Ключ от всех миров

– И тут стало мне так обидно… – вслух повторил я. – Развернулся и дал ему.

– Правильно дал, – пожевав губу, согласился директор. – Только запомни, Артур, я тебе этого не говорил. Но дал ты ему за дело. Мне тут многие на него жаловались… – Тут он сделал многозначительную паузу. – Но сам понимаешь, благодарности я тебе за этот поступок вынести не могу. Подумай, что случилось бы, ударь ты его не так удачно, а попади, например, в висок… Или, к примеру, упал бы он и стукнулся головой об угол. Ведь все это могло очень-очень плохо кончиться… – И вновь последовала многозначительная пауза, во время которой я должен был прочувствовать всю глубину своего проступка. – Однако на первый раз я мер принимать не буду, – продолжал директор. Я вздохнул с облегчением… – Однако, надеюсь, что больше драться ты не станешь. Сейчас я пойду и побеседую с Цветковым, а ты пока посиди в моем кабинете и подумай о том, что я тебе только что сказал. – С этими словами Яков Григорьевич исчез за дверью.

Я метнулся к столу, налил себе еще один стакан воды и залпом выпил.

«Уффф», – выдохнул я, только сейчас почувствовав на спине струйку холодного пота.

– Не «уфф», а влипли, – неожиданно вновь заговорил Тогот. – Тебе не повезло. Только что я получил знак. Идет караван. Ты должен немедленно прибыть в рассчитанную мной точку, открыть дверь, принять караван, провести… Ты еще не забыл, что ты – проводник?.. Так вот, ты должен провести их в нужное место, открыть следующие врата и получить соответствующее вознаграждение.

– Прямо сейчас? – удивился я.

– До прибытия каравана у тебя час – час пять минут, так что придется поспешить.

– А школа, уроки? – пробормотал я.

– Да, ты, похоже, так ничего и не понял, сопляк! – взвился Тогот. – Все эти твои школы, уроки – херня! – я задрожал. Никогда не слышал, чтобы Тогот говорил со мной таким «голосом». – Да если это будет нужно, ты перебьешь всех учеников и учителей этой школы и по их трупам прибудешь на место. Понял?

Вот только тогда я понял, что по-настоящему влип.

* * *

Чуть приоткрыв дверь, я выглянул в приемную. Там оказалось полным-полно народу, в том числе директор, Инна Сергеевна и красный как рак Александр. О том, чтобы незаметно проскользнуть мимо, не могло идти и речи.

Закрыв дверь, я, тяжело дыша, привалился к стене.

– И что мне теперь делать?

– Для начала попытайся как можно лучше вспомнить вашу гардеробную.

Я зажмурился. Перед моим мысленным взором встала продолговатая комната, уставленная рядами металлических вешалок, на которых висели пальто и мешки со сменной обувью. И хотя декабрь в этом году выдался не таким уж холодным – зима не спешила заявлять свои права, – большая часть учеников уже переоделась в шубы и зимние пальто.

Щелк! В воздухе запахло озоном.

В руках у меня оказалось пальто. Зимнее пальто, но не мое!

– И? – в недоумении уставился я на пальто.

– Надевай! – приказал Тогот.

– Но это же воровство, – заскулил я.

– Опять началось! – взвился демон. – Забудь ты свои дурацкие сомнения. Тебе предстоит большое дело. Если не станешь медлить, будешь выполнять все мои инструкции и точно выполнишь все, чему я тебя учил, то вернешься в школу еще до окончания занятий. Тогда никто ничего не заметит…

– Кроме, конечно, моего отсутствия, – но Тогот сделал вид, что не заметил этого замечания.

– Давай быстро к столу директора, – мне ничего не оставалось, как подчиниться демону. Бегом я пересек кабинет директора, натягивая на ходу чье-то пальто. Оно, к моему удивлению, оказалось мне впору. Потом я бросил взгляд на тапки. Хорошо, что я носил кожаные тапки с твердой кожаной подошвой, а не мягкие с войлочной. В тех тапках я бы далеко не ушел. – Третий ящик сверху, – продолжал командовать Тогот.

– Мне что, лезть в стол директора? – не понял я.

– Быстро давай, не разговаривай, – прошипел демон. – У тебя времени с гулькин нос… Нащупал там футляр? – продолжал Тогот.

Я кивнул. Потом, поняв, что он не может видеть моего кивка, тихо прошептал:

– Да.

– Обращайся ко мне только ментально, – осадил меня покемон. – Достань!

Я повиновался. Теперь в руках у меня был продолговатый футляр, в каких обычно держат дорогие ручки.

