Дожди-неразлучники

– Да, у меня всё хорошо! – быстро проговорила Дарья. – Всё хорошо, спасибо!

– Я рад за тебя и за Гришу, – сказал Руслан то, что должен был сказать. – Гришу я знаю давно, он хороший человек. Меня выручает. А ему я пока ничем помочь не могу.

– О чём ты? – немного встревожилась Даша.

– Ни о чём, – сказал Стахов, поняв, что «ляпнул» лишнее. – Просто сейчас он выручил меня деньгами. Когда-нибудь я выручу и его. Всё нормализуется.

– Когда вы с Гришей вышли, твоя мама сообщила, что ты больше не работаешь в полиции, – сказала Даша. – Могу помочь тебе с работой.

– Это было бы очень кстати, – сказал Руслан. Он пока совершенно не знал с чего начать свои поиски.

– В нашем офисе охранник на пропускном пункте увольняется, я могла бы попросить руководство устроить тебя на это место, работа не пыльная…

– Нет, спасибо, – сказал Руслан, почувствовав некоторую обиду.

Неужели некогда скромная и тихая девочка могла так над ним издеваться? А с другой стороны, чего плохого в желании помочь?

Но Даша не смутилась:

– Понимаю, тебе, возможно, трудно так менять свою профессиональную деятельность, но на первое время это вполне хороший вариант. Потом что-нибудь подыщешь.

Она по-прежнему вертела в руках смартфон. Вероятно, она уже хотела позвонить Грише или вызвать такси.

Дождь за окном не прекращался. Тьма проникла в дом, закрасив светлые тона и превратив отчётливые образы в смутные очертания. И светлая, даже бледная кожа рук и лица Даши потемнела, будто от какой-то невообразимой болезни. Руслан тряхнул головой, чтобы испарить это наваждение, которое слишком красочно нарисовало в его скудном воображении нереальный недуг. Это действие помогло совсем ненадолго, тогда Стахов включил на кухне свет. Тьма отступила, стало немного проще.

– Я благодарю тебя, – честно сказал Руслан, его обида улетучилась, как и мрачный визуальный морок. – Мне действительно сложно сменить сферу деятельности после того, чем я занимался. Я любил свою работу.

– Неужели ничего нельзя сделать, придумать?

– Может быть, можно что-то сделать, придумать. Но я пока в тупике.

– Главное, не опускать рук, – начала свои нравоучения Дарья. – Всё обязательно будет так, как должно быть. Думаю, твой отец тоже сталкивался с подобными трудностями, но достойно выходил из сложных ситуаций. Думаю, он тебе был хорошим примером. Помню, как его в посёлке уважали.

– Он действительно был для меня примером, – сказал Руслан. – До тех пор, пока я не узнал, на чём держится его уважение окружающих. На страхе и на выгоде. Мой отец был двуличным человеком, нечестным. Мне за него стыдно, я на него злился. Я клялся, что не стану таким, как он, оборотнем. Но получилось так, что закончить и ему, и мне пришлось одинаково. Только он так и не смог оправиться после увольнения и переезда в город. Возможно, мёртвые родственники своими визитами мешали ему взять себя в руки…

– Боже, что ты говоришь, – удивилась Дарья. – Это ужасно.

– Да, не каждый способен выдержать общение с человеком, которого похоронили много лет назад, вот и он не смог, – зачем-то поднял эту тему Руслан.

– Я даже не про это, у многих с возрастом случаются свои… отклонения, – сказала Дарья. – Просто не думала, что ты когда-то скажешь что-то плохое про своего отца.

– Всё плохое я узнал о нём незадолго до того, как мы расстались, – устало сказал Руслан и отвернулся в сторону окна.

– Кстати, ты помнишь, почему мы расстались? – Даша поспешила сменить одну неудобную для Руслана тему на другую, такую же неудобную. – Я вот не помню, если честно.

Девушка улыбнулась, заправив рукой волосы за ухо.

– Я тоже не помню, – сказал Руслан. – Память у меня хорошая, но никакая ностальгия в душе не держится. Значит, так было нужно нам обоим.

