Венхра. Книга первая. О плохих людях и странных обстоятельствах

История с прозвищем началась тогда, когда на рабочие замечания Влада, молодой, но дерзкий подопечный вновь ответил хамством. Он обозвал мужчину жабой, когда тот ничего не смог сказать в ответ, лишь тяжело дышал, жадно пропуская воздух через рот. У мужчины в тот момент кололо в области сердца, и он растерялся от гневной тирады своего подопечного. Так он тогда ничего и не сказал, а прозвище за ним закрепилось, об этом он знал наверняка. Дисциплина в коллективе стала ухудшаться, авторитет Бекетова падал. Особенно обидным было то, что даже проверенные временем специалисты стали допускать халатность в своей работе, и поддерживать шутки в адрес начальника. Но это касалось молодёжи, а зрелые мужчины, те, кто не входил в шайку новоиспечённой юмористической компании, оказались в меньшинстве, и просто продолжали молча исполнять свои обязанности. Они свою работу любили больше. А Бекетову было просто очень обидно, но он предпочитал делать вид, что не замечает подколок в свой адрес.

Но терпение его лопнула тогда, когда он застал Вениамина с коллегой за тем, что они игрались в своих сотовых телефонах в тот самый момент, когда были ответственны за серьёзный рабочий процесс. Они должны были следить за показателями приборов. И если на более опытного сотрудника слова Владислава об ответственности возымели свой эффект, то Вениамин продолжал отпускать жёсткие остроумные шутки на каждое слово руководителя. Тот, отчаявшись призвать к ответу совесть подопечного, пригрозился оштрафовать того за грубое нарушение рабочего процесса. На это парень ответил уже более грубым негативом. Рабочий день приблизился к своему заключению. Влад несколько остыл, наполнив свой внутренний мир лишь накопившейся усталостью и единственным желанием добраться до дома и лечь спать.

Когда мужчина неспешной походкой дошёл до своего автомобиля, его вновь одолели воспоминания о том, как они всей семьёй радовались, когда приобрели новый «Рено Логан». Воспоминания давали ему хорошие эмоции, но и рвали уставшую душу на части. Знакомый привкус горечи образовался во рту. Мужчина несколько замешкался, открывая дверцу автомобиля. Сзади ему крикнули:

– Эй, жаба!

По какой-то неизвестной ему самому причине, Влад обернулся, хотя делать этого было не нужно – это возмутительно, откликаться на такое обращение. Но отступать было поздно. Влад лишь тихо спросил у оказавшегося рядом с ним Вениамина:

– Зачем ты так со мной?

– Смотри, доквакаешься! Я тебя предупреждаю! – с угрозой крикнул молодой человек. Он, убедившись, что его слова вновь оставили в замешательстве нелепого дядьку, сел в свой чёрный «Митсубиси Лансер», который не так давно поучаствовал в небольшом дорожно-транспортном происшествии по вине хозяина, и ещё не был приведён в аккуратный вид. Вениамин эффектно покинул своё парковочное место, небрежно управляя автомобилем.

Это уже не вписывалось ни в какие рамки.

В этот же вечер Василий возвращался домой в менее приподнятом настроении, чем в прошлый раз, когда встретил грустного соседа. Сегодня они так же вместе прокатились на лифте, каждый до своего этажа. Но один обошёлся без ненужных вопросов, а другой без ненужных размышлений о природе этих вопросов. Ехали молча.

История про изрисованную дверь забылась, но трудно было забыть о том нагоняе, что сегодня, в целях профилактики, Василий с коллегами, получил от руководства. Им всем припомнили серию нераскрытых убийств, что произошли в тёплое время года, когда в местном парке были обнаружены два трупа – девушки и парня, обоим было чуть больше двадцати лет. Причём оба были изнасилованы, и жестоко убиты ударами тяжёлым предметом по голове. Было совершенно не ясно, сколько человек совершило это особо тяжкое преступление. Но тем же предметом, как показала экспертиза, были нанесены аналогичные смертельные ранения лицу без определённого места жительства, труп которого был найден несколько ранее, весной, в том же самом парке. Ещё и недавнее убийство очередного бездомного, только уже с помощью колюще-режущего предмета.

Почерк разный, но у многих создавалось ощущение, что здесь орудует одна банда неизвестных убийц, или, может быть, это был вообще один и тот же человек. Самое распространённое мнение заключалось в том, что вновь активизировался местный маньяк, который молчал длительное время. Связь между всеми нераскрытыми убийствами в городе была не очевидной, кроме эпизодов в парке с бомжом и двумя молодыми людьми, но следователь Кирилл Жилов, давний товарищ Василия, так же, как и другие специалисты, предполагал, что все убийства взаимосвязаны. Но никаких зацепок не было, разве что только на одежде убитых в парке был обнаружен ворс и целые клочки ниток с белых тряпичных перчаток, которые в своей работе использовали все, кто занимался физическим трудом – дворники, дорожные рабочие, строители.

