Танго против правил

Командоре присел снова рядом с Верноном и похлопал его по плечу.

– Ну ничего! Я тебя запомнил…Еще свидимся.

– Буду ждать! – Ответил пленник. – Там и потолкуем.

И его утащили, швырнув в глубокий каменный мешок. Ни света, ни сокамерников… Только вода и таблетка с необходимым бионабором, сбрасываемые откуда-то сверху, чтобы не умер с голода… И думать, кажется, про него забыли.

Сколько он так просидел, Вернон не знал и не понимал…Но, однажды, чтобы не сойти совсем с ума, решил считать количество своих «кормежек». Больше ему ничего не оставалось… Всего он насчитал 223 таких эпизода. И на каждом эпизоде представлял, как вцепился бы в глотку Командоре. Этим занятием он себя и «развлекал», так как больше ничего не мог вспомнить. Его взор в тюремном дворе в последний раз успел даже приметить одну странность этого Командоре – чуть припухшие и красноватые глаза, словно плакал перед допросом…Но, как-то совсем не вяжется с обликом безжалостного главаря гнабийских мясников!

Ровным счетом это число могло означать, и дни, и недели, и месяцы.

Просто запомнил эту цифру для себя.

Однако, когда его оттуда вытащили он был уже с седой грязной шевелюрой до пояса и с такой же бородой… Еще не хватало шляпы и волшебного жезла. И был бы вылитый волшебник из Средиземья легендариума, которого хулиганы из Мордора по дороге ограбили и раздели.

В таком виде Вернона и потащили на суд.

Тот оказался предельно кратким.

Судья, почему-то похожий на барашка в своем парике с завитушками, грозно окинул обвиняемого, проблеяв.

– Вы признаете свою вину?!

– А в чем меня обвиняют?! – Поинтересовался Вернон, убирая надоевшие волосы с лица, закрывавшие ему обзор.

– Понятно, – не стал далее уточнять судья предмет заседания. – Сторона обвинения, что у вас есть по этому поводу?!

– Прошу в зал суда свидетеля, – бросил обвинитель.

– Введите свидетеля, – приказал судья-барашек.

В зал зашел ржавый робот с фрагментами полурезиновой кожи на лицевом фрагменте.

– Свидетель, представьтесь.

– Я робот – мукдак модели 13-13-бе.

– Свидетель, что вы можете пояснить суду?! – Спросил барашек.

– Этого негодяя, святой суд, – начал робот, всхлипывая, вытирая глаза грязной промасленной тряпочкой, – я подвозил от станции… Потом он внезапно напал на меня, а дальше я ничего не помню. Очнулся уже на крыше, арестованный мус… сотрудниками доблестного правопорядка.

– Святой суд, – добавил обвинение. – Свидетель относится к особой засекреченной линейке роботов, готовившихся к специальной освободительной лобэктомии в Макдебурландии для нашей доблестной армии. Роботы должны были добираться самостоятельно до точки назначения. И там обученные операторы, включив код, превращали их в оружие… Обвиняемый, узнав неустановленным образом код для данного робота, трансформировал его в винтовку для трансфлоринга, попытавшись совершить покушение на кандидата в канцлеры- губернатора Магнуса. Однако бесследное исчезновение Магнуса, переквалифицировало дело из статьи 666 Кодекса правонарушений Гнабии в статью 777 – умышленный тупняк и саботаж органов власти.

– Понятно, – снова проблеял судья, почесав пальцем в шерстяном ухе. – Защита, у вас есть что сказать?!

– Нет, святой суд, – ответил дремавший до этого бесплатный адвокат. – Меня вообще с обеда выдернули. Я этого типа первый раз вижу!

– Все понятно,– стукнул судья молотком по столу. – Суд даже на совещание удаляться не будет…Виновен. Приговаривается к изоляции на 50 лет в особо строгих условиях. Увести осужденного.

Конвойные схватили Вернона и потащили куда-то. Он и не сопротивлялся. Всё равно, бессмысленно, пока его память не вернется… А она у него так и не восстановилась за время превращения в «средиземного волшебника» и всего дальнейшего балагана сейчас.

Первое что он сделал, оказавшись в тюрьме, с удовольствием дал роботу-машинке сбрить свои порядком поднадоевшие волосы волшебника… Бороду робот отказался брить, сказав, что в его алгоритме про бороду ничего не сказано. И его это не касается.

Вернону было всё равно. Так он и остался в истории этой тюрьмы – мускулистым лысачом со здоровенной седой бородищей. К тому же, то что произошло с ним дальше навсегда внесло его в «зал славы» уголовного мира Гнабии, дав бессмертное прозвище – Чокнутый викинг.

