Племя Огня

– Младшего сержанта присвоить ему можно, – кивнул Сергей Петрович, – сержант из него выйдет получше, чем из Валеры.

– А что так?

– Мягковат он маненько. Но так как на этой должности альтернативы Валере нет, то я приставил к нему переводчицей Дару, она-то контингент в основном и гоняла.

– Да, – сказала заведующая пищеблоком, – что Дара, что Мара – две маленькие стервочки с еще тем характером. Своего не упустят, на Валерке ездят буквально верхом. Но место свое они знают и выше головы не прыгают.

– Да ладно тебе, Витальевна, – махнул рукой отставной прапорщик, – если взять поправку на менталитет и происхождение, то нормальные они бабы, таких еще надо поискать. Лучше скажи, что у нас еще нового?

Ну, тут-то и были изложены соображения по перспективам, ожидающим их в недалеком будущем на семейном фронте. Навострившая ушки Лиза при этом даже ложку в миску уронила.

– Мда… – сказал Андрей Викторович, почесывая в затылке – одиннадцать молодых баб на одного мужика – просто мечта прыщавого подростка. Но ничего, Лизунчик, ты у меня всегда будешь любимой женой.

– Ну вот, – надувшись, сказала девушка, – я думала, что кроме меня у тебя их будет двое-трое, а тут оказывается, что целых десять. Ужас!

– Постарайся быть умницей, Лиза, – сказала Марина Витальевна, – в данных обстоятельствах наш клан просто не может позволить себе ничего иного. Женщины должны рожать, а дети должны знать своих отцов. Если другие женщины в семье будут для тебя, Ляли, Кати, Дары и Мары помощницами, подругами и союзницами, то все у нас будет хорошо, а если вы будете видеть в них соперниц или, не дай Бог, врагов, то наш клан не продержится и пары лет. Поняла?

– Да, Марина Витальевна, – кивнула Лиза, вздохнув, – я постараюсь справиться.

– Ну вот и хорошо, – сказала та, – после ужина собери всех наших девчонок и подходи ко мне. Будем думать над этим вместе.

После завершения урока языка Сергей Петрович, подключил инструменты к корабельному генератору и начал обустройство летней столовой. В его плане на первом этапе были врытый в землю стол метровой ширины и длиною в тринадцать метров, а также огибающая его по периметру скамья. Удобства – минимум, но все равно лучше, чем сидеть просто на земле.

Полуафриканки в данном деле больше путались под ногами, чем помогали. Еще не имея подходящей обуви, они не могли даже копать ямы под столбы. Оставив себе четверых, самых старших, для «подай-принеси-подержи», остальных Петрович направил веером по окрестностям – собирать камни для очага, размером примерно с человеческую голову.

Работали в основном сам Сергей Петрович, Андрей Викторович, Сергей-младший, Валера и Гуг, а Лиза снова варила на костерке мездровый клей, но на этот раз совсем немного. Женщины Ланей и младшие полуафриканки снова разошлись по своим рабочим бригадам – кто шить, кто плести шляпки, а те, что до обеда занимались рыбой, принялись за потрошение и разделку добытого лося. Работа для них вполне привычная, но со стальными ножами спорилась она куда быстрее, чем обычно. Часть парного мяса отложили на ужин, а остальное, нарезав длинными узкими лентами, развесили вялиться рядом с рыбой. Даже дети были при деле; вооружившись сломанными ветвями, он отгоняли от продовольственного запаса назойливых мух. Время от времени они бросали любопытные взгляды в ту сторону, где шаман Петрович, призвав Духа Молнии, снова сосредоточенно творил очередное свое колдовство.

Жужжала электрическая ножовка, визжали дрель и рубанок, стучал молоток, снова взмокшие от пота полуафриканки подтаскивали работникам доски, металась с банкой клея Лиза; и вот часа через три все было кончено. Собранные из гладко оструганных досок в шип и на нагелях, стол и скамьи стояли на лужайке прочно, как будто были тут всегда.

Выключив инструмент, Сергей Петрович устало присел на скамью и, довольный, окинул взглядом творение своих рук, а также громоздящуюся неподалеку кучу камней.

– Ну вот, – сказал он, улыбнувшись, – вот это я понимаю, товарищи, – цивилизация! А то ели на земле, как какие-то дикие люди.

Немного подумав, он решил, что камней собрано уже достаточно, и больше никаких работ до ужина затевать не стоит. А потому вся подсобная команда была отправлена к заводи мыться и приводить себя в порядок, ибо хуже потной женщины бывает только грязная потная женщина. После купания последние из полуафриканок получили свои юбочки, топики и тростниковые шляпки, и стали выглядеть хоть и экзотично, но уже не так шокирующее. На очереди был вопрос с обувью.

Ужинали, можно сказать, по-королевски, сидя на скамьях и за столом. Местным еще было немного непривычно – они ерзали, елозили ногами и издавали восхищенные восклицания. Они признавали, что так гораздо удобнее, а выходцы из двадцать первого века так просто наслаждались комфортом.