После двойного убийства жарким летним вечером, по горячим следам в городе был задержан мужчина крепкого телосложения и азиатской внешности. Тот шёл по улице в грязных, но когда-то белых, рабочих перчатках. В задержании принимал участие сам Василий. Он долго смеялся над именем задержанного в отделении, докладывая следователям о том, что был схвачен «то ли джон, то ли бжон». Толибжона допросили следователи Жилов и Кузнецов. Оказалось, что мужчина вышел с ближайшей стройки, на которой работал, в магазин за сигаретами, а перчатки снять просто не успел – настолько оперативно сработали сотрудники полиции. Позже подтвердилось и алиби задержанного гражданина соседней республики, у которого не было проблем с временной регистрацией. И только после такой тщательной проверки, Толибжон был отпущен. Других подозреваемых найдено не было.

После этого на районе наступило затишье, в котором если и случались всплески активности развития событий в виде убийств, то преступления быстро раскрывались ввиду нехитрых мотивов бытовых злодеяний на почве временной потери рассудка, ввиду потребления алкогольных напитков и даже психотропных веществ, тех, кого суд в итоге признает виновными в совершении убийств. Для кого-то это окажется не первым тюремным заключением.

Начальство негодовало – показатели за октябрь были плохими. В ушедшем месяце произошло ещё одно убийство, которое тоже пришлось перенести в разряд нераскрытых. Был убит очередной бомж в глухих дворах, скрытых от посторонних глаз. Мужчина умер от единственного ножевого ранения в шею. На орудии убийства ничьих отпечатков пальцев, кроме самого убитого, обнаружено не было. Вообще, по мнению Василия, этот эпизод можно рассматривать как своеобразное харакири в исполнении бездомного, но Жилов с ним не согласился, как и второй уважаемый в отделе следователь – Михаил Кузнецов. На счёт этой парочки приходилась основная масса раскрытых преступлений, поэтому они были в авторитете. С ними и пытался водить дружбу Василий. Они даже изредка выпивали после тяжёлых рабочих будней. Василий и сегодня предлагал провести мозговой штурм, сообразив на троих один флакон «Хлебной дороги», что лежала в сейфе у Жилова. Но мужчина отказался делиться водкой, оставив её до лучших времён. А Михаил и вовсе не желал употреблять спиртное, очередной «глухарь» не стал для него поводом для посиделок. Ещё в их команду был прислан стажёр, который, возможно, так же повлиял на отсутствие настроения к философским размышлениям. Молодой человек был шустрым, любознательным, и с некоторой хитрецой. Лейтенант Павел Зотов вселил в капитана Кузнецова уверенность в хорошие способности подрастающего поколения. Но старший следователь майор Жилов не стал торопиться с выводами. Что же касается Василия Кошкина, то у него, как всегда, было своё мнение, но его по этому поводу никто не спросил.

Все эти факторы и поспособствовали плохому настроению мужчины, когда он возвращался домой.

Немного поругавшись с женой, он ушёл пить пиво и смотреть телевизор. А братья в это время сидели в своей комнате, и каждый занимался своим делом – Рома обнимался со своей девушкой Инной, а Антон играл в какую-то стрелялку на компьютере, слушая в наушниках агрессивную музыку.

У Антона было тоже плохое настроение, ему ужасно не нравилось то, что брат водит домой свою девушку. Больше всего его злило то, что эта девушка его сокурсница, и изначально именно он хотел завязать с ней свои первые отношения. Он до сих пор питал к ней тёплые чувства. Но брат его опередил, не заставив Инну даже догадаться о том, что у самого младшего из семейства Кошкиных есть симпатии к девушке. Собственно говоря, никто об этой симпатии Антона, кроме него самого, и не знал. Вот он сидел, убивал виртуальных врагов, и надеялся на то, что влюблённая парочка за его спиной не позволит себе ничего лишнего. По этой же причине он не оставлял их в одиночестве в их общей с братом комнате, да и вообще в квартире. Антон был домосед, ему сложно было находить общий язык с людьми, да и не слишком ему этого хотелось. Его мировоззрение, взращенное в тепличных условиях, не давало никаких поводов для того, что бы начать успешную социализацию. Он искренне верил в то, что никому не нужен. Ему больше нравилось проводить время за компьютерными играми. С их помощью он впадал в некоторый транс, в состояние сна наяву, когда все его действия происходили по наитию, на интуитивной основе. Забывался он конкретно, и приходил в себя лишь после очередного успешно пройденного уровня. Его успехи были серьёзными, он мог в два счёта пройти любую игру на самом высоком уровне сложности. А когда он участвовал в онлайн состязаниях, то добивался непререкаемого авторитета в среде других участников баталий.

