Варяг. Смерти нет

Впрочем, мнение детского Варта по поводу праздника никого не интересовало. Зато ему было чем заняться. Вчера он завоевал звание чемпиона города в своей, так сказать, возрастной группе. По совокупности результатов, по тому, что в соревнованиях по бегу с полной выкладкой он пришел десятым, в состязаниях по метанию ножей добрался лишь до почётного третьего места, а в метании копий – до второго. Зато в борьбе, фехтовании на деревянных мечах и стрельбе из лука оказался лидером, и это перевесило. Правды ради надо отметить, что наиболее продвинутые детские в состязаниях участия не принимали. У этих были собственные задания: они «сдавали экзамены» для перехода на следующий уровень. В отроки. Среди последних был и задира Траин, который по-прежнему недолюбливал детского Варта, но явной агрессии не проявлял. Впрочем, Сергей был уверен: пусть пацан и не помнил, как его вырубили, но обиду запомнил отлично. И не простил.

Солнцеворот считался праздником всех богов. Ну почти всех. Язычество, как никак. И далеко не у всех жителей Белославля главным богом почитался Перун. Во-первых, потому что не все они были варяги, а во-вторых, потому, что это было непрактично. Что проку от бога воинов тому, кто возделывает землю, разводит скот, ловит рыбу или бьёт зверя? Простому люду куда ближе Род, Волох, Мокошь, Дажьбог, Стрибог и ещё десятка два разных божков, которые более подходили их профессиям. А ведь были ещё персональные племенные боги, родовые и даже семейные. И всевозможная нечисть, которой тоже полагалось по торжественным дням давать взятки. Имелись и совсем несимпатичные персонажи, вроде богини смерти и Нави Морены, от которой не уйдёт никто, и потому задабривать её следует особенно старательно.

В общем, трудно жить на свете язычнику.

Но не всякому. Варягам вот легко. Потому что Перун – бог простой и понятный. В его арсенале – небесный гром и небесные же молнии. И всей этой прелестью он может поделиться со своими последователями, сделав их атаку ошеломляющей, а удары – молниеносными. Перун может войти в тело преданного человека, и тот станет настоящей машиной убийства. В общем, Перун вполне подходящ, если ты избираешь карьеру того, кто всегда готов в его, Перуна, славу пролить кровь. Свою или чужую.

А главный Перунов жрец – это не освобожденная должность, как у какого-нибудь полянского Сварога, а почётная обязанность лучшего из воинов. То есть князя. Или княжича, если князь отсутствует. То есть в данном случае – Рёреха.

Почётной же обязанностью Сергея было помочь Рёреху исполнить обязанности главного жреца Перуна. И не сказать, что это Сергею нравилось, потому что присутствовать при ритуальном умервщлении людей – не хотелось.

Тем более то были не взятые в плен враги, а просто рабы, которым не повезло.

Однако уклониться возможности не было. Это в прежние времена Сергей мог сказать князю: «Извини, вера не позволяет». А теперь пришлось подать княжичу копьё, коим тот быстро и без малейших эмоций прикончил всех троих. Кровью их помазали губы кумира и другие предназначенные для этого места, трупы унесли, и княжич приступил к куда более позитивному: свадьбам. Двое дружинников пожелали сочетаться узами со своими избранницами. Вот так – от смерти к жизни.

Главное время свадеб ещё не наступило. Простой народ предпочитал приурочить этот процесс к окончанию сбора урожая. У воинов – другие правила. Когда ты уходишь в поход, из которого можешь не вернуться, на жизнь смотришь по-другому.

Ритуалы завершились, и Сергея отпустили. До заката. И он в компании двух детских, Ратши и Торопа, с которыми особенно сдружился, двинул на рынок, где весело и по случаю праздника бесплатно угощают всякими вкусняшками.

А потом они втроём взяли коней и поехали с седла стрелять зайцев. Не пропитания ради, а просто для развлечения.

Набили девять штук на троих, отвезли в Детинец и отдали на кухню. После на озеро – коней купать. Потом погоняли палками тяжёлый, набитый овечьей шерстью мячик. Так и день прошёл.

Приближалась ночь. Праздничная ночь.

К главной части праздника детских всё же допустили. Зрителями.

Мальчишки глядели раскрывши рты.

Зрелище и впрямь впечатляло. Огонь, острое железо, вспарывающее воздух и, казалось, чудом не задевающее плоть. Какие-то сантиметры – и брызнет.

Не брызгало. Плясали варяги безупречно. Перун Молниерукий незримо парил над ними. Его праздник. И пляски эти – дар ему. Хотя лучший дар для варяжского бога – когда живая кровь струится по клинкам. Кровь врагов.

«Через год и я там встану», – думал Сергей.

Это волновало, но не очень. В эту ночь князь-воевода Серегей взял верх над мальчишкой Вартом. И его больше интересовало, разберутся или нет новгородцы с войском данов. И ещё его интересовал Олег, великий князь киевский, который создаст тот мир, в который когда-то пришёл Серёга Духарев. Очень интересно было бы глянуть на великого князя Киевского. И повоевать под его знамёнами. Очень, очень интересно.

Глава 10,

в которой Сергею предлагают усыновиться

Лето проскочило незаметно. В трудах.

Датчане пришли…

И ушли.

В Белославль не наведались.

