Домик на краю Вселенной

– Ну, что, нравится? – наконец спросила она по-русски с лёгким машинным акцентом.

– Просто офигительно!– вырвалось у меня.

– Это как? – не поняла она.

– Ну, отлично, клёво, круто, сногосшибательно!– продолжил я, сразу начав лингвистический эксперимент, с целью выявить, как глубоко они изучили языки по нашим телепрограммам.

Опять у неё возникли затруднения и она стала размышлять вслух: «Отлично»– это я от чего-то отличаюсь? Не понятно. «Клёво» – это меня кто-то клюнул? «Круто» – это я как высокая гора? Последнее слово вообще не понятно, это кто-то упал? То есть вы хотите сказать, что я вам нравлюсь?

– Я хотел сказать, что вы потрясающе выглядите!– Теперь до неё, кажется, дошло:

– Вы потряслись от того, какая я есть красивая? Зачем вы здесь смеётесь, что-нибудь не так?

– Почти правильно. Только я не сам «потрясся», а вы меня потрясли. Впрочем, это не важно. Так вы что же, оказывается точно такие по виду, как и мы?

– Не в кассу! – невпопад блеснула она знанием фольклора,– мой вид получился накладыванием друг на друга актрис из вашей передачи на телезрении. Чтобы вы были как дома. Я— специально настроенный для нашего контакта пресс- секретарь Верхнего Рулевого Большого Силиконового Совета.

Так вот кого она мне напоминает —героинь моей передачи. Причем всех сразу! Я продолжил незатейливый трёп:

– Пресс-секретари у нас появляются на публике только в блейзерах и при галстуке. Блейзер? Это пиджак такой модный свободного покроя.

Изображение мигнуло, и пресс – секретарь предстала передо мной в накинутом на плечи обширном двубортном пиджаке с золотыми пуговицами и штрих-кодом вместо герба на кармане, а также в галстуке с изображением летающей тарелки. Из-за неправильно понятого слова «только» вся остальная с позволения сказать одежда с неё исчезла.

– Так вам хорошо?

– Так мне просто замечательно! – я еле сдерживал смех, стараясь при этом не пожирать это совершенное создание глазами. Интересно, если они умудрились так выучить языки, неужели они ничего не знают о нашем дресс-коде для официальных встреч? Или, выставив эту пресс-секретутку, они просто решили посмеяться над нами? Такой вот инопланетный юмор… И всё же надо продолжать.

– А как вы выглядите на самом деле?

– Это не важно. Если эту уродливую длинноногую куклу вы «офигительно» любите, то мы для вас не будем красивыми. Вам не нужно видеть нас потому, что эта встреча первая и последняя. Нам не нужны контакты с вами.

– Но почему вам не нужны контакты!? Земляне так ждут встречи с инопланетянами. Нам так скучно одним во Вселенной! Мы теперь соседи и должны знать больше друг о друге. Мы могли бы обменяться культурами, технологиями, может быть, даже генами. Вместе слетать к Туманности Андромеды..

– А нам самим с собой не скучно! Это раз. Ваша культура ведёт не к Великому Равновесию, а к безумию, к раздору, к оскорблению Вселенского Разума. Это два. Ваши нечистые машины нам не нужны, такие были у нас уже тысячи ваших лет назад, и потом мы от них совсем отряхнулись. А наши техники вы с места и в карьер (опять блеснула вокабуляром!) начнёте использовать для войны, себе на вред. Или против нас. Не хотим вам в этом помогать, вы и без нас скоро устанете быть. Это три. Что касается генов…У нас разная природа, мы подошли к получению сознания с разных сторон. Кислород для вас – жизнь, а для нас— яд. У вас растворитель— вода, а у нас серная кислота. Так что любви не будет. И ваша планета нам не нужна.

– Но вы-то лично сделаны не из кремния, а из каких-нибудь нейтрино! А почему это мы скоро «устанем быть»? – перешёл я к главному.

