FM Судного дня. Роман

– Нужно от неё избавиться! Прямой сейчас!

Тим не успел даже открыть рот, как за словами отца моментально последовали два выстрела.

ЧАСТЬ 2

    За 10 лет до этих событий

В ванной комнате, опираясь о стену двумя руками и наблюдая, как заполняется водой белоснежный фарфоровый умывальник, опустив голову, стоял мужчина. Он периодически поглядывал на своё отражение в зеркале, в котором отражалось лицо уставшего человека, некогда бывшего, как принято говорить, красавчиком, разбивающим девичьи сердца. Но так часто бывает в жизни: внешность обманчива. Бруно всю жизнь любил только одну женщину, свою жену Марию, которая подарила ему двух сыновей, но очень рано отошла в мир иной, заставив Бруно перед смертью ей поклясться, что он поставит детей на ноги. Находясь на смертном ложе, женщина поступила мудро, так как, хоть Бруно и выглядел внешне, как кремень, но за внешностью брутального военного скрывалась тонкая и ранимая душа.

И, кто знает, что было, если бы не эта клятва.

– Отец, завтрак готов!

Снизу раздался голос старшего сына Алекса. Бруно закрыл кран, глубоко вздохнул и ещё раз ополоснул лицо водой.

– Иду, иду!

В столовой на столе стояла полная тарелка блинчиков. Младший, Тим, уже сидел на стуле довольный, широко улыбался, и, болтая ногами, ел блинчики, приготовленные старшим братом, запивая их молоком.

– Молодцы, ребята! Что тут у нас? Блинчики? Отлично, отлично! Надеюсь, в этот раз ты не перепутал муку с содой?

Тим с полным ртом начал смеяться, а Алекс от стыда слегка покраснел.

– Ничего, ничего. Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Тим, завтра твоя очередь приготовить для нас всех завтрак. Ты уже решил, чем нас отравишь? Ой, прости, я хотел сказать – накормишь? В прошлый раз компот из акварельных красок нам с твоим братом не очень понравился.

Тим перестал смеяться, прожевал блинчик и произнёс в свое оправдание.

– Мне очень хотелось апельсинового сока. Поэтому я решил его изобрести из краски.

– Слышишь, изобретатель, – Алекс положил последний испечённый блинчик на тарелку, снял фартук и присел рядом с отцом. – Я потом три часа не мог отмыть кастрюлю!

– Ладно, ребята, мне пора! – Бруно встал из-за стола, поправил мундир и пошел на выход. – Сегодня немного задержусь. Много работы в последнее время. Не забудьте вовремя лечь спать, меня не ждите.

Мужчина вышел из дома, поднял левую руку и взглянул на часы.

– Минута в минуту!

Затем Бруно сел в автомобиль, бросил на заднее сидение портфель и посмотрел на Стену покоя перед собой.

Стена покоя – грандиозное тридцатиметровое сооружение по периметру военной базы – была единственной преградой, не позволяющей «одичалым», или, как их называют в своих донесениях военные – «нежити», стереть этот единственный, оставшимся не тронутым на континенте, островок людей.

***

– Полковник, за столько лет я и так вас запомнил. Да что там запомнил! По скрипу подвески и шуму двигателя с закрытыми глазами могу безошибочно определить, в каком месте на парковке стоит ваш автомобиль! – часовой на пропускном пункте протянул руку в открытое окно авто и передал Бруно его удостоверение.

– Я это всё понимаю, но правила есть правила. Хотя какие сейчас, к чёрту, правила? Горстка тупых генералов пытается изображать, что всё идет по плану, что ничего страшного не произошло! Что всё у них, чёрт бы всех этих стратегов побрал, в полном порядке! А то, что мы, наверное, уже последние люди на этой богом забытой планете, не понимают! Осталось всего несколько десятков тысяч человек… Че – ло – век, а не солдат… Это в расчет не принимается!

– Неужели всё так плохо? – часовой поднял шлагбаум и по привычке отдал полковнику честь.

– Хуже некуда. Цитадель, на которую мы так надеялись, пала сегодня ночью. И больше помощи ждать неоткуда … – полушёпотом ответил Бруно и поехал к ангару с нарисованной на всю высоту дверей цифрой «413», крикнув открывшему рот мужчине: «Наслаждайтесь офицер, жизнью, пока ещё есть возможность. Очень скоро все изменится, очень скоро!».

Часовой слегка побелел от услышанного, зашел в контрольно-пропускной пункт и наполовину вытащил верхний ящик стола. Там лежал огромный «Smith & Wesson» и коробка с патронами. Мужчина немного постоял, раздумывая, что-то ему делать дальше, и, в конечном итоге, чмокнув губами, задвинул ящик стола на место.

– Не сегодня, Виктор, не сегодня…

Потом открыл шкаф и достал большую непочатую бутылку виски, которую он хранил для особого случая.

