Феодал: Боярин. Усобица. Разбойник

– Постой, – перебил боярина Андрей. – Резань тут при чем, я же про Москву спрашиваю.

– А притом, что незадолго до этого выдал князь Федор свою дщерь за князя Ивана Владимировича[36 - Иван Владимирович (1381–1422) – серпуховской князь, старший сын Владимира Андреевича Храброго и княгини Елены Ольгердовны, дочери великого князя Литовского Ольгерда Гедиминовича, правнук Ивана Калиты.], сына Храброго.

– И что с того? – не унимался Андрей.

– А то! По докончанию признавал резанский князь Федор московского князя Василия Дмитриевича[37 - Василий Дмитриевич (30 декабря 1371 – 27 февраля 1425) – великий князь московский и владимирский с 1389 года, старший сын Дмитрия Ивановича Донского и великой княгини Евдокии, дочери великого князя нижегородско-суздальского Дмитрия Константиновича. Был женат на Софье – единственной дочери великого князя литовского Витовта.] старшим братом, а его дядьку Владимира Андреевича[38 - Владимир Андреевич Храбрый, Донской (15 июля 1353–1410) – удельный князь Серпуховской (1358–1410), Боровский (1378–1410) и Углицкий (1405–1410), русский полководец, прозванный Храбрым, а после Куликовской битвы – Донским, младший сын князя Андрея Ивановича Серпуховского. Внук Великого князя Московского Ивана I Калиты.] и князя Юрия Дмитриевича[39 - Юрий Дмитриевич (26 ноября 1374 – 5 июня 1434) – Звенигородский и Галицкий князь (с 1389), сын Дмитрия Донского, великий князь Московский в 1433 и 1434.] равными братьями. И по докончанию целовал крест быть заодно с московским князем, не задирать татар, тьфу ты, прости меня господи, не ездить в Орду и не принимать послов татарских. Взамен же московский князь обещал защиту своему родственнику. А за это правда отписал себе земли, отнятые нами в Мещерском юрте, и посадил там своего наместника.

По уговору судить-рядить обиды между нашим князем и пронскими княжатами должен был митрополит, а ежели князь Пронский учинит обиду и не возвернет обидное, то великий князь Василий Дмитриевич заставит его исправиться.

– Все понял я, – такие отношения были Андрею знакомы. – Московский князь типа крышует резанского князя. То есть выступает в спорах как третейский судья.

– Не ведаю, что ты там говорить изволишь. Не понятны мне сии слова, боярин. Но да ладно. Еще обязался наш князь помириться с князьями Новосильским и Тарусским, ибо держали те руку московского князя, а вот мириться с Литвой наш князь мог не иначе, как обговорив все с московским князем.

– Хорошенький договор заключил князь… Вы же по сути попали в зависимость от Москвы!

– А что делать было? – пожал плечами Костя. – Людишек в княжестве – кот наплакал. С Литвой в ссоре, с Новосильским и Тарусским князьями в ссоре. А главное – выход ордынский задолжали за несколько лет. Тридцать тысяч рублей задолжала Резань выхода. Бояре стали отъезжать, кто на Москву, кто на Литву. Смерды и те побегли из княжества, а Московский и Тверской князья тому и рады. Переманивали смердов, обещали льготы аж на двадцать лет дать крестьянам. Землю щедро раздавали переметнувшимся к ним боярам.

Только с Литвой замирились, как князь Иван Пронский опять за старое взялся, сбегал в Орду и воротился с ярлыком на великое княжение от хана Булата[40 - Булат – имеется в виду хан Золотой Орды – Пулад (1407–1410), сын хана Шадибека, возведенный на сарайский престол эмиром Эдигеем (Идигу). В этом году царь Булат-Салтан воевал Литву, и междоусобная смута в Рязанском княжестве ему была выгодна. Наибольшую опасность для Булата представляли сыновья Тохтамыша, нашедшие убежище у московского государя, а так как рязанский князь связан договором с московским государем, то вполне естественно желание Булата поставить на Рязани своего ставленника.] да еще с послом ханским, а следом за ними рать шла татарская, что дал в помощь Пронскому князю ордынский хан.

Судя по пространному повествованию боярина, московские дела были малоинтересны резанцу и рассматривались им только через призму интересов Резанского княжества.

