Когда часы быстрей минут. Нехронологический роман

Сева всей душой ненавидел книги. Он сам не помнил, когда эти странные чувства появились. Рос тихим и незлобливым мальчишкой. Уважал старших, избегал конфликтов со сверстниками, здоровался с соседями. Маму слушался до определённого возраста. При всех этих достоинствах вроде должен был любить учиться и читать книги. Своими заячьими повадками оставаться незаметным и умением бесшумно сидеть на уроках Сапожников походил на отличника. Вот только мало казаться отличником, нужно ещё им быть. Однажды он принёс в школу больше всех макулатуры. После этого книг у него дома не осталось.

Сева не любил гулять, ходить пешком по городу и покидать квартиру. Он учился в школе, которая находилась практически около дома, пока был маленький, играл с мальчишками. Правда, и с соседями по двору отношения как-то не сложились. В общем, сначала Сапожников боялся выходить во двор, потому что ребята могли побить, а потом просто не хотел. Кому-то нравится гулять по улицам, а кому-то нет. На вкус и цвет, как говорится.

Жили они с матерью в Калининском районе в старой пятиэтажке, построенной ещё в советское время по типовому проекту. Дома, рассчитанные на 30—40 лет эксплуатации, в третьем десятилетии ХХI века представляли собой жалкое зрелище.

Если бы Сева сфотографировался около дома, то вряд ли кто-нибудь по городскому ландшафту догадался, что Сапожников находится в Санкт-Петербурге. Ничего, напоминающего культурную столицу в ближайшем окружении Севы не наблюдалось: ни дворцов, ни соборов, ни набережных с мостами – всего, чем славится град Петра.

В Эрмитаже Сева был в детстве на школьной экскурсии, и больше туда не хотелось. Лучше в игре многократно проходить один и тот же сложный уровень, чем бродить по одним и тем же залам. Музеи и другие культурные учреждения паренька нисколько не интересовали.

– Мальчик лишён чувства прекрасного, – со вздохом сетовала классный руководитель.

Сильное впечатление в детстве произвёл цирк. Когда ему исполнилось десять лет, мама в подарок, вместо игрушки, купила билеты на цирковое представление. Севка сначала расстроился, потому что мечтал тогда о новом компьютере, но, когда оказался в необычном здании на набережной Фонтанки, был потрясён. Ему понравилось всё: и забавные клоуны, падавшие на арене, и дрессированные тигры, и умные слоны. Поразили детское воображение эквилибристы, летавшие под куполом. А ещё был фокусник, распиливавший людей. После цирка мама с сыном гуляли в Летнем саду, ели мороженое. И Севе как никогда в жизни хотелось рассказывать о том, что он в тот день увидел. Надолго в памяти осталась яркая вспышка радости, которую хотелось повторить, вот только молодой человек не знал, как. Он даже собирался купить билет в цирк, но, узнав цену, передумал. «Что я – маленький? – рассуждал он. – На эти деньги можно взять столько пива и чипсов!»

В общем, старинного Петербурга, ради которого миллионы людей приезжают сюда со всего мира, Сева не знал. Город был ему неинтересен, и отвечал своему неблагодарному жителю тем же. Разве мог Всеволод Сергеевич Сапожников, 24 года, образование 8 классов, безработный, быть интересен Петербургу?

Недавно после очередного трудового дня Инна Петровна покормила сына ужином, помыла посуду и подсела к своему чаду, терпеливо ожидая, когда Император закончит проходить очередной уровень игры. Вот он щёлкнул пальцами и благодушно откинулся в кресле. Видимо, этот раунд завершился победой. Женщина заговорила:

– Севочка, у меня на работе открылась вакансия системного администратора.

– Мам, ты опять за своё? – улыбка исчезла, уступив выражению досады на лице геймера. – Ползать с проводами под чужими столами и выслушивать бред тупых чайников? Это без меня!

