О ностальгии

– Сейчас очень важно перебороть в себе эту апатию. И посмотреть на всё с другой стороны, – девушка старалась изо всех сил помочь унывающему в своей тоске по возлюбленной парню.

– С другой стороны… – повторил за девушкой Юра, и сделал несколько больших глотков из бутылки, потому что чувствовал, что начал трезветь.

Ему очень не понравилось, как он произнёс свою последнюю фразу – он как-то слишком коряво скартавил, будто так некрасиво говорить у него ещё не получалось. Хотя картавость всегда находилась на одном уровне, просто его самооценка в данный момент была ниже плинтуса.

Девушка продолжила тему:

– Может быть, у вас есть какая-то давняя мечта, которую вы ещё не успели претворить в жизнь? Почему бы не заняться тем, чтобы начать исполнять свои, а не чужие мечты?

– У меня может быть только одна мечта, заветная.

– Но вы же понимаете, что свою девушку, по крайней мере, на данном этапе времени, вернуть почти невозможно?

– Я бы хотел начать всё с начала. Не вернуть Майю, нет. Просто начать с начала, – с тоской в голосе сказал Юрий. – Я бы хотел вернуться года на три-четыре назад. Вернуться туда, и стать для неё тем, кто сделает её по-настоящему счастливой. Стать лучше, потом заново с ней познакомиться, начать отношения. Учитывая опыт, я был бы другим рядом с ней. Об этом я мечтаю. Она бы ни за что не ушла от меня, если бы я раньше её понял…

Показалось, что девушка на том конце провода задумалась, потом спросила:

– Чем вы сейчас занимаетесь? Вы куда-то едете?

– Я сейчас пью виски, – сказал с какой-то тупой гордостью Юра. – И закуриваю очередную сигарету. И еду я к деревне Ближняя Топь. Совсем немного осталось.

– Но там карантин, – сказала девушка. – Я слышала, там какой-то свиной грипп…

– Не свиной, – сказал Юра. Он через знакомых знал общую суть событий, что были скрыты от посторонних людей. – Там самая настоящая аномалия!

– …там, вроде бы, даже люди умирали от этого! Возвращайтесь обратно, зачем это вам?

– Я вам сейчас секрет расскажу, – поведал Юра. – Там творится что-то невероятное, настоящее инопланетное вторжение! Существа, как полупрозрачные, как медузы, но с двумя ногами, начали всё уничтожать, не оставляя и следа! Где был асфальт на дороге, там его теперь нет. Где были дома, то они тоже исчезли. И люди, люди тоже бесследно исчезают…

– Извините, но в это трудно поверить, – после некоторой паузы сказала девушка.

– Я отвлекусь немного, не бросайте трубку, – сказал Юра, подъехав к пропускному посту.

К открытому окну «Нивы» подошёл молодой солдат с автоматом, он был растерян и напуган. От переполняющих эмоций он забыл о том, как правильно надо вести беседу. Юра сразу сунул ему под нос пропуск.

– Сюда нельзя, – сказал солдат, оглядываясь назад.

– У меня особое задание, – парировал Юра.

– Сегодня запрещено…

Юра схватил сумку с бутылкой виски и резко вылез из автомобиля. Где-то совсем рядом прозвучали автоматные очереди.

У солдата зашипела рация, но ничего не было слышно. Парень начал судорожно нажимать на ней какие-то кнопки, пытаясь расслышать, что говорили по средству связи. А Юра быстрым шагом сошёл с дороги к оврагу, и вновь прислонил к уху телефон.

– Там стреляют? – встревожено спросила девушка-психолог.

– Ага, – довольно сказал Юра. – Я прибыл в зону карантина. Тут чёрте что творится, но скоро все об этом узнают. Потому что существа всё ближе и ближе к городу!

– Прошу вернуться! Иначе буду стрелять! – где-то за спиной закричал молодой солдат.

Но Юра уже скрылся в чаще леса. Солдат даже пару раз выстрелил в воздух.

