Танго против правил

Она взмахнула лапой, ощетинившись и пол под ногами нападающих всколыхнулся, поднимаясь в грозовые облака.

Вихрь могущественной злобы был основным оружием её противников. Они полагали, что выиграют в этой схватке с его помощью. Но, заявившиеся глупцы пришли в ужас, когда столбы огня и молний стали поражать их в самой гуще битвы. Каждый удар Люсиндеи был точным и мощным, словно она танцевала смерти на своем собственном ковре.

Наконец, горе-злодеи, поймавшись в сплошные ловушки, решили бежать в отчаянии и в надежде спастись. Но Люсиндея была быстрее – она превратила свое тело в тень и незаметно охотилась за ними. Она использовала свою магию для создания лабиринта из тумана, в котором застряли захватчики.

Магические удары Люсиндеи были сработаны на такую мощь, которую они никак не могли контролировать. Магия начала охватывать их собственные тела, причиняя им сильные мучения. Люсиндея замедлила время, а затем заглянула им в глаза, проникая в гнилые души и вырывая на поверхность их самые темные страхи и сомнения.

Злодеи сами испросили прощения у Люсиндеи, ползали перед ней на коленях, извинистанились, но она знала, что одного прощения недостаточно, чтобы изменить их. Вместо этого она решила лишить их жестокости и насилия, превращая их тела в безвредных животных, чтобы они понесли наказание за свои злодеяния. Из преступников, которые пытались ее убить, они превратились в безобидных зайчиков, лисичек и белочек.

А надо сказать, их приехал сюда целый зоопарк зайчиков и белочек. На одну маленькую хрупкую жрицу…Ну, они так полагали.

И вот последнее действие…Она заглядывает в их тёмные никчемные души, с одним единственным вопросом-Кто?!

Но, единожды отвлекшись на вопрос, жрица совершила роковую ошибку.

В спину ухнул неожиданно сильнейший удар и в глазах потемнело, бросая в подступившую кромешную темноту.

Ещё она успела понять, что мелкие глупые бандиты были лишь отвлекающим маневром.

От того, кто весь этот хитроумный танец смерти разработал и придумал для неё.

И только для неё.

Глава 4. Тео.

Для неё, для моей Фринегондочки я просто Тео.

А для прочих – кому как в голову взбредет. Никакого почтения, судари.

Соседи по клеткам – павлины утверждают, что моих родителей привезли когда-то из Венсенского зоопарка в дар нашему мэру. Где этот Венсенский зоопарк я понятия не имею, и там не бывал, но, любопытно было бы глянуть на историческую родину моих мам`а и пап`а.

Их я, кстати, тоже никогда не видел… Хотя красавцы-павлины частенько любят мне рассказывать какая это была эпохальнейшая семейная пара обезьянок-макаков, от которых рвало запредельно волосики у посетителей, а потом в итоге появился я.

Вроде как папаня и маманя кидались постоянно в павлинов какандриями, сквернословили, словосочетались отчаянно беспрерывно и бесстыдно прямо у почтенной публики под носом, называя павлинов-своих мудрых пернатых соседей «распушенными гомиками»… Потом, вроде как, мама и папа стали кидаться какандриями в посетителей зоопарка, в директора, во всех, в общем, и люди забрали в итоге пращуров неизвестно куда.

Кто такие «распушенные гомики» и "словосочетались" я не знаю, а павлины не рассказывают, нахохливаясь при этом на очень серьезных перьях. Дескать, мал я ещё, законы не позволяют говорить об этом… Наверное, это что-то очень умное и важное, раз уж мои друзья павлины об этом треплются мне постоянно.

Но, павлинов, своих старших товарищей я безгранично уважаю… Они постоянно курлычут про иные страны, где бывали когда-то с гастролями. Там всегда солнечно и тепло, и сказочно, и кормят интереснее… А меня они называют почему-то ублюдочным опарышем и макаковой гиеной, которой светит только дырка в гендернонейтральном писсуаре… Опять же, что это все означает – не знаю, но, судя по тому, как начинает беситься русский медведь по кличке Ибананан в соседней клетке, и рычит, чтобы петухи в глазури засохли уже, и не мешали размышлять ему о судьбах его далёких полярных братанов в эпоху глобального потепления…В верном направлении они кудахчут.

Мы, высококультурные питомцы нашего элитарного зоопарка этого дикого русского медведя не любим. Еще авторитетный старик Хамелеон нас предупреждал о его бескультурье и невоспитанности. А потом Хамелеон очень похоже прикинулся чемоданом, да так его и забрали однажды из зоопарка на фабрику к Элеве Фукс…Медведь же ни с кем не считается, храпит на весь зоопарк ночи и дни напролет, во сне горланит гимн, утверждает, что с него маленького рисовали Мишку Олимпийского, а со всяких там павлинов-шмавлинов-горшки фаянсовые, требует вернуть ему его мотоцикл с коляской, каску, медведицу Малютку, лапоблудничает при каждом воспоминании о ней, еще требует автомат Калашникова и бутылку водки, а на любое замечание прекратить свои безобразия, заявляет, чтобы все двигали на мясокомбинат, а когда он выберется из клетки, то покажет всем и каждому настоящее эпическое безобразие и какую-то ядрёную «кузькину мать».

Очень странный персонаж! Мы его все тут не любим. Не культурный зверюга…Не той системы мишка Ибананан!

В общем, вот так и живем.