– Я сам-то в те годы мальцом был еще, – продолжил повествование боярин. – Но отец сказывал, что обрушился князь Иван Пронский на князя Федора Ольговича всей силою татарскою. Князь наш бежал за Оку. К чести князя московского, он остался верен своему слову и дал войско, послав своих воевод. На реке Смевде сеча была великая. Татары разбили московскую рать. Коломенский воевода Игнатий Жеребцов был зарублен татарским мурзой, а муромский воевода Семен Жериславич попал в плен к бесерменам. Но, слава богу, все обошлось. Пронский князь не стал задирать Москву, как татары возвернулись назад, так полюбовно и решили дело с нашим князем. Оставил резанский стол Иван Пронский князю Федору, так приговорил митрополит и московский князь.

По смерти великого князя на Резанском столе вокняжил сын его, Иван Федорович, наш нынешний князь. Было это лет семь назад. А за пару лет до этого преставился великий князь Московский Василий Дмитриевич. Он сына своего малолетнего поручил опекунам: жене – дочери Витовта, тестю своему, Витовту[41 - Витовт (1350 – 27 октября 1430) – великий князь литовский с 1392 года. Сын Кейстута, племянник Ольгерда и двоюродный брат Ягайло. Князь Гродненский в 1370–1382 годах, Луцкий в 1387–1389 годах, Трокский в 1382–1413 годах. Провозглашённый король гуситов. Один из наиболее известных правителей Великого княжества Литовского, ещё при жизни прозванный Великим.] значит, а также князьям Андрею[42 - Андрей Дмитриевич Можайский (1382–1432) – третий сын великого князя Московского и Владимирского Дмитрия Ивановича Донского и суздальской княгини Евдокии Дмитриевны. Князь Можайский и Верейский в 1389–1432 гг. Родоначальник Можайских князей. Погребен в Москве, в Архангельском соборе. Удел его составляли: Можайск, Верея, Медынь, Калуга, Белозерск. Был на протяжении своей жизни верным союзником своего старшего брата Василия, а затем и племянника – Василия Темного.] и Петру[43 - Петр Дмитриевич (1385–1428) – князь Дмитровский с 1389, Углицкий (1389–1405), сын Дмитрия Донского и великой княгини Евдокии, дочери великого князя Суздальско-Нижегородского Дмитрия Константиновича.] Дмитриевичам – братьям своим, и детям князя Серпуховского – Семену и Ярославу. Эти два князя по завещании отца своего, князя Владимира Андреевича Серпуховского[44 - Владимир Андреевич Серпуховский – он же Владимир Андреевич Храбрый.], владели Серпуховом, Боровском, Радонежем, Угличем и Городцом, что на Волге.

Но власть взяла в свои руки княгиня Софья Витовтовна, а поддержал ее митрополит и боярин Всеволожский. В ночь смерти великого князя, митрополит, сказывают злые языки, послал боярина Акинфа Ослябиева – родича Осляби, что отличился на Куликовом поле, к князю Юрию Дмитриевичу, чтобы тот пришел на Москву не мешкая и присягнул малому Василию. Говорят, что дед юного княжича, старый Витовт, заставил царя Ордынского Махметку[45 - Улу-Мухаммед – хан Золотой Орды, внук Тохтамыша. В 1419–1423 гг. вёл упорную борьбу за владение Узбекским улусом. Потерпев поражение, бежал в 1423 г. в Болгарию Волжско-Камскую. С 1426 г. с помощью великого князя Литвы Витовта вернул золотоордынский престол. Распространив свою власть на Крым, установил дружественные отношения с турецким султаном Мурадом II. Из-за междоусобной борьбы в 1437 г. был вынужден бежать в г. Белев. В 1438 г. со своей ордой переселился на среднюю Волгу и, подчинив часть населения Болгарии Волжско-Камской, основал Казанское ханство. Совершил ряд походов против русских княжеств (на Москву – 1439, Муром, Рязань и Суздаль – 1444–1445). В 1445 г. пленил московского великого князя Василия II.] ярлык дать на княжение своему внуку, только год в ярлыке не вписан был.

