Утро Судного Дня

«Неужели Он там?» – боясь поверить в собственную удачу, подумал Грива.

Определение «Ужас», на взгляд Артёма, идеально подходило родичам трехглазого.

– Почему туда нельзя ходить? – спросил Грива. – Как он выглядит, этот Ужас?

– Я его не видел, – буркнул Архо. – И надеюсь, никогда не увижу. Не хочу об этом говорить. Хочешь узнать больше – спроси Шадакву.

– Спрошу, – сказал Грива. – Непременно.

Предводитель вабу изрек очередную хвастливую тираду и злобно зыркнул на Гриву.

«Интересно, почему он на меня взъелся? – подумал Артём. – Неужели из-за г'ши?»

Он собирался спросить об этом Архо, но не успел.

Прискакал мальчишка от Фопара. Мастер звал пришедшего из саванны взглянуть на выполненный заказ.

На испытания пришли оба «оружейника». Как выяснилось, Макан тоже принимал участие в изготовлении арбалета.

Мастера постарались. Даже приклад обмотали кожей, хотя Грива этого не просил. Тетивы сплели из сухожилий и волос из хвоста зебры. Три штуки. Грива знал, что тетивы будут слабым местом. Машинка получилась тяжелее, чем он ожидал: килограммов двенадцать. Имеет смысл подумать, как ее облегчить. Но это потом.

Мальчишки подвесили на ветке старую шкуру, Грива отошел шагов на двадцать, вложил в желобок болт – полуметровую стрелку из твердого дерева с кремневым наконечником. В основании были вставлены короткие перья, которые должны были придать болту вращательное движение.

Первый болт угодил в самый низ шкуры. Грива внес поправку, и второй выстрел оказался точнее. На окончательную пристрелку ушло около часа. Результат Гриву вполне удовлетворил. На дистанции в сто шагов Грива клал три стрелы из пяти в пятно размером с ладонь. Дальше – хуже. Но в этом был виноват не арбалет, а болты, весьма далекие от стандарта. Еще одна проблема заключалась в хрупкости каменных наконечников, но тут уж ничего не поделаешь. Фопар предложил несколько наконечников сделать из рога. Или зубов какого-нибудь грызуна.

Опробовали арбалет и его изготовители. Им понравилось, особенно Макану.

– С таким оружием даже я, калека, мог бы охотиться, – заявил он.

«Да уж, – подумал Артём, представляя, какой переворот в жизни племени произведет эта штуковина. – Пока обитатели саванны приучатся к тому, что безопасная дистанция общения с человеком изменилась, пройдет довольно много времени».

А в поселке тем временем готовились к празднику. Жарили мясо, раскладывали фрукты-овощи, вытаскивали врытые в землю пустотелые бамбуковые стволы, в которых зрело пальмовое вино. А главным блюдом должно было стать мясо г'ши, нарезанное и замаринованное по местному рецепту.

Гости тоже пришли не с пустыми руками: приволокли полцентнера мяса и десяток бурдюков с той же пальмовой бражкой.

Однако кроме гастрономических развлечений планировалась и «культурная» программа. Между столбами натянули размалеванную красным шкуру зебры, сложили кучками топливо для костров… Гулянка планировалась на всю ночь.

Из своей хижины выбрался Шадаква. Прошелся с важностью по поляне, перекидываясь парой-тройкой фраз то с одним, то с другим. Артёму уделил особое внимание: пригласил к себе.

Всё это время Грива безуспешно пытался определить место, которое занимал в племени Шадаква. Вождь? Шаман? Патриарх? Жрец?

Он явно принадлежал к другой народности, «пришедший издалека». И безусловно, был очень уважаемым человеком в поселке.

Каков же его статус? Вождь? Возможно. Вождь, который не командует, а рекомендует, но чьи рекомендации выполняются беспрекословно. Шаман или жрец? Возможно и это. Артём пока не очень хорошо представлял себе сакральные воззрения туземцев. Вернее, совсем не представлял. Знал, что туземцы верят в существование неких сверхъестественных сил. Но не знал, каким богам они поклоняются. Они не приносили жертв, традиционных для отсталых народов. Не «задабривали» звериных духов перед охотой, не молились богам… Создавалось такое ощущение, что у них вообще не было религии. Сегодня, услышав о запретном лесе, Грива сделал фантастическое предположение: может, их богами являются трехглазые? Допустим, живут они в упомянутом сегодня Лесу Красных Деревьев, а Шадаква – их жрец-представитель… Почему бы и нет? Нормальная гипотеза. Артём не знал фактов, опровергающих такое предположение. Впрочем, фактов, его подтверждающих, Грива тоже не знал. Черт! Он вообще знал слишком мало, чтобы строить гипотезы. Вот, к примеру, его друг Ваня Сучков большую часть своего времени проводит у монитора, а в церковь ходит только по праздникам, несколько раз в год. И при этом Ванька – православный, верующий в Христа, а не в информационные матрицы, которым посвящает намного больше времени, чем молитве. Но настоятель церкви, в которую ходит Сучков, большую часть времени отдает Служению. Вывод: если Шадаква – жрец, он должен служить богам. Если Шадаква – шаман, он должен заклинать духов и творить всякие шаманские ритуалы. Однако ничего подобного Грива не наблюдал. Возможно, потому что – непосвященный. Непосвященных к сакральным таинствам не допускают. А вот табу и прочие общепринятые религиозные установки касаются всех, а не только посвященных. И эти запреты существуют. Например, сегодня Грива узнал о том, что в племени существуют запрет на интимную близость (до сих пор Грива ограничений в этой сфере не наблюдал) и запрет на посещение некоего места (доселе Артём считал, что аборигены могут бродить, где вздумается), называемого Лесом Красных Деревьев.

