Мстислав Храбрый

– Андрей задержал, – сказал Тишка. – В последнее время он стал сильно придираться ко мне.

– И пусть.

– Что пусть?

– Пусть придирается. Зато у тебя есть родня и дом. – Первинок вздохнул. – Я бы согласился иметь родню, хотя бы меня пороли каждый день кнутом.

– Не-е, – сказал Тихон. – Ты посмотри – Андрей гонит братьев из деревни. Васька обещает уехать, но не торопится. А Денис вообще отказывается. Хоть и говорит Денис, что оставит кузнечное ремесло, однако нельзя ему верить. Кто, владеющий мастерством, откажется от него? А трех кузнецов для деревни слишком много. Теперь они ссорятся каждый день. А немного погодя и я стану для них соперником. Скоро они будут делиться. Начнут делиться – мне ничего не достанется. Как старшие, они возьмут себе всё, а меня оставят при Андрее. А что будет дальше? Андрей – хозяин. Не получится ли так, что я стану вечным работником у него. Нет, воля лучше. Не хочу я быть робичем.

– А что же ты можешь сделать? – спросил Первинок. – Ты ничего не можешь сделать – так уж положено твоей судьбой.

– Да кто же знает свою судьбу… – проговорил Тишка. – Вот возьму и через пару лет наймусь к какому-либо боярину в вои. А там, может, и дружинником стану.

Первинок даже остановился.

– В вои? В вои всех берут. Но воям мало платят. В дружине другое дело. Да только в дружину пробиться нелегко. Для этого нужна протекция кого-либо из дружинников. Чужих в дружину берут неохотно. Тиша, у тебя есть знакомые дружинники?

– Нет. Но я сильный и храбрый.

– Таких много. В воях застрянешь надолго и рано или поздно погибнешь в каком-либо сражении.

Тишка рассердился:

– Что ты скулишь?! А разве лучше быть пастухом?

– А что? Летом пастухом хорошо – тепло, под каждым кустом дом. А захочется есть – грибы, ягоды. Да подои любую корову. Зимой плохо, – сказал Первинок. На некоторое время замолчал. Потом проговорил: – Но всю жизнь пастухом не будешь. Ни жены, ни детей не завести. А другого ремесла я не знаю. Я еще мал, но через пару годов придется мне уходить.

– А давай вместе уйдем? – предложил Тишка. – Вдвоем веселее счастье искать.

Первинок покачал головой:

– В вои мы еще малы. И куда мы пойдем? Что есть будем?

– Не пропадем, – сказал Тишка. – Я же не зову сегодня уйти. Подумаем. Может, на следующий год и уйдем. Я уже многое по кузнечному делу могу делать. Могу и лошадь подковать. А за год я еще подучусь ремеслу, тогда любой хозяин меня с руками возьмет.

Подростки вышли за околицу.

На поляне парни таскали дрова для костра.

В окружении девиц на бревне сидел музыкант в красной рубахе и шляпе с белой лентой. За ленту заткнут василек. На его коленях лежали гусли. Он с показной небрежностью перебирал струны, подбирая мотив.

Тишка присоединился к парням, таскавшим хворост для костра. Таская сушняк, он нетерпеливо посматривал на тропинку из деревни.

– Скоро придет, – сказал Первинок.

Первинок знал, кого ждет Тишка.

Владке, как и Тишке, было двенадцать лет. Личико овальное. Волосы рыжие, заплетены в две тонкие косички, торчащие из-под платка, словно мышиные хвостики. Она была тонка и изящна, словно тростинка, но сорочка на груди уже набухала.

По обычаю, девица считалась готовой для замужества в четырнадцать лет. К шестнадцати годам она считается уже засидевшейся девкой.

Парень только к шестнадцати годам становится женихом.

Тишке еще далеко было до брачных уз. Вряд ли он мог рассчитывать, что сможет взять Владку в жены.

Но что-то тянуло его к этой девушке.

Натаскав свою долю дров, Тишка и Первинок встали в сторонке. Первую роль на вечерке играли парни постарше. Вечерка для них была уже не игрищем. Они были женихи и высматривали невест.

– Вон, идет! – Первинок толкнул Тишку в бок.

Владка пришла с подружками. Они сразу подошли к музыканту.

Девичья кучка рассыпалась смехом. Музыкант ударил по инструменту пальцами, и одна из девиц разразилась частушкой.

Тишка направился к Владке.

Владка улыбнулась и кивнула ему.

Тишка хотел заговорить с ней, но перед ним встал Данка, сын Говена.

Тишка попытался его обойти, но Данка снова загородил дорогу.

– Ты чего? – спросил Тишка.

– Не подходи к ней, – сказал Данка.

– И что – мне слова нельзя ей сказать?

– Нельзя!

Тишка заметил, что, почуяв ссору, к ним начали подтягиваться парни.

– Почему?

– Потому!

– Кто ты такой, чтобы запрещать?

– Я на нее глаз положил.

– И что?

Данка усмехнулся:

– Давай отойдем – все объясню.

Тишка взглянул на Владку. Владка пела, подперев щеку кулачком и держа пальчик у щеки.