– Открой!

Внутри на белоснежном шелке лежала старинная опасная бритва. Интересно, как она оказалась в ящике директорского стола?

– Бритву сунь в карман, она тебе пригодится, коробку назад в стол, и не забудь взять деньги.

Раздался еще один «Щелк!», и предо мной на столе появились две мятых десятки. Я машинально сунул их в карман пальто.

– Теперь быстро к окну, – я вновь повиновался, действуя, точно во сне. – Открой окно!

– Но здесь ведь четвертый этаж! – попытался возразить я.

– Не спорь! – прорычал Тогот. – Быстро открывай!

С первого раза у меня не получилось, окно уже заклеили на зиму, заклеили на совесть. Когда же я потянул изо всех сил, бумага утеплителя, разрываясь, затрещала. В испуге я замер, повернулся в сторону двери. Вот-вот она откроется, на пороге появится Яков Григорьевич, увидит меня в чужом пальто, а потом найдет в карманах свою бритву и две десятки…

– Прекрати трусить! – вновь взвыл демон. – Ты должен делом заниматься. Со своей дурацкой школой потом разберешься, сейчас все это неважно. Запомни: неважно!.. Доставай бритву. Режь мизинец!

– Вот так резать? – удивился я, уставившись на блестящее лезвие бритвы и на свой палец. – Вот так взять и отрезать?

– Да нет, придурок! – казалось, вот-вот – и терпение демона истощится, и он превратит меня в какую-нибудь лягушку-зверушку. – Сделай надрез. Тебе нужна всего капля крови. Всего капля крови для заклятия. Торопись, через три минуты будет звонок, и директор вернется в свой кабинет.

Я зажмурился. Взмахнул бритвой, но не попал по пальцу. И тут Тогот снова взял под контроль мое тело.

Взмах. Честно говоря, я боли вовсе не почувствовал. Тогот действовал виртуозно, ранка оказалась крошечной. Наверное, наберись я все-таки мужества сделать надрез самостоятельно, рана получилась бы грубее, а так крошечная царапина… и все.

Капля крови упала на подоконник. Тогот, не отпуская контроля за моей рукой, начертал на подоконнике два кровавых знака, потом заставил меня залезть на подоконник. На мгновение я замер на самом краю. Я никогда не страдал боязнью высоты, но стоило мне посмотреть вниз, как я понял, что никогда-никогда по доброй воле не прыгну вниз.

– Произнеси заклятье перышка, – приказал Тогот. – Ты должен его отлично помнить.

Трясясь от холода и страха, я дрожащими губами произнес набор нечленораздельных звуков, и в следующий миг Тогот столкнул меня вниз.

Может, кто-то и видел мой прыжок, не знаю. Надеюсь, что нет. Но если кто и видел, то он должен был не поверить своим глазам, потому что падал я медленно. Минуту падал, а то и дольше. И, пожалуй, это была одна из самых страшных минут в моей жизни. Одно дело мысленно общаться с демоном, заучивать какие-то заклятия, получать от него копеечные подачки и совсем другое – попытаться впервые реально на практике применить одно из заклятий… Тем не менее я легко, словно пушинка, опустился на промерзшую землю. Даже не покачнулся.

Где-то высоко у меня над головой зазвенел звонок, и я, словно проснувшись, пулей метнулся за угол школы. Не важно, что подумает директор, но он явно не поверит, что я умудрился, не переломав ноги, спрыгнуть с четвертого этажа.

Заскочив за угол, я какое-то время стоял, прислонившись спиной к каменной стене. В первую очередь мне надо было привести в порядок свои мысли. Впервые я реально использовал колдовство. Я спрыгнул с четвертого этажа и с той же легкостью мог спрыгнуть с четырнадцатого. Только теперь я начал понимать, что Тогот и все связанное с ним не сказка. Раньше, конечно, я тоже верил во все, что говорил мой персональный демон, но лишь шагнув в пустоту из окна кабинета директора, я понял: старик был прав, тогда, после купания в котловане, и в самом деле случилось самое главное событие моей жизни. Я переродился. Все эти школы, линейки, стенгазеты остались где-то там, в мире реальном, а я больше не принадлежал ему. Я стал свободен, по-настоящему свободен. Я мог делать, что хочу, мог никого не бояться.

Чуть отдышавшись, я собрался было вынырнуть из-за угла и в наглую пройтись перед школой, задрав нос, чтобы все увидели: отныне я свободен, свободен от дурацких условностей этого мира. Меня остановил Тогот.