2 | Драмы. 1989–2020 гг.

ЗАСТЕНЧИВАЯ РАЗИНЯ: Это – призвание.

ЧЕРЕНОК-ОТ-ЛОПАТЫ: Это – талант. Мне вот редко перепадают чаевые, а ты – Студент, образование уже почти имеешь, свой университет кончишь, знаешь, какие чаевые будешь загребать?

ЗАСТЕНЧИВАЯ РАЗИНЯ: Как президент Соединенных Штатов!

СТУДЕНТ: И женюсь на той девчонке! Между собой, считайте, мы уже договорились. Осталось с ней решить вопрос.

Уличная обочина. У своей неприглядной машины суетится Студент с ярко-красной сумкой-термостатом. Плавный звук тормозов – рядом останавливается шикарная «Альфа-ромео» с темными стеклами и со сногсшибательной красоткой в открытом окне.

КРАСОТКА СОНЯ: Мил человек, где тут у вас Третий Вашингтоновский

тупик?

СТУДЕНТ: Какой дом надо?

КРАСОТКА СОНЯ: 38-й.

СТУДЕНТ: Второй светофор под стрелку налево, через три блока поворот налево в гору, четвертый дом справа, щеколда в калитке не работает, стучать лучше в заднюю дверь, сейчас дома только девушка, чаевые – не менее трех долларов.

Машина с потрясающей красоткой тихо отъезжает, а Студент продолжает монолог сам с собой.

СТУДЕНТ: Конечно, мы теперь вряд ли увидимся когда-нибудь «Альфа-ромео», мне тебя искать некогда – мне свою бы не потерять. А вот найдешь ли ты меня? Будешь ли сохнуть по мне? А?

Машина с красоткой взбирается в гору, поворачивает направо и останавливается у приличного частного дома. Красотка уверенно проходит незапертую калитку, заворачивает за угол и стучит в заднюю дверь. Слышен легкий топоток. Со второго этажа спускается миловидная тоненькая девушка лет 18—19. Это – Джоан, единственная дочь ведущего программиста фирмы, разрабатывающей пакет космических и ракетных программ для НАСА и Пентагона.

КРАСОТКА СОНЯ: Хелло, Джоан, как дела? Меня зовут Соня, я от твоего отца, можно войти?

ДЖОАН: У меня все О. К. Что-нибудь случилось? (Пропускает Соню в дом.)

КРАСОТКА СОНЯ: Ничего серьезного. Садись, пиши. (Наставляет на Джоан приличный ствол с глушителем.) Да ты не стесняйся, садись, чувствуй себя как дома. (Диктует.) «Дорогой папа! Меня украла шайка вымогателей. Пишу тебе под их диктовку. Их условия они сообщат тебе сами. В полицию они также обещали сообщить сами, поэтому просят тебя не беспокоиться.» Написала? – Молодец. Теперь давай сюда руки (одевает на Джоан наручники), звони в полицию и сообщай, что тебя украли. Быстрей!

Джоан неловко набирает 9—11.

ДЖОАН: Алло, это Джоан Киркпатрик. Меня прямо сейчас украли. Мой телефон…

КРАСОТКА СОНЯ (прерывая связь): Ну, пошли.

Они выходят из дома в обнимку, как две подруги. Джоан явно в шоке и позволяет засунуть себя на заднее сидение. Машина медленно выруливает из пустынного переулка, но сворачивает не налево, к подножью холма, а направо. Над крышей появляется винт и бывшая машина, а ныне вертолет плавно и нежно растворяется в привычном монтерейском тумане.

Знакомое собрание сотрудников спецслужб, происходящее точно в таком же кабинете, что и Вашингтоне, но вид из окна немного другой: вместо Капитолия мы видим Монтерейскую рыбную верфь. Ведущий операцию полковник ЦРУ докладывает.

ПОЛКОВНИК ЦРУ: Я пригласил вас, господа, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие.

УЧАСТНИК СЕКРЕТНОГО ЗАСЕДАНИЯ СПЕЦСЛУЖБ: Нельзя ли начать с чего-нибудь веселенького?