Князь Юрий в пути уже вызнал про ярлык, заподозрил неладное и воротился. И предъявил свои права на великокняжеский стол. Князь Юрий, муж годами зрелый, стяжал за свою жизнь славу воинскую победителя татар. Ходил на Казань и Булгар да на Руси повоевал он немало. К тому времени сыновья его вошли в силу, у него их четверо: Василий[46 - Василий Юрьевич Косой – князь Звенигородский (1421–1448), великий князь Московский (1434), старший из четырёх сыновей великого князя Юрия Дмитриевича.], Дмитрий Большой[47 - Дмитрий Юрьевич Шемяка (Большой) – великий князь Московский, а также князь Угличский, князь Галицкий; сын Великого князя Московского Юрия Дмитриевича и княгини Анастасии Юрьевны, дочери последнего великого князя Смоленского Юрия Святославича.], Дмитрий Меньшой[48 - Дмитрий Юрьевич Красный (Меньшой) – младший сын великого князя Юрия Дмитриевича и княгини Анастасии Юрьевны Смоленской, внук великого князя Дмитрия Донского и Евдокии Дмитриевны (Евфросинии Московской).], и Иван[49 - Иван Юрьевич – сын великого князя Юрия Дмитриевича, скончался в монашестве в 1432 г.], – перечислил княжичей боярин. – Васька с Дмитрием Большим, его еще Шемякой кличут, уже тогда отцу в затылок дышали. Разное говорят про то, не знаешь чему и верить. Но решение приняли они всем миром, всей землей. Послал вестников князь Юрий по отчине своей – собирать людей охочих. Да, дело— то небыстрое, а пока княгиня Софья с князем Юрием сговорились перемирие держать до Петрова дня[50 - День Петра-рыболова – праздник св. апостолов Петра и Павла – отмечался 12 июля по старому стилю.] значит.

Князь Василий с матерью времени не терял даром, тоже готовился. Изгоя, дядьку своего, князя Константина[51 - Константин Дмитриевич (1389–1434) – князь Углицкий (1427–1433). Самый младший (восьмой) сын Дмитрия Донского. Родился 14 или 15 мая 1389 года (за четыре или за пять дней до смерти отца, случившейся 19 мая). Согласно завещанию отца на случай, если родится сын, его братья выделят ему небольшие части из своих уделов. Удел Константина много раз менялся в результате переделов между братьями, пока, наконец, за ним не утвердился Углич.], пожаловал уделом, отдав ему Ржеву. Князю Петру Дмитриевичу пожаловал волости Шагебал и Ликурги. Заручившись их поддержкой, он с дядьками своими и воинством московским двинулся на Кострому.

Послухи предупредили Юрия, и он бежал в Нижний. В погоню за ним отправили его брата, князя Андрея. Опять же иные людишки плетут невесть что… Будто бы князь Андрей не дошел до брата и вернулся, имея тайный сговор с ним. Нам то неведомо. Да и без разницы сие.

Митрополит Фотий мотался туда-сюда, пытаясь примирить Юрия с братичадом. Юрий просил перемирия. А тем временем пришел ответ от Витовта.

– Постой, – перебил Андрей рассказчика. – Витовт тут каким боком затесался?

– Что тут непонятного? Али забыл, кому поручил покойный князь чадо свое? Слушай дальше, – боярин двумя большими глотками осушил очередной кубок с вином, потянулся за пирогом с зайчатиной, день-то непостный, скоромное кушать можно. Откусил. Тщательно прожевал и вновь ухватился за заботливо наполненный Андреем оловянный кубок. – Юрий муж умный, быстро смекнул, что Василий занял великокняжеский стол без дозволения хана, и тянул время – собирал войска, а сам грамотки отписывал в Орду.

– Это-то откуда известно?

– Шила в мешке не утаишь. Митрополит торопился решить дело миром и по— скорому, покуда не вмешался царь. Очень не хотелось ему ордынцев вмешивать, тем паче что следом за ярлыком ханским придет татарская рать. По нашей земле, заметь, придет, через Резанское княжество…

– Так вот почему ты все знаешь! – догадался Андрей. – Следили за соседями?

– Послухи есть везде и у всех. Есть они и у нашего князя, и бояр больших. Ты вот не успел объявиться тут, а, поди ж, на Москве уже знают о тебе… Так-о. Но слушай дальше.

