Охотник на творцов

У парня стальные нервы. Хотя мозгов немного… переть против писателя – это неразумно! Но переть против злого, пьяного писателя, не пожалевшего Веры на искажение реальности и уже выкинувшего из окна Редактора Веры – попахивает самоубийственным кретинизмом! Хотя “пьяного” – сильное преувеличение: речь не нарушена, даже язык не заплетается! Может, лёгкий запах перегара со вчера… Или это от меня несёт?

– А чем я буду платить алименты, по-твоему?! Чем оплачу налоги на новые истории?! Ты об этом подумал?! – в яростном порыве заорал Верочкин, и лампы от перепада напряжения начали мигать и взрываться с задорными “ба-бах”.

– Верочкин, отключите способности! – крикнул уже я, выходя на свободное пространство между писателем и мальчишкой. – Вы нарушаете закон о применении способностей персонажа! Немедленно сдавайтесь, иначе ваши истории будут удалены из общего реестра, а вас привлекут к ответственности за угрозу жизни и здоровья, а также за порчу имущества!

Глаза Верочкина так расширились, словно готовились вывалиться. В этот момент я буквально чувствовал, как авторитет мой и всех Редакторов в целом в глазах этого писаки взлетает буквально в космос. А это значило, что я только что заработал как минимум единичку Бытовой веры. Я небрежно повёл плечами с нарочитым кряхтением.

– Не искри, электрик, спать мешаешь! – негромко, но отчётливо тявкнула белая ласка, вновь появившись из-за шиворота. – Бесишь уже тем, что приперся совершать глупости в такую рань! А я спать люблю!

Пять секунд полнейшей тишины. Я буквально слышал, как скрипят шестерни мыслей в голове Верочкина.

– Ваш питомец разговаривает? – сбавив обороты, осторожно уточнил Верочкин.

– Мужик, ты дурак? Животные не умеют говорить, – уничижительно посмотрела ласка чёрными бусинками глаз на мужика и самым хамским образом отвернулась от него, спрятавшись у меня на шее.

– Ты что, не слышал сказанного? Ласки не разговаривают. Это противоестественно, – подтвердил я, когда буйный маг перевёл взгляд на меня.

Мужик от подобного впал в когнитивный диссонанс. Даже странно, насколько часто подобный бред срабатывает. И ведь в эти мгновения замешательства можно успешно атаковать – револьвер в кобуре на поясе чуть ли не жжётся.

Но на сей раз пикировка – лишь проверка. Реакция мужика говорит о том, что он не под контролем извне. И не во власти “Веры”, не в состоянии аффекта… по крайней мере, теперь. А значит, можно попытаться договориться, тем более запал боя уже удалось сбить.

– Верочкин, я не хочу драки. И даже закрою глаза на разряд молнии – буду считать это случайностью, а не нападением на Редактора при исполнении, – говорил я с нарочитой скукой в голосе. – Надеюсь, повторять глупость вы не собираетесь? Я ведь могу и расстроиться…

Да… расстроиться я мог. Нет, не от разрядов этого доморощенного “мага”, воплотившего в себе, как теперь уже очевидно, своего главного персонажа. Но если Верочкин вдруг додумается призвать молнию с небес… Вот тогда разрушения получатся эпичными и мне будет бо-бо. Поэтому только понты и уверенность!

– Вы хотите договориться? – парень, на которого наезжал Верочкин – как я понял, местный менеджер среднего звена – вылез в самый неподходящий момент. – Он преступник! Он угрожал мне! Его нужно арестовать…

– “Слабоумие и отвага”, – не удержавшись, фыркнул Брут у меня с плеча.

Если миг назад сияние молний вокруг писателя почти угасло и он застыл в считанных сантиметрах от земли, то сейчас яркость начала увеличиваться вновь. Молнии извивались вокруг мужика, словно искорёженные сияющие змеи. Более того, в воздух поднялась всякая канцелярская мелочёвка из металла и под воздействием магнитных полей со скрежетом стала превращаться во множество лезвий. Кто-то выполнил свою домашнюю работу по физике, начав писать про электричество…

Писатели редко бывают тупыми. Сложно тупому человеку придумать идею, прописать сюжет, вложить мысли, проработать характеры и облечь это всё в слова, которые окажутся интересны большому числу людей. Однако писатели, художники, музыканты и актеры – вся та творческая братия, способная воплощать в себе героев, – они часто… очень часто, один из двух, а то и каждый, немного не в своём уме. Кто-то сильнее. Кто-то слабее. Но нормальных в принципе нет. А значит, не стоит их провоцировать.

