Механики. Море свободы

– Полетели дальше, – снова отдал команду Туман, а сам смотрит на водопад.

– Не, я определённо приеду сюда на рыбалку, – не унимается Колючий.

– И я, я тоже, мы с тобой, – тут же поддержали его пацаны.

Озеро с водопадом остаётся позади, мы облетаем одну гору, вторую, снова жиденький лес и огромное поле.

– Всё, мы почти дома, – радостно потирая ладони сказал Вар спустя ещё минут 25–30 полёта, – вон наши поля.

Да, все тут же увидели, что поле ухоженное, вон даже через него прокопаны каналы для воды. Перелетев через него, сбоку увидели спокойно пасущиеся стадо баранов и овец. Собак нет, пастухов тоже, видимо, тут совсем безопасно. Ещё один поворот и вон она деревня.

Слива тут же растолкав всех встал спереди в кузове. Смотрю, нахмурился и спустя секунду сказал.

– Там будки же вроде не было.

Чем ближе подлетали к деревне, тем больше народу я видел, нас уже заметили, вон и несколько всадников остановились и человеческие фигурки тут и там видны. Кто сено собирал, кто в огороде копался. А вот той будки на выезде не было точно. Я хорошо помню момент, когда мы улетали, там, вон около того большого столба остался сидеть и провожал нас до последнего Братишка. Я не стал говорить про это Сливе, сам наблюдал как пёс сидит и смотрит нам вслед. Сейчас там около этого столба была довольно-таки большая будка. Неужели? Додумать я не успел, из будки вылез пёс.

– Братишка, – заорал во всё горло Слива так, что от неожиданности я аж пригнулся.

Твою ж мать. Это точно был собакен, услыхав орущего Сливу он почти что с пробуксовкой ломанулся навстречу.

– Крот стой, стой млять, – снова заорал Слива и одновременно начал бить руками по крыше кабины так, что я подумал, что катер сейчас развалиться.

Деревня вот уже, до неё метров 50. Оба катера начали тормозить, видимо вопли Сливы услышал и Буба. Не дожидаясь, когда катер окончательно остановится, Слива спрыгнул с него на ходу. Пёс уже добежал до Сливы и буквально прыгнул на него. Слива успел его поймать широко расставленными руками, но не удержался на ногах, и они оба упали на землю. Пёс крутился юлой по Сливе, поскуливал, пытался его лизнуть в лицо. Слива катался с ним по земле и пытался его как можно сильнее обнять и погладить. Честно, у меня от этой картины аж ком, приятный ком к горлу подступил.

– Братишка, братишка, – орал на всю округу Слива, – я вернулся, я же обещал, ты дождался меня, дождался, Братишка. Здоровый-то какой стал.

Это точно, тут невооружённым взглядом было видно, что собакен поправился, его рана на боку заросла шерстью, он как бы крепче стал, видать кормили его на убой. И пару десятков килограмм он тоже прибавил. Нет, ну надо же как собака радуется встрече, а уж как Слива рад. Они оба катались по земле, обнимались и целовались, но Слива его в морду целовал и прижимал к себе, а пёс, пёс вообще мне кажется улыбался.

– Ну хватит, хватит уже, – Слива встал на одно колено, и пёс снова и снова прыгал вокруг него.

Да уж, вот что значит собачья радость.

– Обалдеть песик, – хмыкнул Клёпа.

– Красавчик, – добавил Колючий.

Всё это время волхи и лимут спокойно сидели и наблюдали за тем, как Слива обнимается с Братишкой, я специально на них посмотрел. Сидят такие в кузове, зырят.

– Здорово, народ, – заорал кто-то со стороны деревни.

– Наши вернулись, – подхватил какой-то звонкий девичий голос.

И в этот момент я понял, что мне хорошо, что это не дом, но я вернулся туда, где мне очень и очень хорошо, и моя печень как-то вздрогнула, и мурашки по спине забегали. Знаете, бывают такие места, что, побыв в одном из них несколько дней, тебе хочется туда вернуться. В таком месте ты не то, что постигаешь дзен, как говорят всякие умники, в этом месте ты обретаешь какое – то нечеловеческое спокойствие, расслабуху, я не знаю, как это объяснить. Но скажу честно, этой деревни и их жителей мне не хватало все эти дни, я это только что понял. Вполне возможно, что эту деревню можно сравнить с родительским домом, когда ты возвращаешься в него через многие месяцы, а то и годы. В этот момент я понимал, что вот тут я буду в своей тарелке, все мои проблемы и тревоги отойдут на второй план, да какой там план, они забьются на самую дальнюю полку в моём мозгу.

Признаюсь честно, такого спокойствия как сейчас, я не получал даже не своём острове, где совсем ни души, тут как-то всё по-другому.

К нам навстречу уже скачет парочка всадников и народ как-то разом попёр навстречу.

