Чинители

Глава седьмая, в которой мы загадываем самое главное желание

– Вы живы! – завопил Макс, да так, что распугал бы все тени поэтов, если бы они ещё были здесь.

– Вы живы! – воскликнула бабушка, перебегая через дорогу и заключая Макса в объятия.

– Все живы, все здоровы! – произнёс Ситив, чинитель дождей. – Я бы не хотел, чтобы два молодых человека заблудились во дворах старого Петербурга навсегда. А вам лет через сто стало бы очень скучно слушать бесконечные строки великих поэтов. Они хорошие, поэты, но иногда слишком назойливые. Я же предупреждал. Проклятый город, божий враг… и так далее.

Дедушка подошёл ближе и пожал чинителю руку.

– Как вижу, вы уже познакомились, – сказал он. – Как хорошо, что ты оказался рядом.

– Почувствовал живых. Удивился. Не мог не вмешаться, особенно когда рядом Ломатель. Погода меняется.

– Вы видели Ломателя, мои хорошие? – удивилась бабушка.

– Ага. Он разодрал шов на мостовой и собрал его в мусорный мешок.

– И вы выжили, дети? – Старик снял со щеки Макса прилипшее перо и хмыкнул. – Ничего себе. Можете гордиться. То-то я думаю, откуда здесь такой сильный запах болотных голубей…

– Я знаю, что будет дальше, – хитро сощурился Макс. – Сейчас дедушка скажет, что у чинителя перед вами должок, а за это он подскажет, где найти большую золотую рыбу, да?

– Вы ищете рыбу? – Брови чинителя поползли вверх. – Что-то случилось? Изнанка в опасности?

– Не то чтобы. У нас желание. А ещё за ней пришёл Рыбак, – ответил дедушка. – Ну, знаешь, как это бывает. Снова собрался с силами, начертил маршрут, выпил свой любимый облепиховый чай и отправился на Изнанку искать рыбу.

– Двести лет одно и то же.

– Ага. Я слышал, старуха его всё ещё хочет стать столбовой дворянкой, вот и не унимается. А он держит злобу на весь белый свет за то, что не добился своего.

– Но ты его хорошенько уел в последний раз… – Чинитель и дедушка рассмеялись.

Мне стала очевидна вся предыстория, но я слишком устал, чтобы задавать уточняющие вопросы. Вместо этого спросил:

– Может быть, двинемся дальше?

– Ты совершенно прав, – сказал дедушка. – Дайте-ка карту. Рыбак отправился по реке, а мы попробуем обогнать его по суше. Времени терять нельзя.

Он погрузился в раздумья, водя пальцем по светящимся точкам и линиям на бумаге.

– Недолго осталось, если поторопиться. Нам вот сюда… потом сюда… Ситив, чинитель дождей, считай, мы квиты. Спасибо, что присмотрел за детьми.

– Ну тогда уже расскажите, что за должок был! – воскликнули мы с Максом одновременно.

– О, всё просто, – сказала бабушка. – Однажды дедушка подарил ему шляпу. Вот эту, красивую. Чинитель был так растроган подарком, что пообещал как-нибудь помочь дедушке.

– И всё?

– Для добрых дел многого и не нужно, – ответила бабушка.

В окнах домов начал зажигаться свет. Оранжевые пятнышки разукрасили улицу, добавив теней. Ощутимо смеркалось. Вечер вообще затянулся, ему давно пора было уступить место ночи. Вспыхнули фонари. Я перешёл дорогу и осторожно посмотрел на реку. По поверхности бежала взволнованная рябь, но ни Рыбака, ни лодки видно не было. Последние клочья тумана растворялись на поверхности Невы. Вдалеке, на другой стороне, высились дворцы, и у них тоже горел свет в окнах, и фонари освещали площади и улицы, и всадник одного высоченного памятника, стихи о котором учат в школе, свесился с коня и, казалось, разглядывал меня, будто я стоял перед ним всего в нескольких метрах.

Здесь всё было немного ненастоящее – расстояния, освещение, ощущения. Изнанка, одним словом.

Почему-то подумалось, что я хочу вернуться сюда в настоящем, живом мире. Прогуляться по улице, сходить к памятнику и к дворцам, заглянуть в арки, спуститься к воде и найти мост, под которым можно укрыться от дождя. И ещё заглянуть в окна старинных домиков. Что я там увижу? Чьи тени? Поэтов или обычных жителей? А есть ли какая-то существенная разница между ними? Ведь все мы, кто живёт в городе, и есть его незримые тени, которые останутся тут навсегда. Мы, наравне с реками и каналами, мостами, огнями, дождями и предрассветными туманами, такие же символы. Каждый из нас может стать чинителем своего города в той или иной роли.