Ко всему, теперь Вернон, действительно, напоминал не сказочного волшебника, а эпичного отвязанного викинга из гнабийских легенд об их славных похождениях и безобразиях. Не хватало немного топора и банды единомышленников, рвущихся на своих утлых суденышках к пиру верховного главаря Одина в Вальхалле.

Началась вся эта заварушка с того, что Вернона «подселили» сокамерником к одному молодому парнишке лет двадцати-двадцати пяти.

Сразу бросалось в глаза, что парень достаточно образованный, умный, из касты ученых. Но, здесь нынче впервые и ему сейчас ох как не привычно среди арестантской братии! Тюремные законы во всех уголках Вселенной одинаковы… Умный и всё понимающий, но, слабый физически, не способный на генном уровне вырвать зубами и руками кадык с мясом обидчику, чтобы захрипел кровью…он обречен на весь тюремный ад, какой только возможен.

Вся собачья голодная свора начинает это ощущать с первых же секунд появления такого бедолаги в шапочке из фольги и без единого угрожающего их здоровью навыка!

А, впрочем, молчаливому Вернону было сейчас не до забот этого мальчишки-соседа. Со своими бы проблемами разобраться, прежде чем с дурацкими советами лезть в чужие дела. К тому же, чего советовать, если сам ни шиша не помнишь о себе?!

Так бы они, может, и мотали бы свой тюремный срок молча, каждый думая о своём целыми днями на пролёт…Но, тюряга есть тюряга. И однажды она внесла коррективу в их арестантское «расписание».

В этот день всё начиналось как обычно. Вернон еще до общего тюремного подъема сделал тысячу отжиманий в три подхода. Зачем «истязать» так себя регулярно, он сам не понимал, но, могучее тело, словно что-то помнившее из прошлой жизни, требовало приличной физической нагрузки.

Вот и приходилось каждодневно удовлетворять свой мышечный голод. Иногда так, иногда полотенцами с изометрией, иногда используя спинку кровати, чтобы ноги придерживала во время сгибаний брюшного пресса.

Сокамерник, которого, звали Бэн Эзор, напротив, отличался субтильной комплекцией, всё время был увлечен непонятными подсчетами и регулярно что-то записывал в свой блокнотик, постоянно высчитывая какие-то цифры. То вслух, то про себя.

Единственное, что признавал из физической нагрузки странный сосед Вернона были бесконечные приседания. Ими он занимался всё своё свободное от загадочных подсчетов время. Быстрые, медленные, статические…Все разновидности этого упражнения, какие только существуют в природе!

Благо, размеры камеры позволяли им не мешать друг-другу заниматься физухой.

На свою беду Бэн был миловидной почти кукольной внешности, с копной ржаных волос и с необычными чёрными просто какими-то космическими глазами, широко открытыми для этого мира…Что, и сыграло с ним дурную шутку в тюрьме.

После обеда на тюремной прогулке Вернон заметил какое-то странное скопление заключенных вокруг Бэна. К тому же, глядя на их кирпичные рожи и здоровенные комплекции в бесчисленных татухах, Вернон отчетливо понимал, что подошли они к Бэну совсем не для дружеской ненавязчивой беседы о науке.

Встав, вокруг него кругом, визитеры явно старались его куда-то оттеснить. Однако Бэн отчаянно упирался, и совершенно никуда не хотел с ними идти, сбрасывая всё время с себя чьи-то руки, пытавшиеся его ухватить в захват.

Вернона заинтересовала такая странность, и он решил подойти ненароком, послушать о чём, собственно, идёт там разговор.

Через секунду-другую вслушивания, ему всё было ясно.

Все тюрьмы везде и всегда одинаковы…Хоть миллион раз потеряй память, он отчетливо осознавал, что на территории этого милого заведения действует простое правило – квн.

Кинут. Воткнут. Нагнут…Если не способен жёстко защититься от этих трех весёленьких атрибутов арестантского бытия.

– Ну, что ты, милашка…– Лез к Бэну какой-то сморщенный питекантроп. – Всего один разик и всё. Мы тебя никому потом в обиду не дадим. Авторитетным пацаном станешь.

– Отвали, я сказал, – отбивался Бэн. – Пока я тебе башку не разбил, кретин.

– Глохни, Моль, – прервал питекантропа ещё один арестант с жесткими и властными интонациями, и приложил демонстративно-угрожающе к горлу Бэна указательный и средний пальцы, обращаясь к нему.– С тобой по нормальному, а ты мохнатой своей крутишь, старичок. Тебя Крыса в карты проиграл. Ты теперь моя собственность. Так что двигай до сортира.

– Я не знаю никакого Крысы, – в недоумении помотал головой Бэн. – Вы что-то путаете. У него и спрашивайте.