– Но это ведь работа с компьютерами, тебе вроде нравится…

– Сейчас любая работа с компьютером. На дворе XXI век! А сисадмином не стану, – раздражённо отрезало чадо.

– Но ты же не ищешь работу, целыми днями сидишь у экрана монитора, я боюсь за твоё зрение, за твой сколиоз, за твоё психическое состояние, в конце концов!

– Ну, понеслось… мам, я нашёл себе работу в сети, «прокачиваю» супергероев.

– Что же ты тогда на чипсы у меня деньги стреляешь?

– Потому что это пока не очень прибыльно, – Сева отвернулся к стенке и разговаривал сквозь зубы, явно тяготясь диалогом. – Но мы с Игорьком скоро замутим стартап, у нас идей масса!

Инна Петровна сокрушённо покачала головой. Сын решил, что если быстро свернуть этот разговор не получится, надо перевести его в другое русло:

– Ладно, мать, не парься, скажи лучше, я там коробку под шкафом нашёл. В ней какие-то фигурки, керамические… типа тётки в старинных платьях и зверушки всякие…

– А зачем ты туда лазал? Там мои вещи.

– Я свой старый плэй стэйшн искал, хотел продать на Авито…

– Это старинные статуэтки, сделаны из настоящего фарфора, они мне от моей прабабушки достались, поэтому я не держала их на видном месте… когда ты маленький был, боялась что разобьёшь или обменяешь.

– Ну, теперь-то я не маленький, можешь выставлять своё сокровище напоказ, мне ваще они по барабану, я же не девчонка. А прабабка твоя их откудова взяла? Может это, как его… антиквариат китайский?

– Да нет, это местного производства. Один матрос, когда национализировали какую-то мастерскую на Петроградской стороне, рассовал по карманам бушлата «безделушки» и потом раздаривал их детям. Вот и моей прабабушке несколько штук досталось… она же ещё ребёнком тогда была. Так что вот. Семейная реликвия, получается. Не трогай их, пожалуйста, я ими дорожу.

– Да больно надо, было бы что! – он придвинул кресло к компьютерному столу.

Это был самый длинный их разговор за последние десять лет.

На днях Игорёк принёс новость, появилась новая игра NW, геймеры называли Невой, только ударение в слове не как в названии реки. New World, или по-русски Новый мир, был квестом с элементами шутера[23 - Шутер (от англ. shooter – стрелок); (компьютерный жаргон) – компьютерные игры, в которых нужно стрелять; то же, что и стрелялка.] и файтинга. Можно и пострелять, и подраться… Неплохо детализированный мир, где оболочка персонажа выбирала тебя после небольшого теста. Раньше Сева играл в разные игры. Начинал с ДУМа и ГТА, потом подсел на доту. Другие: ролеплей, роблакс, майнкрафт – были лишь проходным моментом. И вот теперь перед ним открывается Новый Мир. Всё тело напряглось, сердце ускорилось, руки его задрожали в предвкушении игры. Сева надвинул на глаза VR-очки, которые до этого располагались на лбу, и ушёл в дивную, цветную реальность.

Император был счастлив.

Этот миг был прерван зазвонившим смартфоном. Звук мешал сосредоточиться на игре. Сева хотел сбросить, но машинально нажал кнопку ответа.

– Алло, это Всеволод? Инна Петровна Сапожникова кем Вам приходится? Ах, мама… Ваша мама… она попала в аварию, – произнёс незнакомый холодный голос.

Через час он уже был в больнице, и узнал, что мама не дожила до его приезда.

XVIII век

Гончар:

пора ученичества

1778 год не был спокойным для христианского мира. Австрия с Саксонией воевали между собой за обладание богатой Баварией. Французы колотили англичан в Северной Америке, а Бенджамин Франклин настраивал конгресс на полную независимость США от тех и других. В Париже скончался Вольтер. Екатерина вскоре договаривается о покупке его знаменитой библиотеки.