ПОЛКОВНИК ЦРУ: Задержаны все двенадцать представителей сибирской мафии. Как и ожидалось, мы гонялись за придурками, которые освобождали пространство для основного действующего лица… или лиц… Они даже не знают, кто действует под завесой их похождений.

УЧАСТНИК СЕКРЕТНОГО ЗАСЕДАНИЯ СПЕЦСЛУЖБ: Приятная новость. Что ж тогда – плохая?

ПОЛКОВНИК ЦРУ: Средь бела дня похищена единственная дочь ведущего программиста космических и ракетных проектов НАСА и Пентагона. Цель очевидна: обмен живого товара на программные продукты. Они действуют на прекрасном техническом уровне – нам так и не удалось засечь, откуда ведутся переговоры. Как вы понимаете, выловить шантажистов в Интернете очень сложно. У нас есть, правда, несомненное достижение: вот кто, несомненно, участвовал в операции похищения!

Участникам совещания раздается портрет той, что назвала себя Соней, а также портрет Джоан.

УЧАСТНИК СЕКРЕТНОГО ЗАСЕДАНИЯ СПЕЦСЛУЖБ: Девушка – не иголка. Может, распространить повсюду объявления? Развесить вот эти портреты обеих? Назначить приличное вознаграждение?

ПОЛКОВНИК ЦРУ: Ни в коем случае! Мы не имеем права рисковать разглашением – начнется паника. Не забывайте, господа: речь идет о мафиозных разборках на ракетно-ядерном уровне! Предлагаю сделать небольшой перерыв – в соседней комнате нас ждет местная пицца, говорят, восхитительная!

Студент раскладывает из своих красных сумок-термостатов коробки с пиццами, бумажные тарелки, пакетики с сыром и перцем, салфетки, мятные лепешки. Краем глаза он видит у присутствующих портреты Джоан и той, на «Альфа-ромео». По отрывкам разговоров он догадывается о случившемся и о важности этого происшествия, хотя бы по званиям офицеров, поедающих пиццу.

Пиццерия вечером. В зале вокруг телевизора – завсегдатаи. Они смотрят репортаж по рестлингу из Лас Вегаса. В стороне сидит Чарли, местный луноход. Он сидит спиной ко всем и к телевизору, пьет свое вино и разговаривает с самим собой астральным.

СТУДЕНТ: Мужики, у меня девушку угнали.

ДОЛГОВЯЗЫЙ: Кто?

КРАСНОНОСЫЙ: Как ее зовут?

СТУДЕНТ: Не знаю я, как ее зовут, но я к ней давно приглядываюсь, а угнала ее красотка на «Альфа—ромео» с темными стеклами.

ЩЕКАСТЫЙ: Теперь это бывает, когда одна другую уводит – всеобщее потепление климата и нравов.

СТУДЕНТ: Да я серьезно! Тут какая-то сложная игра – ЦРУ, ФБР, военная полиция: все ищут ту, с «Альфа—ромео».

ДОЛГОВЯЗЫЙ: Дело, видать, и правда горячее. Твоя-то хороша?

СТУДЕНТ: Обижаешь

ЩЕКАСТЫЙ: А хоть что-нибудь еще тебе известно?

СТУДЕНТ: Похитительница – из сибирской мафии.

КРАСНОНОСЫЙ: Ого! Тогда считай, труба твое дело. Ищи свою девушку у медведей.

ЩЕКАСТЫЙ: Погоди, давай спросим у Чарли – у него кто-то из предков был из России. Эй, Чарли!

ЧАРЛИ (почти выходя из сеанса связи с собой астральным): А? Что?

СТУДЕНТ: Чарли, твои предки из России. Где, по-твоему, лучше всего прятать похищенного человека?

ЧАРЛИ (не задумываясь): В тюрьме, конечно.

ДОЛГОВЯЗЫЙ: Да мы серьезно тебя спрашиваем.

ЧАРЛИ (недоуменно): А где ж еще? В тюряге или лучше – в воронке, в «раковой шейке», в «хмелеуборочном комбайне», в психовозке.

ЩЕКАСТЫЙ: Что ты все одно и то же заладил? А где еще?

ЧАРЛИ: А где ж еще можно? (Разводит руками.) Больше вроде бы и негде. Просто ума не приложу.