Утро Судного Дня

Как понял Грива, основным развлечением индейцев были драки. Между собой, с соседями, с оседлыми в речной долине… Продавать этим дикарям огнестрельное оружие было запрещено, но стрелы, топоры и дубинки тоже весьма эффективно прореживали популяцию. Мужчин было заметно меньше, чем женщин, хотя среди младенцев мальчиков было большинство. И это притом, что родившихся девочек частенько убивали. Может, смерть была для них и лучшей участью: с женщинами в племени обращались хуже, чем со свиньями.

Грива понимал, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят, но все же поинтересовался у начальника коммандос: почему правительство допускает все эти убийства? Или правительство не в курсе?

Оказалось, в курсе. Но Международное антропологическое общество платит хорошие деньги за то, чтобы правительство не вмешивались в «дикую жизнь» лесных племен. От туристов тоже неплохие доходы. В этом году это уже четвертая экспедиция в «девственную» сельву.

Артём оторвался от воспоминаний, посмотрел на точеное личико Даши, сосредоточенно выскребающей шкуру зебры, и снова подумал: нет, такого просто не может быть. Не бывает таких дикарей…

Не бывает, но вот они, прямо перед ним: умные, сильные, щедрые, доброжелательные…

«Всё равно этого не может быть… – бубнил внутренний голос. – Что-то здесь не так, неправильно…»

«Заткнись», – велел ему Грива.

И голос заткнулся. Ненадолго.

Глава пятая

Правила охоты в каменном веке

Артёму подарили «малый джентльменский набор дикаря-охотника»: копье, каменный топор с рукоятью из заостренного рога антилопы, кремневый нож на деревянной ручке, мешочек с крючками, иглами и прочей мелочью и кусок белого плотного материала, похожего на тонкий войлок: надо полагать, для набедренной повязки. Эту ткань делали из какого-то местного растения, которое сначала сплетали, потом размачивали, отбивали на камне, высушивали и снова отбивали.

Грива счел, что подарок сделан с намеком: мол, довольно бездельничать, пора заняться настоящим мужским делом. То бишь охотой.

Как выяснилось позже, никакого намека не было. Просто у аборигенов взрослый мужчина, разгуливающий без оружия, вызывал примерно такое же ощущение, какое вызвал бы человек с копьем, прохаживающийся по Невскому.

Копье Артёму, в индивидуальном порядке, подгонял один из местных оружейников по имени Макан. Это был мрачноватый толстый человек с рыжей бородой, частично прячущей уродующие лицо шрамы. Лицу, впрочем, досталось меньше, чем ногам. Передвигался Макан с трудом. Не ходил – ковылял. Взглянув на его ноги, Грива решил, что местная медицина намного толковее, чем он предполагал, если человека с такими ранами удалось спасти.

Макан побывал в лапах зверя, именуемого г'ши. Другие охотники отвлекли хищника и не дали ему дожевать Макана. По просьбе заинтересовавшегося Артёма Архо нарисовал на земле этого самого г'ши. На рисунке тот выглядел помесью гиены, медведя и носорога. Артём поинтересовался, нет ли где в поселке шкуры г'ши? Ему хотелось, из чистого любопытства, поглядеть на истинно доисторическое животное.

Архо сказал, что шкуры г'ши в поселке нет и быть не может.

– Почему? – спросил Грива. – Его нельзя убивать?

«Может, это какое-нибудь табу?» – подумал он.

– Убить – можно, – ответил Архо. – Но глупо. Г'ши ведь тоже убьет кого-нибудь.

Г'ши, искалечившего Макана, тоже не убили. Отвлекли. И Макан не умер. Пусть он теперь не может охотиться, зато руки у него в порядке, и копья он делает даже лучше, чем второй поселковый оружейник Фопар. Вот и Артёму сделал очень хорошее копье. А топор делал Фопар. Тоже очень хорошо сделал. Не желает ли владелец опробовать новое оружие?

