Форексмен

Через какое-то время дверь в ванную комнату открылась. Вошел Миша, держа в одной руке ведерко с шампанским, в другой – стул.

– Не помешаю?

– Заходи, – отозвался Филипп, поднимая руку из облака пены. – Мне скучно.

Миша устроился на стуле и принялся откупоривать бутылку. Пробка гулко выскочила. В ведерке – лед и два высоких фужера. Мешок поставил их на край джакузи, затем наполнил. Филипп поднес фужер к губам, закрыв глаза от всевозрастающего удовольствия.

– Всего-то и надо от жизни, – тоскливо произнес он спустя минуту, – кусочек счастья в виде джакузи и бокал прохладного шампанского. – Затем устроил затылок в специальную удобную ложбинку и, не открывая глаз, спросил: – Скажи, Миш, только честно: за те несколько месяцев, что ты купаешься в роскоши, ты к ней привык? Воспринимаешь ли ты её теперь как нечто обыденное?

– В какой-то степени я к ней действительно привык. Но, если хочешь спросить, не наступило ли пресыщение, – нет. Я рос в семье среднего достатка и роскоши, разумеется, не видывал, поэтому мне, чтобы пресытиться, понадобится не один год. Это дети богатых родителей, которые видят счастливую жизнь с пеленок, быстро привыкают еще в детстве и потом, едва достигнув совершеннолетия, воротят ото всего нос. А мою скромную юность и четыре года общежития не скрасить несколькими месяцами изобилия. Потребуются годы.

– Подробный ответ. В иные времена ты был косноязычен. Впрочем, как и я. Ходили с тобой, два угрюмых создания.

– Когда всё отлично и слова льются. А почему ты об этом спросил?

– Потому что пришла мысль, будто многие люди ограничивают свое стремление к успеху, так как их останавливает страх. Страх, что когда они достигнут всего, им быстро надоест.

– Стремление к успеху, скорее всего, останавливает лень. То, что ты назвал, слишком сложно. Может, такое бывает у единиц, но общая масса, скорее, подвержена банальной лени, нежели страху.

Мешок подлил шампанского. Он устал сидеть на стуле и, как римлянин, лег на пол, на мягкую декоративную шкуру. Филиппу из ванной была видна только его голова.

– Вот лежу я в джакузи самой крутой хаты нашего города, попиваю шампанское. Допустим, через несколько лет я заработаю много миллионов долларов. Что же мне с ними делать? Хорошо, к тому времени построят еще более крутые хаты, изобретут более навороченные джакузи и вино приобретет выдержку, ну, а дальше что? Для жизни и нормального существования миллионы долларов не нужны. Сотня-другая тысяч – максимум. Можно купить квартиру, дом, несколько машин, иметь счет в банке на всякий случай, достойно обеспечивать семью. Подумай только, на всё про всё нужно менее одного миллиона!

– По-моему, ты загоняешься, – поскреб подбородок Мешок. – Ну, скажи мне, сколько процентов в тебе того дурака, который не найдет применения деньгам?

– Да найду я, конечно, найду. Только прискорбно осознавать, что наше физическое существование ограничивается, в большей степени, погоней за прибылью.

– Станешь дауншифтером?

– Вряд ли отважусь на такую крайность.

На этот раз Мешок не ответил. Его достала пессимистичная философия друга.

«Смысла жизни он не видит! – подумал Миша. – В деньгах счастья не находит! Ты эти миллионы долларов сперва заработай, а потом сиди и ной, что жизнь говно и этот мир болен». 

Подумал, но промолчал. Лишь улыбнулся:

– Давай вылезай, на кухне хавчик стынет. Надо пожрать успеть, скоро сюрприз подчалит.

– Какой сюрприз? – откликнулся Филипп, вынырнув из погружения.

– Увидишь. Вылезай и пошли точить.

– Опять шлюхи, небось? – вздохнул Филипп. – Ну их нафиг, в тот раз чуть не блеванул. Надо нормальную девушку, не проститутку.