Короткий удар в челюсть. Легкий хруст. Чуть искривлённое лицо. И мальчишка-менеджер с закатившимися глазами осел на пол. Сломанная челюсть – это легко отделался. По крайней мере, жив останется – молнию, в отличие от меня, ему не пережить, а вот мне не хотелось сталкиваться с лезвиями. Если к чистой магии у меня иммунитет, то её опосредованные воплощения – моя слабость. Кроме того, на улице просто отвратная погода, и если Верочкин достаточно взбесится, то попытается сбежать… А под дождь так неохота. Но кулак у меня ещё полдня будет болеть.

– Инцидент исчерпан? – обратился я к Верочкину.

– Да, – неуверенно протянул он, сбросив электрическую ауру и любуясь на бесчувственное тело. – А что теперь ждёт меня?..

– Вы пройдёте со мной, – пожал я плечами. – Думаю, отделаетесь штрафом… возможно, ограничим на несколько месяцев лицензию на писательство. Не больше. Ведь никто не пострадал? – я оглядел офис.

Люди уже начали вылезать из-под столов. Откуда-то выбрался бесхозный принтер, перебирая маленькими ножками… Э-э-э? Народ не просто вылезал, а собирался вокруг недавнего бузотёра Верочкина и одобрительно хлопал его по плечу и жал руки. Из обрывков фраз я понял, что мальчишка-менеджер закошмарил уже весь офис, и Верочкин – герой дня. Даже принтер потёрся о его ногу и распечатал смайлик. Что же… это хорошо. Похоже, Верочкин на этом поднимет свою долю “Веры”, ну а я… Надеюсь, дрон не сгорел. Если повезёт, то хотя бы в этот раз начальство не будет орать.

Глава 1. Или о том, почему никто не любит предсказателей?

– Кугдыматов, суть твою, ну что за хрень ты опять натворил? – орало на меня “любимое” начальство. Изо рта у него вырывался дым, а порой вылетали искры. – Тебе кто, идиоту, разрешил бить гражданских? Тем более челюсти им ломать? У тебя была задача остановить Верочкина? Была! Так бил бы его!

– Шеф, я решил проблему быстро и даже без разрушений! А та сволочь сама напросилась! – возмутился я робко, невольно поёжившись под взглядом полыхающих огнём преисподней очей. Причём “полыхающих” отчасти на самом деле.

– Напросилась? А теперь на нас в суд подают за превышение должностных полномочий. Ты об этом подумал, кретин?

Выглядел в этот момент мой начальник очень грозно и представительно. Как-никак он имел стандартный, можно сказать, классический облик демона: рост больше двух метров, кожа красная, почти бордовая, толстая и местами с пламенными прожилками, натянута из-за рельефной горы мышц под ней. Пара витых рогов… внушительных, которыми можно и заколоть ненароком. И всё венчал элегантный, безукоризненно подогнанный костюм тройка!

Он внушал страх и уважение, даже лёгкое почитание – именно то, ради чего воплощался инфернальный образ. Но я услышал главное: подают в суд не на “меня”, а на “нас”! То есть Издательство меня прикроет и на сей раз. Следовательно, я всё сделал в рамках своих полномочий.

– Он вчера ещё и бухал до полуночи, – полностью оправдывая своё имя, тявкнул у меня из-за пазухи Брут. – Спать мне не давал, алкашня. А сегодня мало того, что проспал, так ещё и перегаром дышал всю дорогу, чуть меня дыханием не растворил! Вот и тупит больше обычного.

– Кугдыматов, ты совсем оборзел! – взревел мой начальник, словно двигатели самолёта на взлёте. – Ты чем думаешь? Что у тебя вместо головы?

Шеф опять завёл привычную песню о субординации, чести, долге и совести. Я с трудом подавил зевок. Стандартное начало рабочей недели, хоть что-то в этом мире незыблемо!

Взгляд шарил по кабинету – мне всегда нравилось у шефа. Мрачная атмосфера, подчёркнутая тёмным камнем отделки, пронизанным алыми прожилками… нет, не магмы, но чего-то похожего: даже имитация жара присутствовала. Настоящий демонический грот, даже выступы и неровности имелись. По стенам развешаны различные виды оружия, преимущественно – острые клинки. А на массивном рабочем столе рядом с монитором, меж множества бумаг, пресс-папье в форме человечка, в спину которого вонзён внушительный нож. Причём его лезвие покрыто бурым налётом. Может, застарелая ржавчина. А может, и кровь. Зная нашего шефа, утверждать однозначно нельзя.