Бог, видя такое, послал кару на города русские – Галич и другие города. Может быть, кары небесной испугались князья, а может, что другое, но договорились они решить дело миром, отдавшись на волю хана. Мор отступил поначалу, но на Ильин день[52 - Ильин день – традиционный народный праздник у восточных и южных славян, приуроченный к церковному дню памяти пророка Илии, одного из наиболее чтимых на Руси святых. Отмечается 2 августа (20 июля по старому стилю).] вернулся пуще прежнего. Многие князья умерли в том годе. Великий князь Тверской Иван Михайлович[53 - Иван Михайлович – великий князь Тверской (1399–1425). Женат на дочери великого князя литовского Кейсута, великий князь Литовский и Русский Витовт приходился Ивану Михайловичу Тверскому шурином, то есть братом жены.], следом за ним его сын Александр, а ваккурат на Юрьев день внук Юрий, – старательно загибая пальцы продолжал перечислять Костя имена умерших от мора князей. – Князь Иван Васильевич Ярославский, князья Андрей Меньшой, Семен и Ярослав[54 - Александр Иванович – великий князь Тверской с 22 мая по 26 октября 1425 года. Юрьев день – славянский народный праздник, приуроченный к церковным дням памяти св. Георгия Победоносца. Отмечаются весенний (тёплый) 23 апреля по старому стилю и осенний (холодный) 26 ноября по старому стилю. Юрий Александрович – великий князь Тверской с 25 октября по 26 ноября 1425 года. Иван Васильевич Большой – Ярославский князь (1380–1426). После его смерти управление княжеством же перешло к его брату Фёдору. Андрей Владимирович Меньшой (примерно 1380-е гг. – 1426) – князь Серпуховской (1422–1426), Радонежский (1410–1426), Боровский (1410–1426), третий сын Владимира Андреевича Храброго. Симеон (Семён) Владимирович (примерно 1380-е гг. – 1426) – князь Боровский с 1410 года и Серпуховской с 1422 года, второй сын Владимира Андреевича Храброго и княжны Елены Ольгердовны, дочери великого князя Литовского Ольгерда Гедиминовича. Жена: с 1404 года дочь князя Новосильского Семена Романовича, княжна Василиса (умерла осенью 1426 года). Ярослав (Афанасий) Владимирович (18 января 1388/1389 – 16 августа 1426) – (удельный) князь Малоярославецкий (боровско-ярославецкий) (1410–1426), сын Владимира Андреевича Храброго, князя Серпуховского, Боровского и Углицкого и княгини Елены, дочери Великого князя Литовского Ольгерда Гедиминовича, правнук Ивана Калиты. В 1408 году он женился на Анне, дочери Семёна Васильевича, князя Новленского, и прожил с нею три года (она умерла в 1411 году). Во втором браке с Марьей Фёдоровной Кошкиной-Голтяевой. Во втором браке имел трёх детей: сына Василия Ярославича, ставшего князем Серпуховско-Боровским и двух дочерей: Марию, ставшую супругой великого князя Московского Василия Темного, Елену – ставшую супругой Михаила Андреевича Верейского.] Владимировичи как раз по осени преставились. А бояр умерло – не счесть… Да вот еще на следующий год от мора умер последний сын Серпуховского князя Владимира Андреевича – князь Василий[55 - Василий Владимирович (9 июля 1394–1427) – удельный князь Перемышльский и Углицкий (1410–1427). Самый младший, седьмой сын Владимира Андреевича Храброго. Родился 9 июля 1394 года. От отца унаследовал Перемышль и Углич.]. В живых остался лишь один из всего рода – внук Владимира Андреевича, князь Василий Ярославич[56 - Василий Ярославич (ум. 1483) – удельный князь Серпуховско-Боровский (1427–1456), Дмитровский (1447–1453) и Звенигородский (1453–1456) сын князя Ярослава (Афанасия) Владимировича и Марьи Федоровны Кошкиной-Голтяевой, внук Владимира Андреевича Храброго. Василий Ярославович объединил в своих руках почти весь удел своего деда Владимира Андреевича Храброго. Василий Ярославич стал в 1433 году шурином великого князя Московского Василия II Васильевича, когда последний женился на сестре Василия Ярославовича, Марии Ярославне. В это же время между ними был заключен договор и в соответствии с договоренностью, Василий Ярославович всегда был на стороне великого князя Московского и оставался верным договору, даже в трудные периоды его жизни Василий Ярославич всегда оставался его верным союзником.]. Так, княгиня Софья Витовтовна, от имени сына своего, князя Василия пользуясь малолетством юного княжича, отняла большую часть удела его деда. По наущению матери, князь Василий забрал себе Городец на Волге, сманивая на те земли людишек суздальских князей.