Я, например, буду приглядывать за теми большими рекламными экранами в центре. Должен же их кто-то чинить и обслуживать.

А Макс пусть чинит вокзалы. Такая почётная обязанность наверняка существует.

А ещё я подумал, что обязательно нужен тот, кто чинит мам. Обязательно чинитель высшего порядка. Чтобы с мамами никогда ничего не случалось. Это было бы просто замечательно.

Подошла бабушка и негромко сказала:

– Пойдём, мой хороший.

Ситив, чинитель дождей, стоял у арки, освещённый фонарным светом. В руках он держал две упаковки дождевиков, которые бабушка взяла с собой из нашей квартиры.

– Какая радость, какая прелесть, – говорил чинитель. – Наконец я смогу немного просохнуть. Знаете, это ужасно, когда постоянно находишься под дождём. Погода меняется. Теперь сложно предсказать хорошую погоду. Итак, куда вас отправить? Говорите. Я растроган.

– К рыбе. Немедленно к большой золотой рыбе. – Дедушка повернул карту и указал на одну из точек, что светилась бледным голубоватым светом.

– Прекрасно. Подойдите ближе.

Я не успел заметить, что произошло, но вот мы стояли на тротуаре около тёмной арки, а вот уже вдруг оказались в воздухе. Меня плотно облепили капли дождя. Они были везде: на ладонях, на лбу, в волосах, вокруг талии, за шиворотом. Я поднял руку и разглядел шевелящиеся капли на каждом пальце. Кожу приятно холодило. Именно капли потащили меня вверх, к серому небу, и вдаль – мимо реки и домов.

Макс, бабушка и дедушка летели рядом в такой же мелко шевелящейся массе капель. Мы стали частью дождя, и ветер нёс нас, хотелось бы надеяться, к золотой рыбе.

Улицы ярко осветились фонарями. По дорогам и тротуарам сновали люди, с высоты похожие на тени. Город ожил с наступлением ночи. Обитатели Изнанки вышли из домов и принялись за работу, ведомую только им. Не страшны были дождь, ветер, морось, слякоть.

Я разглядел ту самую набережную, разбитую Ломателем и голубями. Вокруг провала суетились люди с фонариками. Латали, чинили, зашивали. Работала строительная техника.

Мы летели, летели долгие минуты в ночи, навстречу полной оранжевой луне, а потом начали снижаться. Дождь лил вокруг, неслышный, плотный, осенний. В такой дождь невозможно укрыться зонтом. Он всё равно настигнет и проберётся куда захочет.

Сквозь пелену время от времени появлялся силуэт чинителя дождей. Края его широкополой шляпы трепетали на ветру. Чинитель ловил ладонями капли и жонглировал ими, будто крохотными стеклянными шариками.

Под нами выросла широкая открытая набережная. Река была так широка, что не получалось разглядеть второго берега.

Едва ноги коснулись мостовой, как капли дождя упали с меня и шумно разбились о булыжники. Я стоял мокрый, немного продрогший и не перестающий удивляться происходящему. Макс приземлился рядом и тут же рассмеялся от удовольствия.

Между нами из дождя сформировался знакомый силуэт в широкополой шляпе. С кончика его носа и с губ сыпались капли.

– Понравилось? – спросил он.

– Ещё как! – воскликнул Макс. Ему явно будет что рассказать одноклассникам.

– Тогда обращайтесь. Пока я растроган. – Ситив, чинитель дождей, подмигнул и растворился.

Бабушка и дедушка, приземлившиеся неподалёку, стряхнули с себя остатки влаги привычными движениями, будто часто занимались подобным. Дедушка тут же достал лист с картой, раскрыл и указал пальцем на бетонный спуск к воде.

– Ну что, дети. Осталось немного, и по домам.

Мы спустились по ступенькам, держась за руки. Внизу у реки дул сильный ветер, волны, ударяясь о камни, брызгали рыжей пеной. Неуютно и темно.

– Кто в этот раз? – спросила бабушка негромко.

– Уступаю, – хмыкнул дедушка, – милой старухе.

Бабушка шагнула вперёд, на самый край спуска. Вода залила её обувь, но бабушка не обращала внимания. Она сложила ладони рупором и крикнула в темноту реки:

– Раз он в море закинул невод! Пришёл невод с одною тиной!

Я невольно тоже посмотрел на реку, ожидая чего-то… странного? Удивительного? На чёрном небе высыпали крупные звёзды, похожие то ли на светлячков, то ли на оконные блики.

