Степной удел Мстислава

Разумно!

Но Георгий Цула прекрасно понял, что скрывалось за разумными словами аланского царя: прежде чем ввязаться в свару, Гавриил хотел посмотреть, чем закончится первое столкновение херсонцев с ромеями, и убедиться, что Цула способен серьезно противостоять императору.

Выслушав сообщение посла, Цула разразился раздраженной руганью, – проклятый шакал!

Но затем успокоился – в конце концов, аланы не встали на стороне императора. И за это – спасибо!

Просчитал Георгий Цула и реакцию императора.

Положение Византии было не самым лучшим. С востока на Византию – Романию наседали арабы. Они висели дамокловым мечом.

На западе болгарские князья почему-то считали, что именно они имеют право на императорский трон в Византии. В многочисленных столкновениях болгары имели успех. Но к ромеям пришла неожиданная помощь оттуда, откуда они ее не ждали: им помогли извечные враги – славяне.

Но, несмотря на погром болгар, устроенный князем Святославом в 968 году, затяжной конфликт греков с болгарами на том не закончился.

В 1016 году воинственный император Василий, уже развязавший войну за Армению и Иберию, поняв, что распыляет силы, для начала решил поставить точку в войне с болгарами и повел решительное наступление на столицу Болгарии Охрид.

Конечно, не было сомнений, что император не оставит мятежный Херсон в покое. Но в данный момент средства для подавления мятежа в отдаленном Херсоне у него были существенно ограничены.

На стороне Цулы была и природа. Доставка войск из Византии к Херсону могла произойти только по морю. Но плавание по морю зимой опасно даже для опытных мореходов.

Таким образом, хотя император Василий не соблюдал правила стратегии, выработанные тысячелетиями войн, его войско к Херсону могло подойти не раньше середины весны.

Учел Цула и последнюю опасность. Самую серьезную. Император заключил союз со славянами. Те совсем недавно уже брали Херсон. Но после смерти Владимира на Руси разгорелась междоусобная война.

Князь Тмутараканский не участвовал в борьбе за киевский трон, однако Георгий Цула был уверен, что это ненадолго. Он уже слышал о том, как Ярослав подсылал убийц к Мстиславу. Та попытка не удалась. Но логично было полагать, что оставлять в живых конкурентов на трон крайне неразумно, поэтому любой правитель в первую очередь подчистую вырезал свою родню.

Известие о начале сбора Мстиславом в Таматархе войска насторожило Георгия Цулу, но не удивило – это подтверждало его предположения, что Мстислав не останется в стороне от междоусобицы.

До весны, когда начинались боевые действия, было еще далеко, однако столь раннее начало подготовки к выходу в поход славян было понятным – в Киев из Тмутаракани можно было добраться двумя путями: либо по Дону, либо по морю, а затем по Днепру.

Славяне использовали стратегию, в основе которой лежал стремительный маневр. Днепр освобождался ото льда раньше, чем верховья Дона, поэтому по Днепру можно было оказаться в Киеве раньше, когда Мстислава там не ждали.

Цула заподозрил неладное, когда узнал, что Мстислав переправил часть войска в Корчев.

Купцы, побывавшие в Корчеве, говорили, что Мстислав утверждал, что переправляет войско в Тавриду только для того, чтобы сухим путем через степи пойти на Киев.

Георгий Цула этому не поверил – на Киев по суше проще было идти через Саркел. Зато из Корчева до Херсона было рукой подать.

Встречать Мстислава у стен Херсона было бы фатальной ошибкой – славяне хорошо умели брать города. И даже если они не будут торопиться с взятием города, то после того, как славяне и императорские войска соединятся, никакие городские стены перед ними не устоят. Князь Владимир это уже доказал.

Таким образом, планы Цулы по ведению войны с императором были нарушены.

Георгий Цула был опытным стратигом, и он понимал, что спасение для него только одно – устранить угрозу, созданную Мстиславом Тмутараканским до того, как императорское войско высадится у Херсона.