– Потому что вы ещё не встали на путь к Великому Равновесию, вами владеют безумия борьбы за землю, воду, металлы и энергию, и вы размножаетесь так быстро, что их уже не хватает. А что будет через сто ваших лет? Через двести? Небо грозит вам астероидами, земля – вулканами, климат —великой жарой, прогресс – выгоранием ресурсов, а ваши элиты – раздором между собой. Вы навязываете друг другу свои разумения, а ваши разноцветные расы не любят друг друга. Ваша вечная война кого-то с кем-то убыстряет машинный рост, но такой прогресс ведёт к падению с обрыва, поскольку за ним не успевает взрослеть ваш общий разум. Вы как малое дитя идёте к обрыву.

– Мы ведь теперь соседи, – вспомнил я заученный текст, обязательный для декларирования, – мы должны жить дружно, помогать друг другу, больше знать друг о друге. Давайте обменяемся командами учёных и политиков, заключим договор о дружбе и ненападении…

– Верхний Рулевой, который знает всё о вашем мире, думает, что вы не оставите нам тишину, а начнёте вталкивать в нас это… как его …забыла слово, заканчивается на «-изм» … подскажите.

– У нас, увы, много таких слов: коммунизм, пофигизм, либерализм, капитализм, шовинизм, нигилизм, феминизм… Хватит, или хотите ещё?

– Этого хватит, вот всё это вы и будете заталкивать в наши умы и драться друг с другом за возможность делать это. А нам этого не надо.

– Ну, да, вам достаточно одного авторитаризма.

– А это как?

– Это когда Верхний Рулевой, или по-нашему Великий Кормчий, думает за всех вас и решает, как вам жить, каким идолам молиться и будет ли у вас война с землянами, или нет.

– Верхний Рулевой – он самый умный искусственный организм на планете, он питается мыслями всех других живых организмов. Он привёл нас к Великому Равновесию.

…Так, данная тема определённо зашла в тупик, этот пинг – понг может закончиться ничем. Сменим пластинку, ведь моя задача – узнать о них как можно больше.

– Мне так много хочется у вас спросить про вашу жизнь… Может быть, у вас припасен рекламный ролик типа «Добро пожаловать на нашу гостеприимную планету!»? Я бы написал про вас книгу. Это был бы мировой бестселлер. Расскажите про ваших детей, у нас любят эту тему.

– Нам не нужны дети, множественность нашего народорасселения поддерживается копированием требуемых индивидов в множительных автоклавах, согласно плану. Разумные особи появляются уже взрослыми и умными. Мы живём так тысячи лет.

– Кстати, а как вашу землю называть в публикациях?

Лоб пресс-секретаря засветился, и по нему прошла серия вспышек сложной модуляции.

– Я прочитал это как «Блю-Бли-Бликс!» или «БББ», – сходу отреагировал я, – вы не будете возражать против такого названия? Нет? Вам всё равно? Ну, и прекрасно! Хотя бы название планеты привезу, если удастся вернуться.

Поразительно, как непринуждённо и бестолково проходит эта встреча, возможно, самая уникальная в истории со времени Тайной вечери.

– Возьмите, я склеила киношку, – снова блеснула знанием просторечия пресс-секретарь и в метре от меня на полу высветилась шкатулка размером с том земной энциклопедии. – Там тексты – легенды и виды наших прекрасных углублённых жилищ и храмов. И там также голограмма, где я говорю.

– Где вы так выучились говорить по-нашему? – спросил я.– Долго учились?

– Да по вашей телекиношке я и выучилась,– был ответ.– Год просмотра, пять минут загрузки плюс десять тысяч лет подготовки.

Следующие два часа, отвечая на мои вопросы, она с интонацией скучающей школьной училки повествовала о прелестях жизни на загулявшей планете и о том, как та забрела к нам. А я слушал плохо, потому, что любовался ею. Глаз не мог отвести. И она не могла это не видеть, но мне было всё равно. Магия какая-то! С каждой минутой говорила она всё лучше и лучше.

Ещё лет двадцать назад я как на волшебство взирал бы на этого аватара, почти без акцента говорящего на принципиально чужом языке… А сейчас почти такие же чудеса у нас у каждого в кармане, упакованы в обычном смартфоне. И голограмму голой гранд-дамы (каламбур, однако!) мы тоже можем воспроизвести. Похоже, именно этот взрывной прогресс землян их так пугает.