Углич юный князь отдал своему дядьке, Константину Дмитриевичу, – боярин замолчал, словно собираясь с мыслями.

Андрей воспользовался паузой и вновь подлил вина в кубки. В трапезную, плавно покачивая бедрами, вплыла Ульяна, следом за ней Лукерья. Последовала очередная перемена блюд, и на столе появился непочатые кувшинчики вина взамен опустошенных собутыльниками.

– Случилась в том годе другая напасть, – промочив горло, продолжил рассказывать боярин. – Витовт ратью пошел воевать Псковские земли. Москва не могла оказать помощь Пскову. Да и не стал бы внук идти против деда, мать не позволила ему. Новгородцы послам псковским указали на дверь. Рать Витовта взяла в крепкую осаду Опочку. Два дня осаждали крепость. Татары, которых привел с собой Витовт, тем времени разоряли окрестные земли.

– Татары откуда там взялись? Далековато ведь от Орды до Пскова?

– Витовт старый хитрован. Кого в той рати только не было! И русские, и литвины, и татары друга Витовта хана Махмедки. Его как раз свергли в очередной раз в Орде, так он к Витовту убежал искать спасения. Вот Витовт и позвал хана с собой в поход на Псков. Витовт сам-то двинулся на Воронечу и застрял там на три седмицы. А тем временем под Котельно псковичи разбили Литву. Сразу же замирились. Псковичи обещали тысячу рублев выплатить Витовту. Взамен Витовт должен был отпустить пленных.

В крещение псковичи с боярами московскими привезли казну. Деньги Витовт взял, но пленных не отпустил, требуя всего откупа сразу. Просил-то литовский князь три тысячи рублей еще сверх того, что привезли послы. Делать нечего, привезли еще полтысячи рублей, а Витовту все мало.

Сам митрополит приехал замирять Псков с Литвой. Москва тогда качнулась под руку Литвы, и митрополит уговаривал псковичей заплатить, сколько просит Витовт. Опасаясь, что Литовский князь двинет рать на Москву, на помощь внуку, князь Юрий предпочел отдаться на милость хана. А что ему оставалось делать? Резань наша следом за Москвой ушла под руку Литвы. Даже пронский князь крест целовал Витовту. Если бы князь Юрий выступил противу братичада, Витовт разбил бы Юрия и уже не выпустил бы из своих лап русские земли. Орда потому и казалась предпочтительней, что сохраняла самостоятельность земель русских. Не всех, конечно, но Москва сохраняла самостоятельность. Почти…

– Костя, а Резань почему под Литву пошла? – от всех имен князей у Андрея голова шла кругом, но он уяснил главное: шла нешуточная борьба между претендентами на великокняжеский стол, которой пользовались иностранные державы, чтобы оттяпать у русских княжеств лакомые кусочки. И эта борьба отражалась на всех соседних княжествах: Тверском, Резанском и других.

– Я же сказывал уже. Людишек мало. На войско опять же серебро нужно, тех же пешцев вооружить – сколько оружия и броней надо! Крепости держать, тоже деньги немалые нужны. А где их взять? Торговля, конечно, дает прибыток, но малый. Купцы-то по Клязьме все больше на Волгу идут. Минуя нас.

Через два года Витовт ездил в Новгород, а там знатные мужи обиду ему учинили великую, назвали его изменником и пообещали наварить медов для него и его рати, если не сгинут они по пути в лесах и болотах.

Витовт хоть и был уже немолод, но собрал рать великую и летом двинул через Черный лес прямо на Порхов, взяв по пути Сабеж. С ним шла тверская рать, наш князь тоже уговор имел с Витовтом, мы тоже ходили с Литвой. Пронский князь Иван Владимирович и тот дружину посылал на помощь Витовту.

В ту пору начальственными мужьями в Порхове были посадник Григорий Кириллович Посахно и честен муж Исаак Борецкий и епископ Ефимий. Они дали литвинам откупа пять тысяч рублев. Новгородцы добавили, не с руки им воевать было. Всего же от Витовта откупились за десять тысяч рублей новгородских. Да сверх того тысячу окупа отдали за полоненных под Котельно. На пяти телегах везли откуп, столь велик он был: пятьдесят пять пудов серебра отдали новгородцы за обиду, учиненную Витовту. Тяжко стало новгородской земле, собирали тот откуп по всей земле новгородской: по рублю с десяти человек брали.