Этьен Фальконе, не дождавшись окончания работ над Медным всадником, конфликтует с императрицей и покидает Россию. Основываются города Мариуполь, Херсон, Шуя и Ковров.

Данила плёлся домой измотанный за день, но почти счастливый. Сегодня его опять похвалили, но не этому он радовался. К добрым словам мастера уже привык, но, помня его же наставление: «Никогда не останавливайся на достигнутом», – Данилка не зазнавался, а работал с ещё большим усердием.

А улыбка на его лице играла потому, что сегодня был его последний день в учениках – завтра предстоит экзаменация. Долгие месяцы обучения закончились, и наконец должна решиться его судьба – ехать домой к матери или стать настоящим подмастерьем, а потом, даст бог, и мастером. И с настоящим жалованьем, а не с похлёбкой два раза в день, как положено ученику…

Сегодня вечером, при тусклом свете керосинки, он ещё раз просмотрит эскизы, они у него с собой. Там, в большой картонной папке, обтянутой потёртой жёлтой кожей, примеры того, что делали ученики на прошлых экзаменациях… Данила Бирюков сейчас волновался и радовался одновременно. Завтра всё решится!

Бледно-оранжевый солнечный диск стремился спрятаться за крыши петербургских домов. К вечеру противный дождь со снегом прекратился, немного подморозило, и Данька иногда ускорял шаг, чтобы проскользить на прямых ногах по ровному участку мостовой…

Свернув в свой переулок, он увидел дворника Пахомыча, неторопливо посыпающего песком ступени, ведущие к входным дверям домов. Он зачёрпывал из старой рассохшейся кадушки песок полукруглым совком, наподобие того, каким отвешивают муку в лавках, и нёс к очередному скользкому участку.

– Вечер добрый, Матвей Пахомыч! – Данила всегда здоровался с дворником и называл его на Вы, в отличие от других жителей переулка.

– А, привет! Сколько сегодня горшков слепил?

– Один. Но большой, – весело отозвался мальчишка.

– Ну, и то добро, – усмехнулся Пахомыч в свою огромную бороду и с кряхтеньем наклонился к бадье за новой порцией противогололёдной смеси. Дворник – уважаемый и ответственный человек на своём месте и многое знает о его обитателях, не из любопытства: надо понимать, когда и сколько дров нужно жильцу, накачать ли воды, да и чтобы посторонние не ошивались…

Поднявшись по скрипучей лестнице на третий этаж к своей каморке и отперев дверь, Данила скинул с плеча папку с эскизами, снял шапку, повесил на гвоздь, стал расстёгивать шубейку, но руки вдруг замерли на второй пуговице – взгляд его упал на стол, на нём что-то лежало.

Данила точно знал, что ничего не оставлял утром на столе, и шагнул ближе. На неструганной столешнице покоился свёрток и какой-то пучок соломы. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это соломенная кукла: руки, ноги, косы, разрисованная углём мордашка… масленица! А в старой тряпице оказалась серебряная монета. Данила ахнул: «Рубль! Целый рубль!» В кармане Данилы могли водиться разве что медные копейки.

Догадка осенила молодого гончара: «Яшка! Больше некому». Яшка-вор не обучен грамоте, поэтому вместо записки подсунул игрушку, поздравил Данилу с Пасхой! Бирюков вернулся к входной двери и проверил навесной замок – ни одной царапины! Ну, Яшка, ну, стервец. Хозяин комнаты восхищённо разглядывал непривычную чеканку и вспоминал, как он познакомился с вором…

Ещё в прошлом году, по осени, так же вечером возвращаясь с занятий домой, он вдруг заметил, что из подворотни навстречу ему шагнула тень. Паренёк, одного с Даней роста и, возможно, возраста… был одет в залатанную рубаху, цигейку-безрукавку, засаленные портки и надвинутый на брови картуз.

– Куды торопимся? Деньги есть?