Заговор

Глава 19

Большой эпсоновский проектор давал отличную картинку гигантских размеров даже в ярких утренних лучах.

Виски, хоть я и не почувствовал его вкус, все же чуть расслабил мои взвившиеся на дыбы нервы. Уже спустя пару мгновений мое рацио снова взяло управление над эмоциями в свои руки. Теперь мне нужно отыграть шок, смятение, растерянность. Нужно показать ему, что я раздавлен, смятен. Жалкий противник вызывает у таких людей желание поиздеваться, а издеваться он будет накидывая мне информацию. Если бы он в кураже еще и подтвердил мои опасения насчет Дзантиева. Хотя нет, это было бы слишком большой удачей. Вероятнее всего сейчас мне предстоит услышать захватывающий монолог о том, как он и его товарищи круты и сколь много шансов у их дела на успех. Ну и, скорее всего, мне дадут обоснование, оправдание всей их заварушке. Давай, давай, Гриша, говори, я готов даже испуганно на тебя смотреть, только дай мне информацию, мне нужен материал чтобы разобраться, куда я попал! Пожалуй, сейчас я еще себе налью, пить конечно не стоит, но, во-первых, я могу чуть расплескать, а во-вторых, он увидит то, что хочет увидеть, поэтому работаем!

Чуть трясущейся рукой (таааак, не переигрывать), я потянулся за графином и плеснул себе изрядную порцию янтарного виски. Резко подняв бокал я неудачно пристроил его к губам и часть напитка пролилась мне на подбородок и оттуда на толстовку. Окунув губы в бокал и не делая глотка я отставил остатки на столик перед собой. Теперь дернуть кадыком вверх вниз и чуть поморщиться. А теперь еще порция, при этом чуть расплещем вокруг бокала. Полное впечатление, что я поплыл.

Тем временем на экране продолжался показ. Видео состояло из множества отдельных роликов. В большей части из них если не главным героем, то одним из участников был я. Складывалось ощущение, что оператор следил за неким черноволосым бородатым мужиком, который, в свою очередь, несколько раз встречался со мной. Таким образом и я попадал в кадр. Встречи проходили в разных местах, и на улице, и в каких-то помещениях, были показаны две встречи в каком-то кафе, съемки велись через витринное окно. Я уже догадался, что бородатый мужчина был именно тем, кто выпустил ракету возле здания администрации. Так же были представлены видео «моих» встреч с некими людьми, вероятно их тоже потом мне представят как террористов, которым я даю заказ. Один из фильмов показывал меня и Инину Николаевну, судя по пальто, съемки проходили зимой. Так же мне показали видео со «скрытой камеры», съемки шли откуда-то сверху и похоже из угла комнаты, на этом видео я сидел за столом по правую руку от Титова вместе со всеми его соратниками, которых я знал и с какими-то еще незнакомыми мне людьми.

Так же большую часть видео составляла презентация с закадровым комментарием. На кадрах сменялись картинки распечаток электронных писем, выписки с банковских счетов, показывались копии авиабилетов и какие-то фотографии, иногда со мной, иногда просто каких-то людей, домов, сканы рукописных текстов, фотографии страниц ежедневников… Все эти материалы, по заверениям комментатора, стопроцентно доказывали участие Романова Максима Александровича в заказе целого ряда террористических актов на территории Краснодарского края.

Ну ка, пока у меня нечем ответить, нужно получить побольше информации. Я снова потянулся за графином, как будто забыл, что после того как налил в прошлый раз, так и не прикоснулся к бокалу. Открыв пробку я как бы с удивлением посмотрел на свой наполненный бокал, отставил графин (а пробку забуду, пусть болтается в левой руке, потом на нее отвлекусь если понадобится).

– Это не я, любой мало мальски грамотный эксперт подтвердит, что это не я.

– Ээээ, нет, даже если ты такого эксперта и привлечешь, то он не сможет со стопроцентной гарантией сказать, что это не ты. Ты же видишь, объектом съемок являешься не ты, потому ты почти всегда не в фокусе, в тени или у тебя на лице тень с бликами света играет. Знаешь, каких нам профессионалов нанимать пришлось, чтобы съемка такой непрофессиональной выглядела? И предвидя следующий вопрос, все даты совпадают с твоими поездками в города, где проходили съемки. Есть еще электронные письма с левого адреса на hotmail.com, а чтобы никто не усомнился, что это именно твой адрес, есть пара писем на него с твоей корпоративной и с личной почты. А в них пароль к этому левому аккаунту. Ну бывает. Отправил сам себе письмо с паролем, чтобы потом легче найти. А еще, это прям вишенка на торте, у нас есть твой старый ежедневник, в презентации вставлен скан нескольких страниц из него. Так вот в этом твоем ежедневнике, поверь на слово, той же ручкой, которой ты сам в нем что-то записывал, написаны номера телефонов и контактные имена нескольких очень плохих людей, их электронные почты и их банковские реквизиты. Почерковедческая экспертиза конечно сможет доказать, что писал не ты, но ведь ты мог дать свой блокнот на встрече тем, с кем общался, чтобы не ошибиться в написании? Именно так все и будет выглядеть.

Я вообще не фанат Высоцкого. Но в голове настойчиво звучал его хриплый голос, без конца повторяющий фразу из песни про волков, про то, как охотники обложили серого.