А Инна с Ромой на этот раз обсуждали идею знакомства подруги девушки с одиноким парнем. Им это показалось хорошей идеей, и в ближайшие выходные они все вместе договорились сходить в кафе. Антон, выйдя из своего компьютерного транса, нехотя согласился. Осталось заручиться согласием Ани, на её вероятную симпатию к худощавому молодому человеку надеяться не приходилось, но попробовать стоило.

Проводив домой свою девушку, которая жила совсем недалеко, Рома лёг спать и быстро захрапел. В комнате родителей было темно и тихо, а Антону, как всегда, не спалось. Он выключил компьютер и ушёл на кухню пить чай, заодно чего-нибудь поесть.

По дороге к холодильнику, который стоял близко к прихожей, парень услышал лёгкий шорох. Он прислушался и не сразу понял, откуда идёт звук. А слышался он из-за закрытой входной двери в квартиру. Парень на цыпочках подошёл к железной преграде, скрывающей его жилище от внешнего мира, посмотрел в глазок. Сначала ничего нового в привычном интерьере, состоящем из бело-зелёных стен, трёх дверей, лестницы и лифта, он не увидел. Всё так же территорию этажа освещала одна тусклая лампочка. Шорох прекратился, но Антон услышал чьё-то тяжёлое дыхание. Человек так дышать не мог, слишком долгими были промежутки между вдохом и выдохом. Через несколько секунд он увидел старуху. Она появилась так неожиданно, что молодой человек чуть не закричал. Вовремя сдержался, но, казалось, что старуха что-то почуяла. Она стала всматриваться в дверной глазок со своей стороны, но, разумеется, ничего увидеть она не могла. Её глаз не было видно вовсе, лишь две глубоких складки морщин в которых можно было рассмотреть лишь черноту. Это продолжалось не долго. Вскоре старуха развернулась, и пошаркала в сторону лестницы. Она ушла, с трудом преодолев несколько ступеней. Дальше была стена, которая скрыла её дальнейший путь от взора до смерти напуганного молодого человека. Старая женщина была одета во всё чёрное, чем ещё больше напоминала бабу-ягу. Парень никогда не думал, что будет так бояться мифического персонажа, живой подражатель которого только что чем-то был занят у двери его квартиры.

Очень жутко и неловко наблюдать за тем, как кто-то сходит с ума.

Наутро Антон раньше всех вышел из квартиры. Он был уверен в том, что на двери должны были появиться новые знаки, но дверь была чистой. Для него осталась загадкой цель ночного визита сумасшедшей старухи.

Вечером он всё рассказал за ужином своей семье. Мать ему не поверила, сказав, что это уже не смешно. Ей просто не хотелось связываться со старой ведьмой. Она её боялась. И отрицанием слов своего сына, она надеялась отвести беду от своей семьи. Поэтому разбираться по поводу возможных ночных визитов она не собиралась, как и отец. Он лишь отмахнулся, пригрозив вызвать психиатрическую бригаду обоим в том случае, если станет свидетелем неадекватного поведения со стороны старухи или Антона. Мужчину больше тревожили неприятности на работе – начальство предъявляло всё больше и больше претензий. До пенсии хотелось доработать без серьёзных эксцессов. Поэтому Василий был хмур. А Роман посоветовал брату написать об этом новое стихотворение. В общем, Антон снова пожалел обо всём, о чём только можно было пожалеть в сложившейся ситуации.

В этот же самый день Влад написал докладную руководству по поводу ненадлежащего отношения к своим рабочим обязанностям своего подчинённого Вениамина Матвеева. В документе он просил посодействовать руководящие органы в нормализации дисциплины сотрудника путём лишения виновного премиальных выплат за текущий месяц. Руководство завода согласилось на эти ограничительные меры, заодно сделав публичный выговор Матвееву. Не избежал выговора и сам Влад, правда, слова недовольства ему были высказаны в приватной беседе с руководителем подразделения. Большой начальник посетовал на недостаточный авторитет Бекетова, на его мягкотелость (за подобное нарушение следовало бы вообще уволить сотрудника). Так же в упрёк прозвучали слова об его инициативе по трудоустройству этого самого нерадивого сотрудника, нарушителя трудовой дисциплины. Разумеется, Влад пообещал нормализовать работу команды, и повлиять на самое слабое звено в некогда крепкой цепи трудового коллектива. Но мужчина совершенно не знал, как осуществить это влияние. Он лишь надеялся, что выговор и финансовые ограничения заставят молодого человека задуматься о лучшем исполнении своих обязанностей. Либо же это его могло заставить в очередной раз взяться за поиски новой работы.