– Как видишь, Виктор, факты – вещь упрямая. Может статься так, что ты и не попробуешь свой любимый напиток, который берёг для себя столько лет. Но не переживай, сейчас мы с тобой все исправим! – произнёс мужчина вслух и налил в стакан немного тёмно-коричневой жидкости.

***

На входе в ангар Бруно уже поджидали два друга и два вечных конкурента – профессор Ковальски и доктор Тотенберг. Хотя оба они были профессорами, каждый в своей области, но Тотенберг наотрез отказывался называть себя профессором. «Я доктор! И этим все сказано!», – часто можно было слышать в лаборатории его громогласный голос. В то же время его коллега даже не отзывался на «доктора Ковальски». Помимо научной деятельности, он в прежние времена занимался преподаванием и, в отличие от неврастеника доктора Тотенберга, очень хорошо ладил с людьми, чем всегда любил похвастаться перед коллегой. Вот и сейчас эти двое спорили так громко, что, ещё сидя в машине, полковник Бруно слышал отборные ругательства светочей науки.

– Я вас уверяю, доктор Тотенберг, вы изначально допустили ошибку в программировании ДНК! И ваш образец Тёмный Принц-826 обречен на самоуничтожение! Как можно этого не понимать? Неужели серая масса, заполняющая вашу черепную коробку, перестала видеть очевидное? – профессор Ковальски, опираясь на алюминиевый костыль, тряс перед лицом доктора целой кипой бумаг с расчетами.

– Я все понимаю, дорогой коллега. Но вы какое-то недоразумение, а не профессор!  И к тому же в вопросах тонкой материи – полный идиот! Лучше под ноги смотрите, а то, не ровен час, сломаете вторую ногу! – доктор Тотенберг сложил руки на груди и, слегка покачиваясь, начал отбивая такт кончиком лакированного ботинка.

– Ну, наконец! Наконец-то вы приехали! – профессор Ковальски поспешил к машине полковника. – Эти военные – дураки!

– Что вы говорите? – Бруно улыбнулся и покосился на свои погоны.

– К вам это не относится, вы такой же военный, как и мы с Тотенбергом!

– Доктором Тотенбергом! – у ангара раздался уточняющий вопль.

– Да, да с доктором! Таким же идиотом, как и военные, Тотенбергом! – договорил Ковальски. – Вы, Бруно, полковник медицинской службы, а не полковник авиации. Вот что важно! Так…  О чём это я? Ах, да. Я нашёл проблему в образце нашего коллеги, и, если её сейчас не исправить, то «нежить» за стеной покажется пушистым и ласковым котиком, по сравнению с тем чудовищем, что произвел на свет наш Виктор Франкенштейн!

– Я доктор Тотенберг! И я на пороге великого открытия! Я могу повернуть вспять историю и своим трудом освободить человечество от страшной напасти!

– Сегодня – что? Испытания? – Бруно опешил. – Тёмный Принц-826 ещё не готов!

– Вот и я о том! Мы сделаем только хуже! – профессор Ковальски развернулся и поковылял в ангар. Проходя мимо Тотенберга, не преминул того слегка ударить костылем по спине: «Была бы моя воля, я бы вас, доктор, и близко к лаборатории не подпускал!».

– Это ещё нужно подумать, кого нельзя подпускать к нашей святая святых. Я же молчу про вашу Еву: там вообще неизвестно, что получится, в итоге!

После этих слов все трое остановились и подозрительно переглянулись.

– Мы же договаривались! – профессор Ковальски недовольно посмотрел на Тотенберга.

– Простите, простите, коллеги. Нервы ни к чёрту! – ответил смущенно доктор и поспешил переступить порог ангара.

***

За толстым пуленепробиваемым стеклом стояла целая дюжина генералов. На них не было привычного лоска, и лица совершенно не излучали той уверенности, что была ещё месяц назад. Разработка нового секретного оружия в Цитадели против «нежити» была практически завершена, и никто не мог даже представить, что всё рухнет в одночасье. Атака со всех сторон несколькими волнами «одичалых» не оставила ни единого шанса обороняющимся. И это притом, что защитная стена в Цитадели была полностью под высоковольтным напряжением, а по высоте самая большая из всех, существовавших когда-либо.

– Разведка донесла, что в Цитадели закончились боеприпасы, – седовласый генерал-майор расставил руки в стороны, пытаясь так оправдаться перед остальными генералами за поражение Цитадели.

– Вы нам зубы не заговаривайте, Штольц! Вам ещё месяц назад докладывали о необходимости пополнения Цитадели всем необходимым! А вы? Что сделали вы? Истратили последние человеческие ресурсы для поиска ржавого оборудования! Для вашего ученого-дурака Хедлесса! Сто сорок отборных десантников отдали свои жизни – за что? За какую-то ржавую установку, никому не понятный ускоритель частиц?