На свод нагнала голубой
Ты снова туч огромных туши…
Как ни печально, но с тобой
Мы все же родственные души.
Портрет неизвестной
Мальчишкой я рос непослушным слегка
И как-то, забравшись под кров чердака,
Подшивку старинных журналов листал,
Что в дальнем углу ненароком достал.
Страница. Еще. И… по шкуре мороз!
Я взглядом к портрету в журнале прирос…
Слегка повернувшись, небрежно сидит
Какая-то женщина. В душу глядит.
И подпись скупая. Два слова всего.
– Портрет неизвестной – и имя того,
Кто в красках навеки ее сохранил,
Не зная меня, мне ее подарил.
Я был очарован, растерян, сражен
И вид мой, пожалуй, был очень смешон…
Тайком к ней нередко потом прибегал,
Во взгляде ее утешенья искал.
Давно это было и много воды
С тех пор утекло. Затерялись следы
Романтики детства. Все реже я стал
Теперь вспоминать этот старый журнал.
Но в снах кто-то время листает назад
И снова я вижу той женщины взгляд,
Себя, босоногим наивным юнцом,
Безмолвно застывшим над старым листом.
Поэт не рождается сам по себе,
Должна незнакомка быть в каждой судьбе,
Чтоб ты, очарованный, только о ней
С тоской вспоминал до конца своих дней…
Пустота
Неуютно тебе в этом мире,
Отчего-то в душе пустота…
Ты сидишь в безразличной квартире
Бледным призраком, снятым с креста.
Улететь бы куда-нибудь, что ли?
Но не птица ты! И не дано
Испытать ощущения воли
Для души… Это знаешь давно…
Нам волшебник судьбу не изменит,
Но сплеча ты рубить не спеши,
Даже если никто не оценит
Благородных порывов души.
Все меняется – годы и роли,
Быть не просто собою самим…
Состраданье.. Знакомо до боли
И быть хочется нужным другим,