Задачу Георгий Цула решил просто.

Славяне шли вдоль берега моря. Горы, протянувшиеся вдоль побережья, ограничивали их маневр. Поэтому Цула поторопился занять самый узкий проход между морем и горами, который невозможно было обойти.

За два дня войско Цулы перегородило проход надежными заграждениями. Эти заграждения должны были задержать Мстислава на некоторое время. За это время поднимутся адыги, к которым Цула поспешил послать гонца.

Цула уверен был, что угроза с тыла вынудит Мстислава вернуться в Тмутаракань. После этого силы для войны с императором будут свободны.

Глава 20

Цула устроил свою ставку на холме в тылу своих войск, откуда хорошо была видна вся лежащая впереди местность.

Цулу разбудили на рассвете.

Выйдя из шатра, он увидел, как из утреннего сумрака вынырнули всадники; коснулись фронта его войск, но, наткнувшись на рвы и рогатки и, осыпанные стрелами, поняв, что с ходу взять укрепления не удастся, отпрянули.

Цула вернулся в шатер, где на него надели доспехи, после чего он снова вышел.

Тем временем из-за гор появилась колонна славянских войск. Она была похожа на огромного многоцветного удава. Не дойдя до заграждений, колонна начала набухать, точно река перед плотиной.

На холм прибыли командиры отрядов. Цула отдал им необходимые указания, сел в кресло и стал ждать. Дальнейший ход событий от него зависел мало.

Рядом выстроились бояре из тех, чьи отряды стояли в резерве, либо те, которые не возглавляли отдельных отрядов – они использовались для передачи важных сообщений и выполнения поручений.

На перестроение войск в штурмовые колонны требовалось время. Цула вспомнил, что он еще не завтракал, и приказал подать ему завтрак.

Завтрак подали ему легкий: заяц, сначала отваренный, затем поджаренный в печи, затем нафаршированный копчеными свиными колбасками и под соусом из перца, чабера, репчатого лука, гулявника, семян сельдерея, гарума, вина и оливкового масла; сырые перепелиные яйца, придающие остроту ума. Также были поданы белый хлеб, медовые лепешки, сыр, мёд, оливки.

Из напитков – только подслащенная медом вода. Глупо употреблять туманящее рассудок вино перед битвой.

Цула ел немного. Для начала выпил дюжину перепелиных яиц. Затем отрезал кусочек зайчатины.

Было тихо, словно перед грозой. Тишину разрывали лишь доносящиеся со стороны славян крики людей и ржание лошадей. Но всё перекрывал крик чаек. Они стонали, словно обреченный на вечную муку, прикованный к скале Прометей, у которого безжалостный стервятник выклевывал печень.

Чайки точно пророчили недоброе.

А славянское войско перестраивалось с удивительной быстротой.

Тусклое солнце не успело оторваться от горизонта, как шум сменился воинственной музыкой, заглушившей ржание лошадей, крики людей и стоны чаек.

Вскоре на позиции херсонцев двинулась стена.

Цула взял сладкую лепешку, но, внимательно всматриваясь в ряды славян, не спешил ее пробовать. Казалось, он забыл, что в его руках лепешка.

Внезапно со стороны славян взлетела темная и огромная, словно многомиллионный пчелиный рой, туча, а через секунду до ушей Цулы донесся жуткий свистящий вой.

Не успела туча опуститься на позиции херсонцев, как из рядов славян вылетела новая туча.

Цула настороженно приподнялся.

В укрытиях стрелы не страшны. Но тот, кто пытался выглянуть из укрытий, тут же падал, пораженный стрелой. Между тем славяне, пользуясь тем, что херсонцы не отвечали, медленно, но неотвратимо приближались к укреплениям.

Цула почувствовал, как к его сердцу откуда-то из глубины тела подкатил ледяной страх: он уже понял, что если славяне приблизятся к укреплениям вплотную, то их штурм остановить будет почти невозможно.