Подарок деда Мороза

Игорь обошёл внедорожник.

– Хорош, коняга… Твой?

– Мой, от отца достался.

– А отец?

– Погиб, дядя Игорь, давно уже. Машина в гараже стояла, пока я права не получил.

– Что ж, парень, бывает… Загоняй своего коня во двор, я, сейчас, ворота открою. Там и разгрузимся.

Лёшка помог разгрузить машину, и пока мать с отцом суетились у стола, приготавливая к обеду, Лёшке с Вероникой доверили вертеть над углями шашлыки.

Оба молчали, нечаянная вспышка Ники в машине, снова воздвигла меж ними преграду.

– Ты, Лёш не обижайся – подошла и положила ему голову на плечо девушка – я расскажу, всё равно же узнаешь.

Помолчала, собираясь с мыслями, и начала короткий рассказ.

У неё была сестра, двойняшка, но они не были похожи. Вероника светлая, можно сказать, натуральная блондинка. Да так оно и было, в отца. А Лика, Анжелика, тёмная в мать. И лицом они не были похожи, но обе, как говорили, красивы. В этом убедился и сам Лёшка, лишь увидев ее в магазине. Несколько месяцев назад, сразу после мартовских праздников Лика вышла замуж. Нормальный парень, учился заочно, работал. Но не взлюбили друг друга муж Лики и мама. Что ни день, то скандалы. Муж, Андрей, всё больше отмалчивался, но иногда не выдержав, коротко посылал тёщу куда подальше. И вот, однажды, после такого скандала, они, с Ликой, собрали вещи и ушли. Поехали к его матери в посёлок, недалеко. Мама, в тот день, столько гадостей им в спину наговорила. Отца дома не было. При нём она тихая.

Ника прижалась к его груди и зарыдала – они не доехали. Автобус перевернулся на скользкой дороге и загорелся. Спаслись единицы. Андрей и Лика погибли. А отец, этот дом, для них начинал строить. А теперь, не знаю почему, достраивает.

Лёшка крепче обнял вздрагивающую от рыданий девушку и зашептал, успокаивая, нежные слова.

Вот так и застала их мама, прильнувших друг к другу.

По привычке её руки взлетели вверх и уперлись в пояс. Но не успела она открыть рот, как увидела перед глазами огромный кулак мужа.

– Одно слово – прошипел он – и я тебя пришибу.

Ребята, конечно, этого не видели, увлечённые друг другом.

– Отец, теперь – продолжала рассказ Вероника – не живёт с нами, всё время здесь. Он военный пенсионер. Я вожу ему продукты раз в неделю. А мама первый раз поехала. И её уже не переделаешь. После смерти Лики и Андрея, она пыталась покончить с собой, но врачи откачали. Сердце только посадила. И стала немного не в себе. Я боюсь говорить это тебе. Но надо, я знаю, что надо. По другому, нельзя.

Лёшка задрал голову к небу и мысленно спросил разрешения, посвятить в свою тайну Веронику. И, как будто, услышал ответ – а, что ты спрашиваешь, это твой календарь.

Лёшка кивнул и отстранил на вытянутые руки от себя девушку.

– Ты умеешь хранить тайны?

– Не знаю, не пробовала никогда. У меня их нет, чужих не знаю.

– Хочешь вернуться во вчера, в магазин и снова встретить меня. Но только ничего не меняй, там во вчера, иначе сегодня всё изменится. Впрочем, можем сходить вместе.

– Ты шутишь, да? Отвлекаешь меня?

– Нет, не шучу. Завтра, ровно в десять, мы снова с тобой встретимся, и вернёмся сюда, договорились?

– Давай… – кивнула она и снова прилипла к его груди.

– Значит, договорились… – погладил он её по спине – ой, кажется, шашлыки подгорают.

Повернул Лёшка голову к мангалу.

– Фу-у, не успели, дай-ка я их переверну.

Вероника отлипла от его груди, оставив на светлой рубашке мокрый след.

За столом, обильно уставленном различными солениями и вареньями. Среди тарелок полных борща и крынок со сметаной, стояли глиняные кувшины с домашним квасом и ещё с чем-то. Отец спросил, обращаясь к Лёшке.

– Ты, когда в город?

– Не знаю… Не прогоните, то завтра вечером. Мне утром, в понедельник, на работу.

– Не прогоним… Тогда, у меня настоечка есть, смородиновая. Правда, прошлогодняя. Ты, как по этому делу? – и хлопнул себя тыльной стороной ладони по шее.

Лёшка пожал плечами.

– Нормально. Выпить могу, даже песню спеть. Но только одну, дальше засыпаю – пошутил он.

– Хорошо, что шутишь. Алкаши шутить не умеют, давай по стаканчику, за знакомство.

– Давайте, дядя Игорь.

Отец Вероники разлил по маленьким стаканчикам остро пахнущую растёртым листом смородины бурую жидкость. Себе, Лёшке и немного плеснул Нике. Тебе нельзя, и не дам. Сердце – высказал он жене и посмотрел на Алексея. Лёшка сделал вид, что вообще, этого не заметил.

Выпили и принялись за борщ.

Весь остаток дня, Лёшка помогал Игорю на стройке, в основном в качестве подъёмного крана. Вдвоём они поднимали на стены, делая задел на будущее, брус. Затем сколачивали временные полы перекрытия, между первым и вторым этажами, что бы ходить можно было, и не сверзиться вниз. А тут и вечер наступил. Ужинали уже при свете электрической лампочки.

– Завтра – разливая настойку, говорил, улыбаясь, отец Ники Лёшке – съездим в стройматериалы, раз уж ты на машине, кровельного андулина купим, смотрю у тебя на крыше багажник. Тут недалеко, на станции.

– Надо, съездим – кивал Лёшка – только нам с Никой к десяти отъехать нужно, минут на двадцать, сорок. Мы быстро. А потом поедем в стройматериалы.

– Надо, езжайте… Даже не спрашиваю зачем – рассмеялся Игорь – а ты Лёха, мужик-то работящий, и руки растут оттуда, откуда надо. Кто отец-то был?

– Строителем. Сначала прорабом в стройтресте, потом главным инженером. Только я не строитель, я механик. Автомех закончил.

– Ясно… Наш человек. Ну, давай, после тяжёлого рабочего дня, можно и по маленькой.

Мама, робко катая в руках хлебный мякиш, спросила, косясь на мужа – вам стелить то вместе?

Не ожидая такого вопроса, Лёшка растерялся и поглядел на Нику.

Та, озорно сверкнув глазами, ответила в упор глядя на отца, а не на мать.

– Если Лёшка приехал знакомиться с вами, то вы сами то, как считаете?