Влад шёл по цеху, внутренне готовясь к неприятной встрече с Вениамином. Сегодня они ещё толком не виделись, и произошедшие события должны были как-то поспособствовать тому, чтобы у них состоялся разговор по существу, в ходе которого Влад хотел объяснить свою позицию по данному вопросу и предложить варианты действий для того, чтобы подобное больше не повторялось. О возможном увольнении намекать не хотелось, он всё ещё надеялся на добросовестность сына своего давнего знакомого.

Но разговора, как такового, не получилось. Веня, высокий молодой человек с модной причёской, появился внезапно, склонился вплотную над низким и полным начальником, схватил того за ворот рубашки, и высказал в глаза всё то, что он о нём думал. Его речь была не долгой, но красочной и лаконичной. Если опустить все нецензурные выражения и слова-паразиты, то смысл слов был сведён к тому, что он не уважает жабу за ябедничество и неумение руководить. Ещё он указал, куда именно нужно пойти начальнику со своими жалобами. Однако, выговорившись, парень резко удалился сам.

Влад так и остался стоять в растерянности посреди огромного цеха, которому он отдал значительную часть своей жизни. В горле застрял ком. Мужчина удивлялся наглости современной молодёжи. Была обида и на себя самого, за то, что Влад не смог ничего сказать в ответ. Может, от природной застенчивости, а может, и просто – от нежелания разговора в стиле «дурак – сам дурак». Так или иначе, в череде траурных и мрачных дум Владислава Бекетова, появилась и новая навязчивая мысль о той обиде, которую нанёс подчинённый своему добродушному руководителю. В это же время, высшее руководство завода пришло к выводу, что пора бы сместить Бекетова с заменяемой должности, раз он вконец расклеился, и не может удержать дисциплину в коллективе на должном уровне.

Но как только Влад переступил порог своей собственной квартиры, он забыл обо всех рабочих неприятностях. Ему просто стало ужасно одиноко. Не кому было пожаловаться на трудности, не кому было утешить его печаль. Хоть он и не был ранее замечен в таких вещах, но сейчас особенно хотелось кому-нибудь пожаловаться на всё. Чтобы от сердца отлегла тревога. Но ничего не изменится, не осталось близких людей в этом чужом мире. Тяжёлая депрессия обнимала его плечи, не давая расправить дряблую грудь, в которой билось больное, уставшее сердце. Скулящая тоска заставляла вечно опускать взгляд себе под ноги даже там, где дорога не предвещала никаких подвохов и неровностей. Горечь от всего прожитого, но не пережитого, отравляла воздух, пищу, воду, всё вокруг. Делала даже самые яркие краски тусклыми, не ласкающими взор. От пустоты в квартире и в самой душе становилось жутко. Очень часто именно эта жуть и мешала достать из шкафа бутылку водки. Больной желудок не смог бы справиться с большой дозой, и сердце точно отказалось бы биться после этой полулитровой порции яда.

Но Влад не спешил открывать бутылку и доставать гранёный стакан. У него ещё была какая-то надежда. Ему не хотелось размышлять о бесперспективности своих ожиданий. Ему для жизни было достаточно того, что они есть, но что конкретно они из себя представляют, ему знать не хотелось. Ожидание – робкое подобие надежды.

Несколько лет назад его жена рассказала ему, что у них в доме живёт бабушка, которая может предсказывать будущее, давать какие-то советы в трудных жизненных ситуациях, ещё она могла навести порчу и сделать приворот. Тогда они посмеялись над этим, но сейчас он в который раз вспомнил про ведьму, и ему захотелось сходить к ней и узнать… жива ли его дочь. Но нерешительность и нежелание знать страшную правду мешали этому. Да и немаловажным фактором было то, что он не верил ни в какие паранормальные явления. Но вдруг всё-таки не зря столько людей верят в бога, жизнь после смерти, порчу и предсказания? Вдруг то, что выходит за рамки логики, обыденности, нормальности, в конце концов… вдруг это и есть правда? Вдруг мир, успешно обоснованный в своём существовании великими учёными умами, допускает в себе и то, что нельзя объяснить никакими законами? Если это так, значит и в этом мире найдётся место для чуда. Или хотя бы для справедливости.