Ладогу и Новгород тоже не тронули. Как там они себя вели в дальнейшем, Сергей не знал. И не спрашивал. Чтоб не вызвать лишних подозрений. Его задача сейчас – снова стать воином. И получить соответствующий воину статус. Иначе большие дяди, которые тоже воины, никогда не допустят его к своим взрослым играм.

В том, что станет воином, Сергей не сомневался. Но хотелось – поскорее. Жаль, конечно, что здешний молодой Рёрех – ещё не тот мастер, который когда-то обучал Сергея в лесу. Однако Сергей теперь сам кого угодно может бойцовскому мастерству обучить, а уж себя – и подавно.

Когда в Белославле отпраздновали конец сбора урожая, Сергей уже мог с пятидесяти метров положить три стрелы в мишень размером с ладонь. А с тридцати прошить правильной стрелой плохонькую кольчугу. Будь у него качественный лук, мог бы бить и подальше, но главная проблема была пока что не в луке, а в нём самом. Силёнок не хватало.

Впрочем, немногие из отроков могли повторить подобное. А уж с седла – точно нет. Потому что большинство варягов раскатывало на лошадях без стремян, гордясь тем, какие они крутые наездники. А вот Духарев прекрасно знал, что со стременами с седла что бить, что рубить – куда эффективнее. Знал и демонстрировал, так что старшие дразнить его за «дедушкины обвычки», коими полагали стремена, наконец прекратили. А ровесники – и подавно. Для них Сергей стал признанным лидером, которого слушали едва ли не внимательнее, чем наставников. Потому что его советы были точно не хуже.

Понятно, это не осталось незамеченным. И вряд ли нравилось отрокам, курирующим молодняк. Но претензий не было. Скорее всего, потому, что такой приказ поступил сверху. Не мешать и наблюдать.

Однако Духарев обижать парней не хотел, потому сам относился к Буру и Вещелюбу с особой почтительностью. Особенно к Вещелюбу, с которым они – небывалое явление для варяжской дружины – даже медовухи пару раз выпили. Сергей, впрочем, чисто символически. Даже небольшие дозы алкоголя действовали на него как пол-литра водки в прежние времена. Хотелось бы верить: с возрастом это пройдёт. Не то чтобы среди варягов ценилось умение много выпить, но скушать на пиру с десяток заздравных чаш было нормой. И на мужа, который после такого выпадал в осадок, смотрели с жалостью и удивлением.

А ещё у Сергея очень интересные отношения сложились со Стожаром, княжьим корабельщиком.

– Дромоны ромейские огненосные – вот страшная сила, – с уважением произнёс Стожар, оглаживая топорик, который только что довёл до необходимой остроты. – Шагов на сто огонь мечут.

– Поменьше, – возразил Сергей. – Шагов сорок.

– Сам видел? – уточнил Стожар.

– Отец рассказывал. Он видел.

– Ага, ага. Я тоже сам не видал. От нурманов слышал. Страшная сила.

– Хороший лук дальше бьёт, – заметил Сергей. – Так что есть и против ромейского огня средства.

– От лука прикрыться можно, – резонно заметил Стожар. – А от огня – как?

Тут Сергею возразить было нечего. Он видел, как от средневекового напалма сгорел целый флот.

– Ты кушай, кушай телятинку-то. – Стожар подложил Сергею новый кусок. – Умом-то ты силён, а ручки вон тоненькие. Эх! Мне б такого сына, как ты! Я б тебя всему научил!

Сергей тактично промолчал. Двое сыновей Стожара погибли в походах. Ещё один служил гриднем у Стемида и был с ним сейчас в Белозере, а последний, четвёртый, от самой младшей жены, коих у Стожара было три, пока что умел только титку сосать.

– Да понимаю, – не дождавшись, сам ответил на вопрос Стожар. – Сам молодым был, в походы ходил. Даже вот к данам плавали, что землю англов под себя взяли. Я б её тоже взял. Хорошая земля. И холопы покладистые. Даны бы её всю под себя подгребли, кабы не один тамошний конунг. А знаешь, как было?

И Стожар выдал очередную историю нурманских завоеваний в переложении на варяжский менталитет.

Сергей такие истории очень любил. В мире, где развлечений не так уж много, хороший рассказчик ценился. Стожар был именно таким.

А ещё одна польза от их вечерних посиделок была в том, что теперь в случае чего он мог на Стожара и сослаться. Откуда знаю? От корабельного мастера слышал.

Ну и поесть лишний раз не мешало. Кормили их и в Детинце неплохо, но разносолами не баловали. А Стожар – баловал. Полюбился ему малыш Варт. И впрямь усыновил бы, если бы тот выразил такое желание. Но Сергей не выражал. Заниматься кораблестроением – не его профиль. А вот дружить со Стожаром было хорошо. И дом у него был уютный. Семейный. Тепло в нём, а Сергею именно такого тепла не хватало. Или не ему, а пацану Варту?

А ещё, когда выпал первый снег, Стожар подарил ему лыжи. Настоящий шедевр, сотворённый им собственноручно. Просто скрипка, а не лыжи.

Сергей встал на них… И понял, что от его навыков биатлониста в новом организме не осталось ровно ничего. С трудом удержался, чтобы не зашагать вразвалочку.

Стожаровы средние дочки-погодки, ровесницы Сергея, захихикали. И усвистали по заснеженному полю к полоске леса. Они-то на лыжах бегали прекрасно.