– По-моему, ты не заметил, братец, но с того момента мы стали чуточку богаче, а потому и телочки нам полагаются соответствующие. Уж поверь, тебе понравятся. Кстати, они не совсем проститутки, они ухоженные барышни, скрашивающие парням досуг за определенную плату. Это не придорожные путаны в дырявых кедах. Девочки, которые сегодня придут, на собственных «Лексусах» ездят на шопинг и делают маникюр в дорогих салонах красоты.

На кухне пахло жареным мясом и свежим хлебом. На столе стояли фирменные контейнеры, две бутылки вина и коробка с надписью «Hennessy X.O.»

Хлеб душистый, только час как из печи. Филипп отломил большой кусок, поднес к носу, вдохнул аромат.

– Вот это да! Я и забыл, как должен пахнуть настоящий хлеб. В супермаркете у общежития такого никогда не было.

– Угу, – промычал Миша, заталкивая в рот еду.

Следующие несколько минут они самозабвенно ели.

Послышалась мелодия дверного звонка.

– Пойду открывать, – сказал Миша, с аппетитом засовывая в рот очередной кусочек бифштекса.

– Я с тобой, – подскочил Филипп, выпив для храбрости бокал вина. За долгое время одиночества он подрастерял смелость в общении с девушками.

Мешок с какой-то ошеломляющей быстротой передвигался по дому, словно футболист или легкоатлет. Филипп только встал из-за стола, а далеко в коридоре уже слышался звучный женский смех.

– Мой друг Филипп! – отвлекся от болтовни Миша, когда увидел выходящего из коридора друга.

Филипп замер. Он ожидал увидеть размалёванных куриц в блядском прикиде, но никак не очаровательных красоток. Первой стояла блондинка. Личико хоть и глуповатое, но милое. За ней – о, мой бог! – рыженькая. Лицо светлое, в веснушках, глаза-изумрудинки. Обе высоченные, стройные. Возраст не более 25-ти. Хоть прямо сейчас фотографируй для какого-нибудь журнала, чтобы мужчины, листая страницы, истекали слюной, а женщины завидовали.

– Белла, – представилась блондинка.

– Майя, – представилась рыжая.

Мешок галантно помог девушкам снять верхнюю одежду и пригласил в огромный зал с лакированным столом, кучей диванов, картин и гигантской плазменной панелью.

– Располагайтесь, девчонки, мы сейчас. С кухни выпивку притащим.

– Вижу, тебе лиса понравилась? – выйдя из комнаты, Мешок легонько толкнул Филиппа.

– Хорошая, – ответил он, делая вид, что ему всё равно. Девушка ему, конечно, понравилась, но мысль о том, сколько у нее было мужчин, отталкивала.

– Новенькая, вижу её впервые, – между делом заговорил Миша, сгребая в свои лапы всё, что собирался нести в зал. – Сколько здесь побывало блондинок, брюнеток, русых, но она – в первый раз.

– Это ты к чему?

– Это я просто, зная твои предрассудки, – подмигнул он. – Чтобы меньше загонялся. Она новенькая, а значит, не заезженная.

Филипп внимательно посмотрел на друга, сделал глоток вина и сказал:

– Долой предрассудки! Провозглашаю веселье!

Веселая болтовня ни о чем длилась долго. Поначалу скованный в присутствии девушек Филипп вскоре адаптировался, живо вступал в разговор, смеялся над шутками и сам пытался шутить. Потом Мешок вспомнил про игровую приставку, и все сразу ею увлеклись. Когда допили вино и остатки шампанского, в ход пошел коньяк. На душе стало хорошо до беспамятства.

Когда играть, разговаривать и смеяться уже не было сил, Филипп, почувствовавший себя юнцом, который набегался, наигрался и уже готов спать, оказался на кухне. Он встал к окну, устало глядя в ночь. Незаметно рядом оказалась Майя. Длинные рыжие волосы светились огнем даже в полумраке кухонного пространства.

«Какой у нее четкий профиль, – подумал он. – Какие ясные и волнующие линии».

Филипп весь вечер был прикован к ней вниманием, она к нему тоже. Ему нравились её длинные ноги в обтягивающих лосинах, грудь под тесной маечкой. Ну и, конечно же, волосы, оттенком напоминавшие вечернее солнце. Ей тоже в нем что-то нравилось. Она для себя не могла дать четких определений, но парень казался неплохим.