После ужина, немного посовещавшись, решили разделить полуафриканок. Старшие будут жить с Сергеем Петровичем, Андреем Викторовичем, Лялей и Лизой на стройке, а младшие останутся в береговом лагере с Мариной Витальевной. Туда же, на стройку переезжали и Валера с Дарой, оставляя пока Мару с ее младенцами в береговом лагере.

Распорядившись погрузить их постельные принадлежности в кузов УАЗа, который коллега собирался подогнать попозже, учитель построил свою команду и строем повел ее на стройку. Была у него мысль использовать два часа, оставшихся до темноты, для устройства примитивных деревянных лежаков, ибо спать на земле вредно. Доски есть, остатки клея есть, руки есть – так почему бы не сделать людям приятное и полезное…

К тому времени, когда багровое солнце упало прямо на край горизонта, а на стройку подъехал УАЗ с Андреем Викторовичем, Лялей, Лизой и кучей барахла в кузове, сделано было многое, но далеко не все. Впрочем, деревянных щитов, просто настеленных поверх двух сорокасантиметровых брусьев, на первую ночь было достаточно, остальное можно сделать и завтра. Сверху щитов разложили тростник, поверх него настелили шкуры – и спальное ложе было готово. Теперь главный прогрессор не опасался, что кто-то из его подопечных застудит почки или захворает простудой по женской части.

А вечером, на дежурстве у костра, у него состоялся обстоятельный разговор с супругой. В отличие от Лизы, она восприняла новость о грядущем расширении семей куда спокойней, и они договорились, что вместе будут подбирать в их семью новых жен и вместе поддерживать в ней мир и порядок. Узнав, что первая кандидатка во вторые жены уже есть, Ляля одобрила ее, сказав, что Фэра – это своя знахарка в семье. Такая жена будет совсем не лишней, особенно если эта семья будет такой большой, как это предполагают обстоятельства. Тем более что женщина она тихая, скромная и незлая, обладающая к тому же довольно незаурядным умом.

* * *

3 июля 1-го года Миссии. Понедельник. День сорок восьмой. Пристань Дома на Холме

Жизнь шла своим чередом – с утра подъем, пробежка до берегового лагеря, где проходил общий сбор. Потом народ строился на зарядку, за ней следовала еще одна пробежка до Дальнего и обратно, мимо белеющих в траве костей. Потом водные процедуры в заводи у причаленного «Отважного» и завтрак.

Сергей Петрович заметил, что именно завтрак был для полуафриканок главным действом утра. Если все остальное они выполняли по обязанности, не сачкуя, но и не вкладывая в это душу, то во время еды они просто священнодействовали. Голод, этот постоянный спутник первобытного человека, теперь отступил и обходил их далеко стороной; теперь они могли отдать дань и вкусу еды, и чувству наступившей блаженной сытости, а не жрать, набивая брюхо, подобно диким зверям.

Ели они одновременно со всей рабочей бригадой, и ели то же и в том же количестве, что и вожди, и никто их не подгонял и не вырывал кусок изо рта. Это было непривычно, как и сидение на скамье за столом. Но кто сказал, что новая жизнь, которую им обещал шаман, должна была быть хоть чем-то похожа на то, как они жили прежде? Сначала у них отобрали все, даже имена, потом, постепенно, в их жизни по воле того же Петровича стали появляться совершенно новые и тоже непривычные вещи.

Каждый следующий день сдвигал их положение к лучшему. А самое главное, Петрович строго следил, чтобы в их сторону не было никакого пренебрежения, и особо тщательно проинструктировал по этому поводу Дару, чтобы та особо не задирала нос.

После завтрака он распорядился, чтобы Валера строил свою команду и вел ее на стройку. Чуть позже туда же должны были подойти геолог и Ляля со своими швеями, которые завтракали во вторую смену. Обувать «контингент» решили прямо на месте, без отрыва от производства. Придя на рабочее место, Сергей Петрович в первую очередь проверил устойчивость каркаса. Все стояло как влитое. Приказав налить под каждый столб еще по полведра воды, он запустил генератор, а потом, сказав шестерым, самым старшим, женщинам оставаться на месте, повел остальных на просеку, где указал вытаскивать с обочин отсеченные ветви деревьев и вырубленный подрост, раскладывая это на солнцепеке. Дуб отдельно, все прочее дерево отдельно. Дело в том, что температуры горения дубовых дров было уже достаточно для обжига известняка, а сосну и прочее дерево предварительно требовалось пережигать на древесный уголь.

Вернувшись к каркасу цеха, Петрович еще раз осмотрел фронт работ. Сегодня первым делом, еще до того как заняться кровлей, было необходимо сначала собрать верстак, готовые детали которого уже давно ждали своего часа. Когда сюда придет обувная команда, у нее уже должно было быть готово удобное рабочее место.