– Ты заговорил про душу, – вновь улыбнулась Даша. – Насчёт ностальгии – жаль. Искренне жаль. Это было хорошее время.

– Сейчас тоже всё неплохо.

– Кажется, ты немного груб.

– Извини, но ты сама сказала, что я остался таким же серьёзным и хмурым.

– Серьёзность и взгляд исподлобья не изменились. А интонации голоса, фразы. Это профессиональная деформация или ты просто решил показать, что я лезу со своими вопросами не в своё дело?

– Первое, – просто сказал Руслан, посмотрев в глаза Даше. Он не желал обижать девушку, ему даже хотелось с ней ещё немного пообщаться, но не так и не о том.

– Что ж, понятно, – сказала Даша. – Я ещё раз извиняюсь и повторюсь, что на мгновение я почувствовала что-то похожее на ностальгию, или дежавю. Не знаю. Со мной такого не было.

– Всё хорошо, – сказал Руслан Стахов. – Надеюсь, приглашение на вашу свадьбу ещё в силе. Мы придём с Кариной.

– И тётю Аню с собой возьмите, – напомнила Даша.

– Конечно, как же без неё.

Дарья попыталась вызвать такси через мобильное приложение, но у неё возникли какие-то проблемы, то ли со связью, то ли с не дешёвым телефоном.

– Знаешь, я наврала, – сказала Даша, перезагружая смартфон. – Я помню, как мы расстались. Не так давно ездила к матери, гуляла по нашему парку. Было лето, вокруг всё зелёное-зелёное, как когда-то тогда. И также пусто. Кому нужен этот парк в маленьком посёлке? Будто он там был в наше время только для нас. А сейчас он совсем пуст, по-настоящему пуст. Нет нас, и нет никого в этом парке. Я была во всех парках этого города. Нигде мне не было так уютно и хорошо, как там.

– Ты же знаешь, что этот парк хотели сделать для хосписа. Совсем не для нас. Пруд ещё не иссох? Огромные тополи ещё не спилили у трёх скамеек? – будто поддался настроению девушки Руслан.

Он вспомнил то глухое место на окраине посёлка, где хотели строить в начале девяностых элитную больницу, санаторий или даже хоспис, но планам не суждено было сбыться. А стройка начиналась глобально: снесли старое кладбище, быстро возвели фундамент и часть первого этажа здания, сделали парк. Ну, как парк. Заасфальтировали несколько дорожек, сделали часть ограждения, воткнули с пару десятков фонарей, благоустроили пруд, поставив с десяток простеньких скамеек. Место не пользовалось большой популярностью у местных жителей, ведь вокруг посёлка было поле и лес, от которых практической и эстетической пользы было больше. Да и старое кладбище всё ещё оставалось в памяти поселковых, не внушая особых комфортных чувств к этому месту. Даже молодежь там не собиралась шумными компаниями попить пиво по вечерам.

Даша с готовностью ответила на вопросы Руслана:

– Пруд? Пруд на месте. Затянуло его тиной, чистить некому. Фонари ни один не горит. Дорожки растрескались. Тополи стоят. А траву кто-то ещё косит. Только это осталось, как раньше.

– Раньше траву косил дед Кузьмич. Он договорился с администрацией, – немного испортил романтику воспоминаний Руслан. – Не думаю, что он ещё до сих пор жив.

– Да, он умер, – сказала Дарья, которая чаще ездила в посёлок, чем Руслан. – Но кто-то всё-таки косит эту траву.

– А урны на месте? – почему-то вспомнил про это Руслан.

– Да, – сказала Дарья, озарив кухонную атмосферу своей милой улыбкой. – Урны стоят на прежних местах. И там до сих пор чисто. Никто не мусорит…

– Потому что никто туда не ходит. В посёлке время остановилось.

– Ты прав, – согласилась Даша.

Напряжение в их разговоре пропало, и она немного медлила с заказом такси.

– Когда я в последний раз был в посёлке, у меня даже в мыслях не было сходить в парк. Посёлок для меня сузился. Единственное место, где я бываю, когда нахожусь там, это квартира моей бабушки.

– Как давно ты был там в последний раз? – спросила Даша.