Владелец желал. И опробовал. Сразу выяснилось, что брошенное им копье не способно убить даже неподвижно сидящую крысу на дистанции в двадцать шагов. А каменный топор, которым любой местный подросток прибил бы муху на расстоянии пятнадцати метров, посланный рукой Артёма, ударялся о ствол чем угодно, только не острием. Если вообще ударялся. С ножом дело обстояло немного лучше, но каменный нож – не слишком серьезное охотничье оружие. Разве что пыль у зебры со шкуры стряхнуть.

Правда, на близком расстоянии Грива управлялся с копьем довольно уверенно. Но по опыту своей единственной прогулки по саванне Артём знал, что потенциальная добыча человека с оружием близко не подпустит.

Архо минут сорок наблюдал за неуклюжими попытками Артёма овладеть бросковой техникой, потом не выдержал, приволок кожаный мешок, туго набитый листьями, привязал его к ветке и с традиционным «я тебя научу» продемонстрировал азы обращения с метательным оружием. Копье, посланное им, уверенно поражало цель на дистанции до шестидесяти метров. Попади Архо в тот мир, откуда пришел Артём, звание олимпийского чемпиона охотнику было бы обеспечено. Топорик не был столь «дальнобойным», но с двадцати шагов Архо вгонял его точно в центр раскачивающегося мешка.

Тем не менее в следующую охотничью экспедицию он Артёма взял.

Выступили еще до рассвета, в сумерках. Отправились вчетвером: Архо, Батани, Пута и Артём.

Маршрут Гриве был знаком: по этой тропке он шел в свой первый день после «прыжка».

За восемь дней саванна ничуть не изменилась. Ее обитатели – тоже. И меньше их не стало. Казалось бы, подходи к любому стаду, выбирай самочку пожирнее – и бей.

Не тут-то было. Стоило четверым представителям хомо сапиенс направиться к какому-нибудь стаду – и животные тут же отодвигались метров на сто. Если стадо было достаточно большим, то в нем образовывался проход соответствующей ширины. Отодвигались только ближайшие копытные. Те, что подальше, продолжали невозмутимо пастись.

Так охотники гуляли около часа. Вдруг Пута оживился: заметил гепарда.

Батани рассмеялся и сообщил Артёму, что Пута – самый ленивый охотник в округе. Даже большой лев не так ленив, как Пута. Архо же обратил внимание сородича на гепардово брюхо. Брюхо было полное, и Пута разочарованно вздохнул. Сытый гепард не станет охотится, а следовательно, отнять у него добычу тоже не удастся.

Гепард – очень хороший охотник. Но с четырьмя людьми драться не станет. Тем более – сразу после охоты. Гепард бегает очень быстро, сказал Архо, и от этого очень устает. Совсем не может драться.

Наконец они нашли то, что искали. Молодую антилопу с витыми рожками и свежей раной на задней ноге. Кто попортил антилопе шкуру, сказать было трудно, но трое аборигенов мгновенно «взяли цель».

– Ты ждешь, потом идешь к ней, – сказал Гриве Архо. – Просто идешь, и все. Потом кричишь. Громко. Понял?

Артём кивнул.

Охотники разошлись – двинулись сквозь стадо, беря подранка в кольцо.

Артём оставался на месте: следил за охотниками, мелькающими между антилопами. Минут через десять он решил: пора. И двинулся прямо к подранку. Антилопы, без особой спешки, раздались в стороны. Подранок тоже отступил. Грива шел за ним, особенно не торопясь, но антилопа, вероятно, почувствовала, что человек интересуется именно ею, и прибавила ходу, оторвавшись сразу метров на двести, и попыталась затеряться между товарками. Не получилось. Расстояние снова сократилось. И снова увеличилось.