В ту пору татары чинили разор земле русской, грабили украинные земли. Большой полон увели бесермены. Царевич татарский Махмут-Ходя опустошил Галич, Кострому, Плесо и Луг. Правда, сам Галич татары не смогли взять. Дружинники князя нашего настигли татар, и была сеча. Отняли мы у татар добро и полон освободили. А воеводы наши и дядья московского князя с боярином Всеволожским ходили за татарским царевичем до самого Нижнего.

– Ты что, там был? – Андрей искренне удивился обстоятельности рассказа.

– Да почитай все бояре резанские были в той рати. Да дружины московские. Только мы опосля отстали от москвичей и подловили задний отряд татарский и разбили татар наголову. А лета четыре назад татарский царевич Айдар воевал Литовскую Русь. Верст восемьдесят не дошли татары до Киева.

В тот же год Москва воевала булгар на Волге и Каме. Огромный полон взял воевода князь Палецкий Федор Давидович Пестрый[57 - Фёдор Давыдович Пёстрый, князь Палецкий – один из последних владетельных стародубских князей, перешедших на службу в Москву, старший из четверых сыновей удельного князя Стародубского Давыда Андреевича Палицы, Рюрикович.].

Тем временем великий князь Василий отправился в Орду в улус даруга[58 - Даруга – чиновник у монголов. Название это происходит от монгольского глагола даруху – давить в смысле прикладывать печать. Отсюда Д. значит чиновник, прикладывающий печать, что по-тюркски передавалось, словом баскак. Даруги у монголов управляли завоеванными провинциями в звании наместников (поэтому Гулагиды в Персии называли себя на монетах даругами); но, кажется, главным назначением их был сбор дани. Так, в 1223 г. Чингисхан с этою целью отправил даруг в завоеванные страны. В этом значении даруги привились и у нас. Иоанн Грозный посылал Д., сборщика дани, в Сибирь. Теперь в Персии Д. – базарный полицеймейстер или низший полицейский чиновник.] московского Булата, который был лепшим другом Василия. Вскоре в Орде князь Юрий объявился. Боярин московский Всеволожский задумал выдать свою дочь за великого князя и всячески помогал ему получить ярлык на княжение.

– Да ну? – очень удивился Андрей – Дочь боярская замуж за великого князя?

– Дело обычное. Старшая дочь князя Ивана Всеволожского уже к тому году была уже замужем за князем Андреем Владимировичем Радонежским. Род Всеволожских знатен, сами-то они из Смоленских князей.

– И что, получилось?

– Да куда там. Но ярлык на великое княжение князь Василий получил. А Юрию отдали Дмитров – удел умершего князя Петра Дмитриевича.

– Это чтобы обиды не было князю Юрию? – решил уточнить Андрей.

– Ты что? Какое дело хану до обиды Юрия? Это Мурза Тигиня[59 - Тегиня, мурза – скорее всего это один из сыновей эмира Эдигея (Идигу).], из рода ширинов, выпросил удел для Юрия. В ту пору в Орде замятня вновь случилась. Сразу три царя на Орде было. Монгольский царь Кичим-Махмет[60 - Кичим-Махмед – фактический последний хан Золотой Орды в 1428 году и 1432–1459 годах, сын Тимур-Хана. Захватил власть в Золотой Орде у своего тезки. Чтобы избежать путаницы, прозвали предшестующего правителя Орды Улу-Мухаммед (то есть «старший Мухаммед»), а его конкурента Кичи-Мухаммед, то есть младший.] восстал против хана Махмета. Иные царевичи тоже своевольничали. Тот же монгольский царевич Айдар воевал Литовскую Русь без воли хана Махмета. Такие вот дела в Орде были…

Вернувшись из Орды, молодой княжич был посажен Улан-царевичем на стол великокняжеский в Москве. Юрий посидел-посидел немного в Дмитрове, да и съехал. Как не стало князя Юрия в Дмитрове, так мать Василия повелела наместников Звенигородского князя из Дмитрова выгнать и забрала удел под руку сына своего.

– Василий действительно взял в жены дочь боярина своего? – Андрей был уже прилично пьян и ему было без разницы, кто кого выгнал, а вот любовная тема князя заинтересовала, вдруг приспичит жениться. Хотя любовью, похоже, тут и не пахло совсем. Голимый прагматизм.