С верстаком управились за полчаса. Когда есть самый разнообразный инструмент, а детали изготовлены заранее, эта работа не представляла сложности. Только они закончили, как на тропе показались Андрей Викторович, Антон Игоревич, Ляля, Лиза и четыре девушки из бывшего клана Ланей, тащившие свернутые в рулоны шкуры.

– Так, – сказал учитель Валере, – на сегодня назначаю тебя помощником Антона Игоревича. Пока мы с Андреем Викторовичем будем работать на крыше, ты будешь делать для него деревянные подошвы.

Еще в береговом лагере они с геологом решили, что лучшим вариантом обуви будут комбинированные сабо без задников – деревянная подошва и кожаный верх. Конечно, с учетом местной специфики, на очень низком и широком каблуке. Петрович нарисовал Валере профиль будущих заготовок, и тот приступил к работе.

Первая пара заготовок у него была готова минут через пятнадцать, когда усилиями двух вождей кровельные доски уже были рассортированы по ширине, и к краю будущей крыши подтащена стремянка, а команда Антона Игоревича и Ляли разложила на верстаке свои инструменты и кожи.

– Готово, Сергей Петрович, – сказал Валера, показывая две деревяшки, пока напоминающие подошву обуви только в профиль.

Осмотрев изделия, показал Валере, где еще надо подправить, а потом поманил к себе бывшую Алохэ.

– Анна, – сказал он, – да, да, ты. Иди сюда, не бойся, это не больно.

Дара перевела, и та подошла, опасливо смотря на разложенную на верстаке пилу, ножи, шила, иглы и прочий инвентарь.

– Валера, смотри, – сказал мужчина, – показываю первый и последний раз. Ставишь ее ногу на заготовку, подгоняешь подъем точно по своду стопы, потом обводишь ступню карандашом, а после этого тебе, как товарищу Фидию, только остается отсечь ножовкой все лишнее, зашлифовать кромку и передать клиентку Антону Игоревичу.

Пока он проделывал с ее ногами все эти манипуляции, Алохэ-Анна стояла, закрыв глаза и сжав зубы, будто ожидая неожиданной боли. Но ничего страшного не произошло. Шаман ушел, а Дара сказала, чтобы она пока постояла рядом.

Еще минут через пятнадцать все было готово. Сабо получились что надо: деревянная плавно изгибающаяся подошва с низким широким каблуком, широкий кожаный мысок, оставляющий открытыми пальцы, и два сыромятных ремешка, переходящих в плетеные косичкой шнурки, которые охватывали щиколотку и завязывались спереди бантиками.

– Иди, – сказала Дара Алохэ-Анне, когда Антон Игоревич завязал на ее ноге последний шнурок.

– Ой! – сказала та, делая первый шаг и подскакивая, – Ай! – сказала она, делая второй, и глядя на свои ноги. Ну прямо театр одного актера! Другие полуафриканки, вытянув шеи, так и застыли с поднятой над головой доской, и в их глазах светилась только одна мысль: «Заколдовали». А Алохэ-Анна продолжала свои кульбиты – что ни шаг, то удивленный вскрик.

Отставной прапорщик, глядя на это представление, чуть с лестницы не загремел от сдерживаемого смеха, а девчонки-швеи со своих чурбаков от хихиканья. Но тут с крыши раздался громкий глас Петровича, от которого полуафриканки вжали головы в плечи, а хихикающие девицы-Лани сразу смолкли. Алохэ-Анна, сделав еще несколько шагов, почти освоилась со своей обновкой, и лишь изредка посматривала себе на ноги, чтобы убедиться, что диковинная обувь никуда не делась. На лице ее цвела улыбка.

Изготовление следующих пар уже не вызывало такого ажиотажа. Дара просто подзывала одну из еще босых женщин, та терпеливо сносила все манипуляции, и уходила уже обутая довольная, не выкидывая каких-либо коленец. Через некоторое время провели ротацию личного состава, отправив на просеку шестерку обутых и приведя оттуда босоножек.

Тем временем, доска за доской, росла деревянная кровля цеха. Сергей Петрович стелил доски внахлест, как черепицу, закрепляя их за балки нагелями. Когда Марина Витальевна застучала на обед, Петрович и компания успели перекрыть ту половину крыши, что над генератором, и перетащить лестницу и инструменты на другую сторону. А одиннадцать полуафриканок щеголяли в новеньких кожано-деревянных сабо.

– Девочка говорить, – сказала Дара, кивая на девушек-Ланей, – они тоже хотеть себе такая штука.

Сергей Петрович только пожал плечами. Очевидно, что по летнему времени традиционная обувка местных не шла ни в какое сравнение с компактными и практичными сабо. В их чулках-моксинах должно быть жарковато, а через мягкую кожу под ступней чувствуется, вероятно, каждый камешек.

– Хорошо, – сказал он, – но только тогда, когда они закончат работу.