Гаснут в заводях белые лилии,
Паутина повисла меж веток.
Там, где раньше цвели в изобилии
Пижмы,
Теперь – огоньки бересклета.
Спелый август настал. Необычно,
На печальный настроившись лад,
Слышать робкий мне голос веснички[5 - Пеночка-весничка свою нехитрую песенку обычно поёт весной.],
Твоё имя шептать невпопад.
Тополёк
Я тополёк за пазухой принёс,
Я отогрел его в своей рубахе.
А вот теперь меня он перерос.
И превзошёл и в силе, и в размахе.
Теперь в тени его сижу,
Перебирая жёлтый лист опавший.
И на него задумчиво гляжу,
Как на меня глядел отец уставший.
Прощание с летом
Мелькнули в листве огоньки бересклета
Оранжево-красным на кромке овражка.
Невольно взгрустнётся: «прощание с летом».
И тут же спохватишься: вот ведь бедняжка!
Сам же твердил: духота надоела.
Морозца теперь бы, хоть на неделю,
Чтоб на рябину дрозды прилетели
И снегири на снегу заалели…
Утро в Жигулях
Закинув на спину корону рогов,
Сохатый трубит с крутояра.
Соперников, с кем он сражался так яро,
Не видно теперь меж могучих стволов.
Лосиха стоит, зачарована им.
Он – победитель и песнь – его право!
…Над сонным распадком, сырым и глухим,
Сентябрьское солнце встаёт величаво.
Одиночество
Осенний лес и холоден, и пуст.
Ноябрь настал.
Такая тишь кругом.
И только гулко раздаётся хруст
Валежника под мокрым сапогом.
Один лишь дуб хранит свою листву,
Как лета дар
И как о нём печаль.
Глаза мои всё ищут синеву,
Но нет её,
есть лишь
седая даль…
Пробуждение
Как будто молочная капля —
На плёсе застывшая цапля.
Уже начинает светать,
Как блюдце – озёрная гладь.
За рощицей вижу макушку
Старинной убогой церквушки…
Вздрогну невольно: кто я таков?
Посланец далёких миров?
Или травинка на мокром лугу?
Ответить едва ли смогу…
Кукушка
Осенью почти ещё не тронутый
Дуб притихший загрустил над омутом.
А на дубе том, на его макушке,
Примостилась молча поздняя кукушка.
Куковать не смея, смотрит в тишине
На листву холодную на речной волне.
Но ещё минута, и под звук дуплета
Улетит кукушка – дар последний лета.
Это я вернулся, я!
Школа
Юле