Спящий дракон

Он отложил ножницы и взялся за кинжал, чтобы довести до конца работу брадобрея.

– Потрясатель Тверди может обидеться! – отказался Эрд. – Клянусь Рогами Тура, вагар, у тебя – Подбородок! Скажи, где ты намерен укрыться?

– Там, где меня не найдут, – лаконично ответил вагар.

– Я имел в виду: ты останешься в Фаранге?

– Да. Ты закончил, сын?

– Почти. Немного гиима.[8 - Гиим – темный пигмент.] Удачно, что эти конгские парни так любят мазать физиономии. Все, отец. Теперь ты – очаровательный фарангский мальчуган. Никто не признает в тебе вагара… Если, конечно, будет стоять к тебе спиной.

Биорк взглянул в карманное зеркальце:

– Пойдет!

Он расшнуровал ремни боевого браслета, отделил от каркаса внутреннее лезвие и вынул шипы.

– Когда ты уходишь? – спросил светлорожденный.

– Сейчас.

– И оставляешь оружие?

– Я возьму нож и «язык змеи».

– Тебе хватит денег?

– Они мне вообще не нужны.

– Что же ты будешь есть? – изумился Эрд. – Только Неизъяснимый знает, сколько мы здесь проторчим!

– Украсть безопаснее, чем купить! – пояснил за отца Нил.

– Да хранят вас боги! – произнес вагар.

Маленький, худощавый, в коричневой набедренной повязке и конгской безрукавке-распашонке, вагар и впрямь походил на мальчишку.

– Храни себя! – отозвался Нил.

И вагар ушел – так же бесшумно, как и появился. Нил задернул паутинную кисею и отправился спать. Эрд последовал примеру Нила, но этой ночью сон его был беспокоен. Да и утро не принесло облегчения светлорожденному. Гнев ворочался у него в горле, как сгусток огненного зелья. Власть над судьбой ускользала от него, и не на кого было выплеснуть сжигавшее его пламя.

Они завтракали втроем, в отгороженной занавесом нише. Ласковое тепло, исходившее от Этайи, и изысканная пища немного облегчили муки светлорожденного. Если б Эрд мог, он попросил бы женщину сыграть для него. Но наследнику Асенаров не подобало просить. А сама Этайа не предлагала. Тростниковый занавес отделял их от зала, и лицо женщины было открыто. Если ночные события и взволновали ее, то это никак не отразилось на облике светлорожденной.

– Ты все еще хочешь отыскать юношу? – спросила она Эрда. – Несмотря на неудачу Биорка?

– Да, – светлорожденный поковырял вилкой плавающие в соусе кусочки мяса и отхлебнул светлого вина. Эрд не заметил, как обменялись взглядами его спутники.

– Пошли бегуна к Шинону, светлейший, – посоветовал Нил. – Только сначала успокой свое сердце.

– Хочешь, я сыграю тебе? – предложила Этайа. – Чуть позже.

– Хочу. – Голос светлорожденного сразу потеплел.

За занавесом послышались шаги, и женщина поспешно закрыла лицо.

– Господин? – Сильный низкий голос принадлежал явно не гостиничному служке.

Занавес разошелся, и в нишу шагнул молодой офицер – тот, с кем они вчера завтракали у Начальника Гавани.

– Приветствие! – произнес он, коснувшись шлема.

– Привет тебе, Конон! – добродушно отозвался Нил.

Эрд и светлорожденная промолчали.

– Здоровы ли твой скот, дети, жена? – осведомился великан.

Он шутил.

Если ритуальная формула пастухов Хуриды и была известна Конону, конгай этого не показал.

– Благодарю, достойный. Я не женат. – И – Эрду: – Носитель Бронзового Дракона Шинон прислал меня к тебе, светлейший. Не соблаговолишь ли посетить его?

Нил ухмыльнулся.

– В час послеполуденной трапезы? – недовольно спросил Эрд.

Он не любил, когда другие опережали его планы.

– Так скоро, как тебе будет угодно.

– Благодарю. Принимаю. Можешь идти.

Лицо офицера окаменело. Это было неуважение.

«Хорошо еще хоть монету не бросил!» – подумал Нил.

– Не хочет ли достойный Конон позавтракать с нами? – вежливо спросила Этайа.

Черты мечника смягчились.

– Благодарю, светлейшая, нет.

– Вина? – пророкотал Нил.

– Благодарю. Я дал обет не пить кровь винограда до праздника Плодов. – Он поклонился и вышел.

Нил догнал его в дверях, положил руку на закованное в броню плечо.