– Он в другой раз закинул невод! – крикнула бабушка. – Пришёл невод с травою морскою!

Интересно, где сейчас Рыбак? Всё ещё плавает по рекам Изнанки в надежде отыскать нас или бросил всё и отправился пить свой облепиховый чай и рисовать новые маршруты? Неужели сдался просто так?

– В третий раз закинул он невод!

Перед нами вспенились волны, поднялись в высоту на несколько метров, выше мостовой, выше домов, и из тёмной воды выплыла к нам настоящая большая золотая рыба.

– Чего тебе надобно, старче? – спросила она, поглядывая на нас то одним, то другим глазом.

Завораживающее это было зрелище. Мы с Максом стояли, открыв рты.

– Желание! – сказал дедушка, делая шаг вперёд. Он оказался рядом с бабушкой, взял её крепко за руку. – Пришло время исполнить.

Рыба вздохнула с облегчением:

– Ну, наконец-то. Капризные вы, старик со старухой, ни то ни сё. Один раз получили желание, так затянули с вопросом на двести лет. Моя мама всегда говорила: нельзя доверять человекам, они непостоянные. То крючок в рот, то помощи просят. Ну так чего желаете?

– Это не мы, это они. – Дедушка кивнул на меня с Максом. – Им положено по времени. Потомки наши, живые, здоровые. Созрели, стало быть, для желания. Да, дети?

Я взял Макса за руку, и мы тоже подошли к бабушке и дедушке. Тёмная вода закрыла ступни.

Большая золотая рыба внимательно нас разглядывала, плеская хвостом. В каждой её чешуйке ослепительно искрился свет.

– Ну что же, – сказала она. – Какое ваше желание? Исполню любое. Говорите.

Мы с Максом сказали одновременно. Не знаю почему. Наверное, потому что желать правильные вещи легко и понятно. Потому что если есть самое главное желание в жизни, то ты о нём и думаешь.

Ничего не ответила рыба. Развернулась, шевельнув хвостом, и исчезла в толще воды. Волны рухнули, обдав нас холодными брызгами, и река вмиг успокоилась, потекла размеренно и вальяжно, как и подобает красивым большим рекам, уверенным в себе.

– И что? И как же? – спросил Макс. – Просто так, что ли?..

– Всё в порядке, дети. – Дедушка смотрел на реку и едва заметно улыбался. – Она исполнила ваше желание. Так и должно быть.

Глава восьмая, в которой всё заканчивается хорошо, почти как в сказках

Наверх мы поднялись в тишине.

Хотелось, конечно, задать множество вопросов, но я понимал, что никто мне на них не ответит. Уж точно не сейчас. Макс перепрыгивал через две ступеньки и выглядел довольным. Разве что зубы стучали от холода. Я тоже чувствовал подступающий холод. Наверное, это было связано с тем, что мы слишком долго находились на Изнанке. Пора бы домой.

У фонарного столба на краю набережной лежал шкафчик. Я готов был поклясться, что это шкафчик из нашего туалета, тот самый, который дедушка вырвал с богатырской лёгкостью. Рядом валялись два синих пластмассовых паровозика – и уж они совершенно точно принадлежали Максу. Он их очень любил лет с пяти и постоянно таскал с собой, даже в школу.

Что-то со шкафчиком и паровозиками было не так, но я не успел понять, что именно, потому что внимание отвлёк кое-кто ещё.

На площадке находился Рыбак, он замер метрах в пяти, на границе серости и полной черноты ночи. Свет фонарей хорошо освещал его старое лицо и большие глаза с зелёными зрачками.

– Я снова опоздал? – спросил Рыбак.

А ведь он и не был великаном. Да, с таким ростом его бы точно взяли в баскетбольную команду, но всё же макушка не дотягивалась до звёздного неба. До Ломателя ему было ой как далеко.

А ещё Рыбак выглядел уставшим.

Дедушка достал лист с картой и положил его на мостовую. Ветер тут же подхватил его и унёс прочь, в темноту, к реке.

– Ты всегда опаздываешь, дружище, – сказал дедушка. – Давно пора бы смириться. Нельзя одержать победу, если ты плохой человек. Начни меняться, что ли. А то двести лет одно и то же: «Поймаю рыбку… три желания… хочу, чтобы старуха стала царицею морскою, и все такое». Ну кому ты хуже делаешь? Себе? Подумай, может, нужны желания поменьше, которые ты со своею старухой и сам выполнить в состоянии? Вся Изнанка ждёт, когда ты изменишься.

Рыбак тяжело вздохнул. Толстые пальцы теребили рваную сеть.

