Механики. Море свободы

Ещё через несколько минут наш корабль издал протяжный гудок, и мы стали набирать скорость.

Отойдя от островов, разбрелись по кораблю кто куда. На глаза нам то и дело попадался кто-либо из экипажа, либо бойцов. Должен признать, что корабль прям ожил. Само собой, опробовали столовую, там почти 10 человек готовили на всю ораву мужиков.

Риф сказал, что экипаж корабля состоит из 50 человек, ну и нас плюс 35 и трое зверюг, которые как двое-трое мужиков каждый жрёт, да плюс ещё пятеро здоровяков, ладно четверо, Буба пухлый. В общем, работы на кухне хватало. Поели, поспали, потом ещё поели, скучно, тот бы капитан нас сейчас наверняка заставил бы корабль драить, а тут у Хобота полноценный экипаж.

Кстати говоря, все остальные, те, кто приплыл с нами на корабле, ждут нас в институте, их мы немного по-другому домой отправим, а потом из колонок раздался голос Хобота.

– Внимание всем на корабле, впереди по курсу Полоса.

Автоматически смотрю на часы. Быстро мы до неё дошли, ну да, с новыми движками мы так хорошо пёрли. Уж не знаю, где Риф взял эти движки, но, по его словам, корабль на максималке теперь выдавал 31 узел.

– Вон она, – негромко сказал Слива, когда мы поднялись на палубу и прошли на нос.

Там уже было несколько наших ребят. Вон Малыш стоит, широко расставив ноги, и смотрит на тёмное небо впереди. До Полосы было ещё несколько километров, но мы все уже без биноклей её видели.

Если сейчас тут над нами светлое небо, почти полный штиль, то там прям серая стена, молнии вон сверкают и без каких-либо объяснений понятно, что там идёт сильный шторм.

– Два дня мы тут ждали, – сказал Риф стоя около нас, – а он всё не кончался.

Постояли так несколько минут и снова команда Хобота через громкоговорители:

– Всем пассажирам пройти в свои каюты, ещё раз проверить все вещи, чтобы вам на бошки ничего не свалилось. Экипажу закрыть все люки и иллюминаторы, приготовится к сильному шторму, проходим его с ходу, на максимальной скорости, мужики, будет качать, очень сильно, и кто метнёт харчи, будет потом сам убирать, так что готовьте пакеты.

Делать нечего, выбора нет, идём внутрь, в свою каюту.

– Чё, страшно вам? – подколол Большой Кайту и Булата.

Те только что с нами на носу точно так же смотрели на Полосу и походу сообразили, что мы плывём в самую задницу, как-то оба Волха сразу поджали уши, а Булат ещё и хвост.

– Не боись, зверюги, – погладил я по голове сначала Булата, а потом и Кайту, когда мы уже пришли в нашу каюту, – пройдём, у нас хороший корабль.

Быстренько проверяем все свои вещи, закрываем шкафы и два иллюминатора у нас в каюте.

– Минута до вхождения в Полосу, – снова голос Хобота.

Я лёг на кровать, Булат на свой коврик, пацаны вон пока сидят, Кайта тоже на кровати лежит. Через парочку минут я начал чувствовать, как качка корабля усилилась, потом мой вестибулярный аппарат потихоньку начал паниковать. Булат с Кайтой закряхтели, Сливе пох, Большой вон немного бледный сидит, держится за койку.

– Большой, выпей, – Слива протянул ему свою фляжку, – легче будет.

Тот не глядя сграбастал фляжку и в один глоток её осушил. У Сливы аж глаза на лоб полезли.

– Страшно? – спрашиваю у Большого.

– Есть немного, – честно признался он, – я же сухопутный.

– Как и все мы, – добавил Слива доставая из рюкзака бутылку с Текилой.

А качка-то усиливается. Булат, вон, притих, Кайта тоже насторожено смотрит на иллюминаторы, в которые то и дело бьются потоки воды.

Качает всё сильнее и сильнее, вставать не рискуем, на ногах не устоишь. Снаружи гром, молнии и вода, много воды.