В ту ночь Владу приснился страшный сон, в котором он, обезумев от ярости, начал крушить всё вокруг. Все преграды перед ним разлетались в клочья, когда он махал своими руками во все стороны. Потом в его сне появился Вениамин. И ему тоже не поздоровилось – Влад с лёгкостью открутил ему голову. Но перед ним возникло ещё несколько Вениаминов, которые смеялись над ним. Они тоже получили по заслугам. Мужчина разрывал тела этих гадов с немыслимой лёгкостью. Разорвав последнего из сотни, он успокоился. И забылся в сладком сне.

А на утро, выходя из своей квартиры на работу, он увидел на своей двери знаки, нарисованные мелом. Узорчатый крест, обведённый тремя кругами. Испугавшись этой шалости, он попытался поскорее всё стереть. Получилось это не сразу, и Влад чуть было не опоздал на работу. Весь день он провёл в мрачных мыслях. Не хватало ещё местных хулиганов на его голову.

Отработав смену, он возвращался домой, ведя аккуратно автомобиль по обледенелой после заморозков дороге. Чернел ноябрь, зазывая ночь. Мрачнели мысли мужчины. А что если символ на его двери был каким-то особым знаком? Знаком того, что пока есть хоть какие-то возможности в жизни, их надо использовать? Даже там, где бессильна реальность, пусть чудеса решат всё исправить.

Спустя час, в квартиру старой ведьмы тихо постучался Влад Бекетов. Он жутко нервничал, и ему было стыдно за то, что он решился связаться со всем этим паранормальным сумасшествием.

Он помнил, как его жена рассказала, что странная бабка денег не берёт, и за услуги ей платят едой. И не просто едой, а свежим мясом, свининой. Но Влад купил помимо свиного мяса, ещё и других продуктов: масла, молока, яиц, хлеба, консервов. Он хотел полноценно расплатиться за оказанное ему внимание и помочь пенсионерке с продуктами. В необходимости своей помощи он убедился, увидев убогое убранство маленькой квартиры. Впрочем, старуха заинтересовалась только мясом.

– Ты слаб, да. Твоя злость взаперти. Не сразу заметно. Хочешь быть сильным? – неприятным голосом произнесла старуха, когда они прошли на кухню, в которой тускло горела лампочка, свисающая с потолка.

Если бы Влада попросили рассказать о том, какой была кухня старухи, то он бы сказал просто: тут пусто, холодно и неуютно, будто здесь живёт не человек, а лишь его унылая тень. Странные мысли пришли в голову Влада. Он не любил ни метафоры, ни лишние словообразования, но в тот момент его фантазия вовсю трудилось над определением придуманного им словосочетания – тень человека. Себе он тоже дал определение тень человека. Тот, кто пытается жить обычной жизнью, не используя все её блага. Тихо, незаметно, без удобств. И этого достаточно. Тень человека не нуждается во всём том, в чём нуждается человек.

Но здесь не пахло лекарствами и старостью. Пахло чем-то другим. Но тоже не приятным.

– Сильным? – не понял Влад. Да, он хотел бы стать сильным, но его больше интересовало совершенно другое. – Я хотел бы узнать, жива ли моя дочь и где она находится?

– Скажу, да. Но, не всё, нет. Поспишь здесь, а утром поведаю, в каком из миров твоя дочь. В этом ли слабом мире. Или ушла куда всерьёз и надолго. Где именно она, невозможно увидеть, нет.

– Хотя бы, – не верил ей Влад. – Спать пока как-то не хочется. Может, я дома посплю?

– Здесь. Или уйдёшь. Да, – сказала бабка. С её губ обильно потекли слюни, и она поспешила их вытереть рукавом.

– Ладно, извините. Я всё сделаю. Спасибо вам!

– Сиди здесь, да, – старуха вышла из кухни, прихватив пустую стеклянную банку, ёмкостью в один литр.

– Да, спасибо, постою, – Влад стеснялся и немного боялся ведьмы.

Та вскоре вернулась. В банку было налито немного тёмно-зелёной жидкости. Бабка разбавила её водой из крана. Потом она положила ёмкость перед Владом на стол.

– Пей.

– Спасибо, но не хочется, – брезговал Влад. Его продолжали смущать капающие на пол слюни старухи.

– Значит, тебе не хочется знать про свою дочь, да! – сказала ведьма и медленно протянула свою костлявую руку к банке. Но мужчина опередил её. Он залпом выпил противное зелье и вернул пустую банку на стол.

– Хочется знать! – сказал он.