– Я же не знаю как, – сказал он. – Это ведь заведено. Живу себе спокойно около «Горьковской», никого не трогаю. Потом вдруг приходит ощущение, что надо отправляться на поиски рыбы. Я кручу эту мысль в голове, хожу с ней, развиваю. Потом рисую карту, вычисляю маршрут. Мне кажется, что я точно знаю, где находится рыба. Зуб даю! А потом пью облепиховый чай и отправляюсь на поиски.

– И никогда не находишь, – подытожила бабушка. – Тебе надо что-то изменить. Попробуй не облепиховый чай, а скажем, смородиновый. Или каркаде. В любом магазине продаётся.

– Это мысль, – сказал Рыбак. – Я подумаю.

Макс вдруг отпустил мою ладонь и подошёл к Рыбаку. Как будто он совершенно его не боялся.

– Держи! – Макс протянул рыболовный крючок. – Тут принято давать всем что-то полезное. А это твоя штука. Вдруг ещё пригодится, а ты просто так отдал. Поймай на него не золотую рыбу, а другую. Может, она исполнит твоё другое желание, поменьше.

Рыбак осторожно взял крючок и насадил его на нагрудный кармашек клетчатой рубашки.

– Корюшку поймаю, – сказал он. – Одну, но самую лучшую.

– Если что, мы всегда готовы снова не дать тебе поймать золотую, – сказал дедушка. – А про чай подумай. Первый шаг к изменениям всегда самый тяжёлый. Пойдёмте, дети. Если мы не успеем выбраться из Изнанки к полуночи, может случиться страшное.

– Что именно? – спросил я.

Дедушка направился к валяющемуся шкафчику. Ответил не оборачиваясь:

– Видишь ли, мы обещали вашему отцу приглядеть за вами. Если он вернётся в квартиру и обнаружит, что в ней никого нет, начнёт переживать, суетиться, позвонит в полицию. Никому это не нужно.

– Это ведь тот шкафчик, который ты вырвал в нашем туалете?

– Естественно. Куда, ты думаешь, он мог деться? Отправился на Изнанку, ждёт вас. И вообще, есть такой атрибут в любой хорошей истории. Если вы сделали важное дело, например спасли мир, ну или сразились с величайшим злодеем в истории, должен появиться орёл, который вернёт вас домой в мгновение ока, даже если вы потратили на путешествие много лет.

Мы остановились у шкафчика. Я понял, что с ним было не так. Шкафчик был грязный, облепленный влажной пылью, покрытый влагой и серыми разводами. Петли проржавели, одна дверца перекосилась и потрескалась. В общем, к использованию шкафчик был не готов совершенно.

Макс подобрал паровозики и задумчиво вертел их. Игрушки тоже были пыльные и грязные, изнаночные.

– И вы не собираетесь сражаться с Рыбаком? – шёпотом спросил я. – Ну, там, молнии в него пускать и всё такое? Как на реке.

– В тот раз мы отвлекали внимание. А сейчас зачем? Рыба уплыла, теперь её не поймать даже самыми лучшими сетями. Мы обязательно сразимся, как в кино, но в другой раз. Рыбак не откажется от ловли рыбы, а мы не откажется от её спасения.

– В этот раз вы её не спасали, а привели нас.

– Потому что просто так спасать мир скучно. Всегда нужны дополнительные задачи.

Дедушка ухватился за шкафчик и как будто с силой вырвал его из мостовой. На месте шкафчика была – и это меня нисколько не удивило! – воронка из тумана, как у нас в квартире. Где-то в глубине воронки сверкали молнии, а по краям клубился чёрный дым.

– Вот теперь точно всё, – сказал дедушка. – Вам нужно прыгнуть туда, и окажетесь в квартире.

– А вы? – спросил Макс. Он тоже обо всём догадался.

– Мы остаёмся, дорогие мои, – ответила бабушка.

– Но вы придёте в гости?

– Обязательно как-нибудь.

– И возьмёте нас сюда ещё раз?

– Если подвернётся случай.

Макс обнял бабушку, потом дедушку. Я обниматься не стал, не люблю нежностей, но совершенно по-взрослому пожал дедушке руку.

– То есть у наших детей больше не будет желания, которое бы они могли исполнить? – Этот вопрос мучал меня уже некоторое время.

– А это как получится, – ответил дедушка, хитро улыбнувшись. – Или ты считаешь, что за две сотни лет никто не приходил к рыбке и не просил чего-нибудь для других?.. Подумай об этом на досуге. Ладно, дети, вам пора бежать. Папа очень удивится, если вас не будет дома.