Впрочем, каким бы ни был официальный статус Шадаквы, он был, безусловно, самой авторитетной персоной в поселке. И если уж кто-то способен объяснить Артёму правила здешней игры, то это именно он. Если пожелает, конечно. Несмотря на данное во время их знакомства обещание «говорить много раз», Шадаква, видно, решил выдержать в их общении паузу.

– Ты удивил меня, пришелец, – сказал Шадаква. – Никто еще не убивал г'ши. Из тех, кто живет на берегах Реки, – тут же уточнил он.

– Зверя убил Архо, – в свою очередь ввел поправку Артём.

– Копье Архо оборвало жизнь г'ши, но убил его ты, – возразил Шадаква. – Мне рассказали, как это было. В тебе нет страха, пришелец с именем… – Старейшина пропел фразу, которую Грива не понял. И которую, вероятно, не смог бы повторить правильно, и поэтому не стал переспрашивать.

– Во мне есть страх, – сказал Артём. – Но мой страх повинуется мне, а не я – ему.

Шадаква молча уставился на Гриву. В очередной раз у Артёма возникло ощущение, что старик пытается «залезть» ему в голову и покопаться в мыслях.

Что ж, если дед на такое способен, его ждет большой сюрприз. Ему придется потрудиться, чтобы осмыслить, скажем, образ взлетающего стратосферного «крыла».

– Ты говоришь правду, – наконец изрек Шадаква довольно-таки мрачно. – Племя, которое породило тебя, страшное племя.

– Мои сородичи не все такие, как я, – честно сказал Грива. – Чтобы стать таким, мне пришлось кое-что пережить… Испытать… – Нелегко было найти слово, адекватное термину «спецподготовка», в лексиконе аборигенов.

Шадаква снова уставился на Гриву, как гипнотизер-психиатр – на пациента, вдруг вспорхнувшего над креслом.

– Не вижу на тебе знака Испытания… – пробормотал он через некоторое время.

Что-то такое Грива сегодня уже слышал… Ах да, такими же словами Пута поставил на место парнишку-вабу, причислившего себя к мужчинам.

– Испытания бывают разными, – сказал Грива.

– Здесь – только одно, – возразил Шадаква. – И ты его не прошел. И не пройдешь.

Артём Грива

Я пожал плечами. Не очень-то и хотелось. Хотя если это «испытание» наладит наши отношения с Дашей…

Стоп! Что-то у меня приоритеты сбились. Даша – безусловно, замечательная девушка. Но я – не влюбленный подросток. Я – офицер, выполняющий боевую операцию. Первая стадия, адаптация на местной почве, можно считать, проведена успешно. А отождествляться с окружением, пропитываться проблемами аборигенов, формировать ложные привязки – это лишнее. Первый этап пройден. Следующий – найти трехглазого. Или трехглазых. И у меня, похоже, есть зацепка. Вот эту линию и надо разрабатывать.

Я принял решение – и сразу стало легче. Я перестал быть частью этого мира и снова стал самим собой, майором Гривой, русским, православным, младшим камергером Императорского Двора, сыном своих родителей, рожденным во второй половине двадцать первого века. Там – мой дом. Там – всё, что для меня важно. А здесь я не живу. Здесь я работаю.

Значит, не пройду испытания? Ну-ну… Впрочем, если испытание состоит в том, чтобы изготовить за день дюжину каменных топоров или попасть камнем в макаку за сто шагов, то он, безусловно, прав. Так что закроем тему и займемся делом.

– Неподалеку отсюда есть одно место, – сказал я. – Называется: Лес Красных Деревьев.

Ага! Задело дедушку за живое! Ишь, встрепенулся!

– Кто сказал тебе об этом… месте?

– Ва-Баган, – честно ответил я. – Он сказал: там обитает нечто страшное, но он такой храбрец, что запросто пройдет по этому лесу.

– Ва-Баган так сказал? – В голосе мудрого наставника аборигенов прозвучало сомнение.

Я снова пожал плечами. Хочешь – верь, хочешь – не верь.

– Это запретное место, – довел до моего сведения Шадаква. – Для всех, кто живет на берегах Реки.

– Не для Ва-Багана.