Тот необычный день начался примерно похожим образом…Позавтракав бананами, и выслушав утреннюю наставительную речь от павлинов, я уже собирался как обычно рассматривать через прутья клетки глупых посетителей, которые обязательно начнут корчить мне рожи и сюсюкать.

Но, в это утро всё пошло иначе.

Дожевав чуть забродивший персик, я уже собирался прильнуть к прутьям клетки, как вдруг услышал над собой посторонний голос.

– Сидишь тут на ж.. б…муха… как разпоследний м…к! А жизнь проходит!

Я поднял голову кверху. На прутьях клетки сидел большой разноцветный попугай. Шею его украшал красный миниатюрный галстучек.

– Это ты мне, приятель?! – поинтересовался я у гостя.

– А кому ещё, ё…ный нах…?! – Ответил он. – К свободе, е…ё…на мать, надо стремится. Завязывай уже вату катать!

– Ух ты!!! А что такое «к свободе е…ё…на мать»?! – Снова поинтересовался я. – Я её никогда не видел. И ваты у меня нет никакой!

– Да п…ю ващще! Свобода, мой мальчик, – проронил попугай, чистя лапками и клювом галстучек. – Это когда никто не е…т мозг тебе, и ты никому его не еб…шь в ответ. И можно даже встретить однажды туманный рассвет где-то на Альпамайо! Знаешь, какая там красотища?!

– А ну полетел отсюда! – Зашипели на него павлины. – Будешь тут нам еще свою заразу орнитозную разносить…Мы на тебя жалобу коллективную подадим.

– Идите в п…ду, гомики распушенные, пока я коршуна не натравил на вас, и он не расп…расил в хвост и гриву весь ваш зашквар-тв голубиный!

Ух, ты! Он тоже знает, кто такие «гомики распушенные»!

– Уважаемый, – обратился я к нему. – А подскажи, кто такие «гомики распушенные» ?! А то мои друзья не хотят мне об этом говорить. Ибананан тоже их часто так называет. И папа с мамой.

– Ты нарушаешь наши зоопарковые права, – начали павлины клокотать. – Никто не имеет права называть других «гомиками распушенными». Тебя ждет отме…

Надо ли говорить, что попугай с необычным именем – Венсомино здесь же насовал им в рот и в нос, не дав договорить и с большим удовольствием за полчаса просветил меня о том, кто такие и «гомики распушенные», и «ублюдочный опарыш» и «писсуар гендернонейтральный»…и вообще, какие еще матюгальные алкосфинксы могут привидится на линии “Москва-Петушки”, в случае неумеренных потреблений слез комсомолок и прочего из гуталина, как случалось во времена его буйной молодости, пока он не встретил тех четверых козлов.

Стоит ли также говорить, что после подобного лектория в «распушенных» полетело из моей клетки, все что могло полететь, включая свежие какандрии. А русского мишку я даже зауважал! Ведь он один, не слушая всю эту п…братию вкусно прикормленную дирекцией зоопарка, резал правду-матку. Хотя, он, конечно, и ёб…тый на всю голову, если верить Венсомино.

Социопат х…в!

Остальные тупо «п…ли», и задвигали всякую х…ню китайскую на рынок, если выражаться опять же языком Венсомино. Откуда у Венсомино такой смачный лексиконий?! Он утверждает, что недавно навострил свои перья из питомника в направлении тропической родины, а по пути присел отдохнуть на купол Рязанского цирка, гастролировавшего в наших местах. Там его русские бобры с воронами быстро научили родным шедеврам народно-площадной лексики.

А теперь и меня, получается. Жаль, музыкальными инструментами не владею! Можно было бы такую адскую джазовую банду в ресторане закатить!

– З…ло всё, быт в кредит и лежишь х…ём убит, – махнул крылом Венсомино и полетел дальше. – Давай, Федя, жми отсюда на велосипеде. Увидимся на развалинах вашингтонского обкома. Е…сь он шахматным конём в карточном домике…Капитан, этого п…ра в Химках видел.

С этого дня в мою голову запала отчаянная мысль о побеге. Я хочу узнать эту самую «к свободе е…ё…на мать» и встретить рассвет на Альпамайо.

Долго я размышлял, как это сделать… Из клетки то я, может и выберусь каким-то чудом, а дальше?! Я ведь не знаю, что за её пределами. Словят в полпинка и неизвестно куда запрут… А, впрочем, что они мне могут сделать?! Дальше этой клетки не ушлют.

Нет, конечно, здесь в неволе останется моя дама сердца Фринегонда, в соседней клетке от меня. Симпатичная такая мартышечка моя… Но, я ведь потом вернусь за ней. А то и восстание обезьян подниму, ерепическая сила!

И вот однажды меня осенило. Я подозвал одного из «распушенных» и сделал покаянный вид перед ним, начав плести старую песню, о том какой он великий и видел много всяких стран, а я всего лишь…Короче, вся та фигулина, которой они меня угощали со своих кейсов с обзывательствами, пользуясь моим временным незнанием.

Дождавшись, наконец, когда он распетушит свой проклятый хвост от собственной мании величия, я, не мешкая, вырвал у него ловким броском своей лапы несколько перьев…Он заверещал от такого, угрожая нажаловаться в администрацию зоопарка, я же послал его в смердящий закупоренный зад Ибананана после тяжкой зимы, и принялся рассматривать свои трофеи.

Потом я позвал Фринегонду.

– Фринегондочка!