Дальше, ну а дальше были слёзы радости и счастья у прибежавших девушек и женщин. Народ всё прибывал и прибывал, мы шли к деревне окружённые толпой людей и лошадей. Я то и дело жал руки, представлял пацанов и зверей. Наши волхи и лимут были в центре внимания. Если взрослые к ним ещё относились с опаской и особо их никто не решался гладить, то несколько подбежавших детишек тут же принялись наглаживать эту троицу. Даже Шварц, который всегда сам себе на уме, и то позволял себя гладить.

Братишка сначала аккуратно понюхал Булата, Кайту, затем Шварца, мы все наблюдали за ними, а я с Клёпой на всякий случай держали его вдвоём за поводок, мало ли. Но нет, Булат понюхал в ответ пса и завилял хвостом.

Потом на телеге приехал Батя с мужиками, снова обнимашки, дед даже всплакнул чутка. Он-то нам и сказал, что, когда мы уехали, Братишка наотрез отказался уходить от того столба. Его и звали, и пытались приманить едой, но тот не уходил. На следующий день пошёл дождь, но он не уходил, сидел ждал Сливу. Вот мужики и сделали ему будку, в которой он все эти дни и жил, а дети таскали ему туда еду. Вот же верный-то какой, дождался Сливу.

– Мать, зови всех, накрывайте на стол, – громко крикнул на всю деревню батя, – наши вернулись, будем гулять.

Что такое гулять, я уже знал. Слива вон тоже как-то разом пригнулся и сглотнул. Не, у них конечно всё очень вкусно, но ползать снова с полным брюхом, вернее, сделать попытку пошевелиться, я не хотел. У меня после того «гулять» их еда несколько дней переваривалась. Причём батя отдал команду, даже не спрашивая, где мы и что, и сколько нас. Просто гостей надо накормить и точка. Их гостеприимство может убить.

– Подождите люди, – собрав волю в кулак, крикнул я.

Народ разом притих и уставился на меня, как много знакомых лиц. Оглядевшись, я увидел, что один из наших катеров стоит позади меня. Забравшись в его кузов, я обалдел от толпы, которая была вокруг нас. С ума сойти, тут походу сейчас вся деревня. Вот как им сказать? Что сказать? Мысли лихорадочно собирались у меня в голове и чёткой линии не было. Вроде и продумывал эту речь, а тут все мысли разом куда-то потерялись, у меня не сейчас не башка, а какое-то Шереметьево. А, была не была, ляпну как есть.

– В этот раз мы пришли не с пустыми руками, – начал я орать и размахивать руками.

Эмоции буквально переполняли.

– Как вы видите, мы благополучно вернулись домой с помощью ваших сыновей, – показываю рукой на братьев, Карта и Бубу, тот опять че-то жуёт, стоит, – спасибо вам за помощь, у нас всё получилось.

Кто-то засвистел, кто-то захлопал в ладоши. Мля, я ща точно, как Ленин на броневике, именно такие ассоциации у меня сейчас возникли. Туман с пацанами гады смеются стоят, видать понимают, что я сейчас чувствую. Поднимаю руки, призываю всех успокоится, свист и улюлюканье стихли.

А дальше, дальше я нёс какую-то хрень, по крайней мере мне так казалось. Как я уже сказал, у меня из башки вылетела вообще вся заготовленная речь. Там сейчас и Шереметьево, и Внуково, и Домодедово, и вообще все аэропорты мира. Но я чё-то говорил и говорил.

Глава 4

Александр. Деревня. Вечер. 17 мая.

– Саня ещё будешь?

– Да.

Слива, ухмыльнувшись и немного пошатываясь, подошёл к одной из деревянных бочек на двести литров, стоящих на телеге, и, открутив краник, наполнил мой кубок до краёв. Закрутив краник, он как Никулин пальцем снял последнюю капельку, облизал палец и вернулся ко мне.

Следом за Сливой к бочке по одному подходят наши пацаны. Даже вон непьющий Полукед и тот наливает.

Вино – вещь, сидим бухаем и смотрим за процессом приёма грузов, ну как можем, помогаем, словом. Рядом на нескольких кострах в огромных казанах местные женщины и девушки готовят еду. Чуть дальше уже стоят сбитые длинные столы и на них так же местные снова и снова ставят тарелки с едой.

А мне хорошо, я уже знал, что сегодня мы опять наедимся так, что я Бе сказать не смогу, да и пох. Булат, Кайта и Шварц уже наелись до отвала и теперь валяются вон в травке, Братишка с ними, но нет-нет, но поглядывает на Сливу, словно боится, что тот опять куда-то уедет.

– Мне синюю, можно мне синюю? – прокричал мужской голос.

– Да уж, местные охренели, – падая рядом со мной в траву крякнул Слива, – о, батя идёт.

Старик подошёл к нам, обернувшись, посмотрел на открытые ворота, на кучу ящиков и бочек, стоявших тут на поле, на машины и другую технику и, выдохнув, уселся рядом с нами. Затем помолчал с десяток секунд и произнёс.

– Даже не знаю, как мы вас теперь сможем за всё это отблагодарить, – лёгкий кивок в сторону грузов.

– А не надо, – махнул я рукой, – я же сказал, это всё бесплатно. Вы хорошие люди, и мы просто захотели вас отблагодарить.