Антилопа сделала еще одну попытку «смешаться с толпой», но между нею и стадом внезапно обнаружился Батани. Антилопа шарахнулась… И едва не угодила под бросок Путы. Здоровяк метнул копье метров с сорока. Промахнулся. Вернее, антилопа сумела увернуться. И бросилась в «просвет» между Артёмом и Батани.

Артём понял, что его время пришло, и заревел, как дикий осел. Антилопа шарахнулась от него… Под бросок Батани. Копье ударило антилопу в бок, но вскользь, не пронзив, а лишь оцарапав. Антилопа подскочила метра на два, развернулась и бросилась в противоположную сторону. А там… Там было свободно!

«Где же Архо?» – успел подумать Артём.

И Архо появился. Возник из травы прямо на пути животного. Антилопа метнулась в сторону, но поздно. Копье вонзилось ей в шею. Антилопа издала тонкий протяжный вопль, подпрыгнула еще раз – и упала. Когда Грива и Батани подошли к животному, антилопа была уже мертва. Копье Архо повредило ей позвоночник.

У Путы было самое толстое копье, поэтому его и использовали для переноски. Связали ремнями ноги антилопы, просунули между ними копье, закрепили еще одним ремнем, после чего Пута и Архо вскинули ношу на плечи и бодрой рысцой устремились к лесу. Грива сначала не сообразил, почему они торопятся. Понял, когда за ними увязалась стая гиен. Мерзкие твари (сначала их было четыре) тащились следом, нюхали траву, издавали разные противные звуки… Впрочем, пока их было четыре, они вели себя относительно вежливо. Стоило Батани развернуться и погрозить копьем – тут же отставали шагов на пятьдесят. Но когда к четверке присоединились еще шестеро, зверюги резко обнаглели: взяли охотников в кольцо. Три твари преградили дорогу, а потом все одновременно бросились на людей. То есть это Грива решил, что на людей. На самом деле целью атаки была антилопа. Две пятнистые зверюги отвлекали Артёма, а тем временем третья, размером побольше кавказской овчарки, проскочила мимо и с разбега вцепилась клычищами в тушу.

Пута и Архо не смогли удержать «переноску», и проворная тварь поволокла ее прочь, а оскаленные пасти ее товарок преградили путь людям.

Гиены довольно ловко уворачивались от ударов копий, норовя при этом вцепиться в древко.

Брошенный Путой топор, перехваченный на лету, хрустнул в могучих челюстях.

Но всерьез звери не атаковали. Их задачей было помешать людям отбить добычу.

Возможно, Артёму следовало проявить осторожность и не лезть на рожон из-за какого-то мяса, но ему уже изрядно надоело выглядеть неумехой. Перехватив копье двумя руками, он бросился в бой.

Конечно, он предпочел бы настоящий шест: древко копья все-таки коротковато. Но техника ушу все равно годилась. Первая подвернувшаяся гиена, поддетая древком, кубарем покатилась по траве. Второй повезло меньше. Ей досталось острием и попортило шкуру. В принципе это было даже проще, чем с людьми, разве что стойку надо было держать пониже. Только один раз одна из тварей сумела проскочить под замах и едва не вцепилась Артёму в ногу. Если бы ей это удалось, Грива остался бы без ноги: зубищи – чистая гильотина. Но он увернулся и принял зверюгу на наконечник копья. Вряд ли он опасно ее ранил, но взвизгнула она мощно. И галопом пустилась наутек. Ее товарки – тоже. Надо полагать, восприняли визг как сигнал к отступлению.

Тем временем Архо догнал гиену, которая волочила тушу. Та предпочла отступить.

Грива ожидал похвалы… Не дождался. Наоборот, получил выговор от «опекуна». За неоправданный риск. Мол, мяса вокруг бегают тонны, а если бы гиена грызанула-таки Артёма за ногу, пришлось бы не добычу, а его волочь на копье. И был бы он уже не охотник, а инвалид. Как Макан.

«Выговор» Архо был совершенно справедлив – Артём это понимал. Но всё равно обиделся.