Лишь одно место светлое, насколько это возможно: стоящий по левую руку от шефа шкаф. Там, за зеркальными дверцами, на верхних полках аккуратно расставлены награды, полученные нашим Издательством, и, в частности, Редакторами за годы работы. А на нижних стояли книги, которые создали Редакторы за время работы в Издательстве. Там красовались и две моих: “Несуществующий” и “Воплощённый”.

– Ты меня вообще слушаешь? – заложило уши от рёва. Кулак шефа врезался в выемку, на мраморном столе, от которой расходилось несколько трещин. Чёрные крошки брызнули в стороны… похоже, и этому столу недолго осталось. Уже третьему за год.

– Так точно! Виноват! Исправлюсь! Не подведу! – выдал я стандартный набор фраз кающегося.

– Идиот… – протянул шеф уже без злобы, просто устало. – Порой мне кажется, ты вообще не осознаешь, где находишься и кем работаешь?

– Я нахожусь в Издательстве – организации, созданной государством для контроля проявлений “Веры”. Моя профессия: Редактор Веры – тот, кто должен разбираться со взбесившимися творцами. “Творец” – это собирательный образ, куда входит весь творческий люд: писатели, музыканты, художники, актеры, игроки и прочие. Все те, кто может сотворить что-то новое и стать за счёт этого известным…

– А ну, хватит паясничать! – рявкнул начальник. – Выискался тут умник, бездна тебя поглоти!

Я даже почти обиделся, ведь хотел ещё рассказать об искажениях мира, за счёт ненаправленной Веры. Если бы люди только знали, сколько чёрных кошек превращается в монстров из-за суеверий! А ведь с ними крайне сложно сражаться – неудачи так и преследуют! Надеюсь, это хотя бы уважаемому читателю интересно?

– Кугдыматов, ты можешь вести себя серьёзнее? – продолжало распекать меня начальство. – От нашей работы зависят жизни людей! Множества людей! Ты же не хочешь, чтобы с нашим городом случилось подобное тому, что произошло со столицей во время Чёрного месяца? Там за восемь лет до сих пор не все развалины разобрали!

– Я не хочу такого, шеф! – искренне заверил я. – Но вы же знаете, что все творцы в той или иной мере психи! И чем ближе творец к фантастике, фэнтези или мистике – моей специализации – тем сильнее это заметно. А дабы им противостоять, нельзя быть нормальным, иначе получится как в моём “первом” деле.

Мы оба скривились, словно от зубной боли. Над тем делом мы работали семь лет назад, когда Издательство только формировалось и сталкивалось с первыми испытаниями. Мы с Шефом старались не вспоминать моё “первое” дело, когда старый вояка с уставом в голове и мальчишка-баламут вляпались в тотальный… если без мата, то конфуз. Вляпались, так как действовали по правилам. А ситуация оказалась, скажем так, со множеством щупалец. Неприлично большим количеством щупалец. Просто трындец, каким огромным числом щупалец! И выбраться мы оттуда смогли только благодаря текиле, запрещённым технологиям, падающему самолёту, а также нарушению кучи правил и законов, иногда физики.

– Ладно, принимается, – прикрыв глаза, устало буркнул шеф. – Лучше скажи мне, ты столько лет сражаешься со всякой дрянью. Не боишься ни бога, ни чёрта в моём лице, а ради чего? Во что ты веришь?

Вот это шеф загнул! Не сумел сломать морально, решил задавить интеллектуально, философскими вопросами? Меня так просто не подловишь:

– Я верю только в себя!

– Тьфу на тебя! Я про то, ради чего ты каждое утро встаёшь и идёшь на работу? Зачем изо дня в день рискуешь шкурой? – не унимался шеф.

– Мне за это неплохо платят. Да и Вера прибывает, – продолжал я целенаправленно тупить.

– Что за непробиваемая бестолочь?! – пробормотал шеф под нос и поднял на меня изрезанные капиллярами глаза: – И почему только я тебя до сих пор взашей не выгнал?

– Потому что за такими дураками, как я, лучше наблюдать вблизи. На вольных хлебах мы слишком непредсказуемы. А так, вдруг пригодимся? Ну и вам нравятся мои выходки.

– Пошёл вон! – от ора шефа заложило уши, а его лапища потянулась к пресс-папье.