Манин нелепо бежал, держа в одной руке телефон у уха, а в другой сумку с почти пустой бутылкой вискаря.

– В меня тут уже стреляют! – веселился Юрий. – Вот вы спросили про мечту. Она несбыточная, но какой в ней толк, если она несбыточная…

– Стой! – закричали ещё где-то сбоку и выстрелили несколько раз, но Юре не было страшно, он бежал, не слыша, как пули за его спиной дробили кору деревьев.

– Моя мечта не сбудется, – продолжил свой недолгий монолог Манин. – И мне от этого хуже. Я же понимаю, что мечты не обязательно должны исполняться, но моя мечта априори не существует в этой реальности в плане безукоризненной реализации момента.

Алкоголь усилил говорливость Юрия и он вошёл в раж, пробираясь куда-то сквозь чащобу леса. Ему нравилось, какие мысли он смог озвучить, но его смутила излишняя картавость в словах «априори», «реальности», «безукоризненной».

Но девушка, что согласилась вести с ним эту непростую беседу, ничего не ответила. Ни на умные мысли, ни на забавный, по мнению Юрия, дефект речи, который заметен был только ему.

Юра остановился, посмотрел на экран телефона. Он только успел понять, что здесь нет связи. Потом его охватило какое-то незнакомое чувство сильной тревоги.

Манин поднял глаза с экрана мобильника и увидел перед собой какое-то странное движение воздуха на фоне веток деревьев и тёмно-синего неба. Поначалу, ему показалось, что у него просто поднялось давление от алкоголя и жары, но воздух действительно шевелился. Юра успел разглядеть очертания какого-то высокого человека, сквозь которого просвечивал весь нехитрый пейзаж лесистой местности.

Юра понял, что перед ним та самая аномалия.

Потом он почувствовал, как кто-то резко, но с неимоверной силой попытался сорвать с него одежду, одним рывком. Парень попытался убежать, но ноги перестали слушаться.

Раздался резкий хруст разрываемой материи и, вслед за одеждой, с Юрия также резко была сорвана кожа. Клочки плоти…

В долю секунды перехватило дыхание. Юра ощутил жгучую боль, которая также резко прекратилась.

И наступила тьма.

ГЛАВА 2

Тьма долгая, неприятная. Вязкая. Тьма в невесомости.

Разум Юрия начал спокойно, рассудительно, без нервов и истерик, транслировать одну единственную мысль – это и есть вечность.

Говорят, что до рождения и после смерти человеческие чувства схожи – их попросту нет. Кто так говорил, Юра не помнил. Но он понимал, что сейчас его чувства хоть и оглохли, выцвели, потеряли яркость, но они определённо есть. Даже страх был, но он был таким отдалённым, чужим.

Теперь Манин почувствовал одиночество так, каким его не чувствовал никто. При жизни. Одиночество вечное, холодное, тёмное. Равнодушное, оставляющее после себя лишь тусклые тени эмоций. Тьма была повсюду, и не было ей ни начала, ни конца. Не было в ней опоры до тех пор, пока какая-то часть его эмоций не прорвалась попыткой звонко закричать во всю мощь души, лишённой тела…

И Юра постепенно начал по-другому ощущать эту тьму, она перестала быть безликой.

И она отозвалась, вернула ощущения. Ощущения себя самого в пространстве. Ворвалась воздухом в лёгкие, оглушила невыносимой твёрдостью тела и болью в голове, спине.

Разум зашевелился, вырываясь из пучины небытия. Тело попыталось поменять неудобную позу, но ничего не получилось. Тогда разум взвыл паникой, лёгкие наполнил противный, горький воздух.

Юра хотел закричать, но не смог.

Но он почувствовал свой язык, которым попытался потрогать зубы. И у него это получилось. Только зубы показались какими-то маленькими и мягкими, либо язык не до конца приобрел свою чувствительность. Очень сильно захотелось пить, а в голове появилась тупая боль.