Раз, Булат весте с ковриком поехал в сторону двери. Ох, вы бы видели в этот момент его глаза. Он как лежал на коврике, так и поехал, только голову поднял и охреневшим взглядом смотрит как он едет, потом сообразил, что что-то не то, вскочил и ко мне.

– Вот же ты трус-то, – засмеялся я, еле успев подвинуться на кровати.

Эта 170 килограммовая хреновина запрыгнула на кровать и прижалась ко мне.

Да и Кайта, вон, уже тоже на руках Большого сидит, из-за её тела только частично голова Большого видна.

Качает, ещё, что-то где-то загремело, потом затрещало, потом кто-то на кого-то орал, снова треск, потом кажись в соседней каюте что-то разбилось.

– Итить, – выдохнул Большой.

Снова он напоминает большого краба, который своими клешнями вцепился во всё, что только можно.

Волхи так и сидят на нас. По тому как бьётся сердце у Булата, я понимаю, что он напряжён и ему пипец как страшно. Кайта вон тоже напугана. Во мля, здоровые зверюги, я думал они ничего не боятся, сейчас, поди, поливают нас на своём языке на чём свет стоит.

Качка пипец, меня укачало, ком в горле всё больше и больше. Васёк вон пару раз хватался за пакет готовый метать харчи, но вроде его отпускало.

Не знаю сколько мы так плыли, но постепенно качка стала становиться всё меньше и меньше. Потом, ещё минут через пять, она окончательно прекратилась. К этому моменту я уже сам был готов метнуть всё что съел на камбузе, Большой таки не удержался разок, его вывернуло, Сливе так же пох, он вон лежит на койке, пьёт Текилу и читает какой-то журнал, Волхов тоже укачало, по крайней мере Булата точно, он как-то смотрит на меня, но сквозь, хреново ему точно. Кайта просто лежала на Большом закрыв глаза.

Наконец из динамиков раздался голос Хобота.

– Экипажу и пассажирам, Полосу прошли.

– Урааааа, – начали орать на всём корабле.

Мы не орём, нам хреново. Слива попытался конечно тоже крикнуть, но увидав наши взгляды заткнулся.

– Экипажу проверить все механизмы, – снова голос Хобота, – пассажиры, выползайте на палубу, подышите, легче станет.

На палубу выползли еле-еле, я чувствовал себя как после хорошей попойки, тошнило очень сильно. Странно, что в первый раз, когда нас на корабле везли, что, когда назад прорывались, меня так не укачивало, а тут прям ушатало. У меня было такое ощущение, что меня засунули в какой-то барабан и крутили меня в нём несколько часов. В голове были не вертолёты, а какие-то горки, зрение плавает, тошнит, короче, качка выжала меня как лимон, да и другим тоже досталось.

Да вон пацаны тоже как зомби. Хас опять бледно зелёный, Малыш тоже башкой трясёт и тащит на себе Полукеда, сзади Ватари плетётся. Потом Страйк с Апрелем появились, они в каком-то брезенте Шварца вынесли и аккуратно положили его на палубу под ветерок, им помогают Котлета и Мамуля.

Мне, прям, кошака жалко стало. Укачало его бедолагу просто в хлам. Страйк стоит около него на коленях, водичкой ему морду поливает и что-то шепчет на ухо.

– Вот это аттракцион был, – выпив половину бутылки с водой сказал Корж.

– Американские горки мля, – добавляет Тамаз.

– Ну чё, сухопутные, – из динамиков раздался довольный голос Хобота, – укачало вас?

Он в рубке вон сидит, видит нас на палубе, как мы тут в себя приходим. В сторону рубки тут же показались пару десятков средних пальцев от нас. Хобот, гад, снова смеётся.

– Больше я на такую затею не соглашусь, – охнув и садясь на задницу, произнёс Апрель.

– А больше и не надо, – говорит Гера, сидя на палубе и держась за голову, – маяки установим, запустим, будем через ворота ходить. Пусть Хобот сам на этом корабле назад идёт. Сможем, сделаем ворота как на острове, чтобы через Полосу не ходить, раз, – Гера щёлкнул пальцами, – и мы дома.