиночестве замёрзшем,
еду на неспешных дрогах,
январём под корень скошен
в снегопад
ах, снегопады,
почти комками,
деревья рады
(понятно, знамо)
богатым шубам,
согреться чтобы,
таджики с шумом
растят сугробы,
а мы, старперы,
сидим по кухням:
кирнём по первой
и балагурим;
небес не видно,
да и не надо —
с капустой кислой
похмелье ладно,
увы, жаркое
для нас экстрим,
и за второю
не побежим,
а снег всё валит,
что твой десант,
мы всё ж добавим