Незаметно для Титова, в тот момент, когда мы оба внимательно смотрели на экран и он давал мне пояснения, я переложил салфеточный шарик, который мне подбросила Яна, в карман.

– Мне не хорошо, меня сейчас вытошнит, – сдавленным голосом сказал я, – где туалет?

Титов рукой указал на неприметную дверь и я, как мог скорее, рванул к ней.

За дверью была еще одна комнатка, с большим кожаным диваном, телевизором на стене, небольшим кухонным уголком с раковиной, электрической плитой и огромным сайд бай сайд стальным холодильником. Еще одна дверь. За ней небольшая ванная комната. Овальное зеркало над раковиной, душевая кабина, унитаз. Захлопнув дверь (замка на двери нет), я открыл воду пустив струю из душа на пластиковую стенку кабинки, с громким стуком откинул крышку унитаза.

Расправив салфетку я прочел записку, написанную размашистым, явно женским почерком: «Закажите кофе в свою комнату, пролейте его на что-нибудь, вызовите горничную убрать».

Порвав салфетку я бросил ее в унитаз и несколько раз смыл.

Умывшись я вернулся в комнату отдыха, хотел было открыть холодильник и взять оттуда бутылку воды, но решил, что такое действие не свойственно разбитому и потерянному человеку, которого я сейчас отыгрывал. Поэтому я просто вернулся к Григорию, тяжело упав в кресло.

– Почему я? Я ведь не снайпер, не ниндзя, не мастер ножа? Да и вообще меня на расстояние десятка метров никогда в жизни к президенту не подпустят. Или вы устроите мне Героя России и на вручении ордена мне нужно президента убить? Как вы себе это представляете? Я его задушить должен? Или зубами загрызть?

– Мне импонирует, что ты так скоро смирился с тем, что сделаешь то, что мы попросим. Обрати внимание, я говорю попросим, а не прикажем. Это важно. Но давай все же пойдем в беседе по моему плану. Иначе потом, когда ты остынешь, у тебя возникнут сначала вопросы, а потом сомнения. А от сомнений в правильности и безальтернативности, ты можешь перейти к саботажу или еще хуже сопротивлению. Так вот. Через какое-то время ты проанализируешь все, что сейчас увидел, и подтвердишь свой вывод, что нам помогает кто-то в твоем окружении. Признайся, ведь ты уже понял, что кто-то из твоих людей не только твой, но и наш? Это и в самом деле так. Мы готовили твое введение в наш проект очень давно. У нас есть человек, и не один, в твоем так называемом малом совете, могу тебе в доказательство подробно пересказать ваш разговор в квартире на Красной, с вашего последнего собрания. Что примечательно, наши люди в твоем совете не знают друг о друге, поэтому мы имели информацию о тебе из двух источников, а значит вариант фейка в наших данных практически нулевой. Ну и вопрос, который тебя пренепременно волнует сейчас. Что же делают твои соратники, вся твоя компания, для твоих поисков? Какие гвардейские полки уже рыщут по следу неизвестных похитителей? А вот никакие. Никто тебя, сокол мой ясный, не ищет. Ты спрятался. Улетел из страны на время прояснения ситуации в кафе «Ветерок». О чем сам лично написал со своей, опять-таки, личной почты всем своим архаровцам. А с нашими людьми, вернее конечно с твоими, просто которые еще и на нас работают, так вот с ними ты еще и по телефону регулярно разговариваешь. Так что, все в мире прям уверены, что с тобой все в порядке и никтошечки за тебя не переживает. Кстати, по поводу давешних событий в кафе. Я прошу твоего прощения. Это был форс мажор. По плану ты должен был просто познакомиться с Ирочкой, у вас должно было закрутиться приятное общение. Ну а с нами ты должен был встретиться только через полгода. При этом Ира бы уже подготовила почву для твоего принятия нашей идеи. Знаешь, это как сварить лягушку. Если ее сразу в кипяток бросить, она из кастрюли выпрыгнет. А вот ежели ее в холодной воде на огонь поставить, она и сама не заметит, как сварится. Но, повторюсь, случился форс мажор. У нас произошел прокол, посторонние люди даже не узнали, но почуяли запах нашего проекта, вот кое кто и возбудился, и начал копать. Причем возбудились не наши, региональные службы, тут мы бы быстро носы куда нужно отвернули, но к нам полезли федеральные товарищи. Как не хаем мы нашу нынешнюю власть, но чего у них не отнять, так это инстинкта самосохранения и умения себя защищать. Слава Богу, пока наши федеральные друзья копают несколько в не верном направлении, они и в мыслях себе не позволят оценить фактический масштаб нашего проекта. Пока они думают, и мы активно эту версию будем подкармливать, что у нас тут на Кубани идет крысиная возня за управление регионом. И обе стороны конфликта стараются заручиться поддержкой Москвы, а значит она, московская власть, в регионе только растет. Вот это и есть картинка, которую Москва будет видеть и, по нашим прогнозам, активно поддерживать. Разделяй и властвуй. Этому принципу все правители всегда придерживаются. В общем, мы хотели ввести тебя в работу постепенно, но случилось так, как случилось.

Григорий зачерпнул ложечкой черную икру, сделал большой глоток виски. Занюхав икрой он отправил ложку в рот и, смачно жуя, воткнул ложку в икорную горку.

– Да, мы хотели, чтобы ты добровольно вошел в наш проект, кстати, по поводу книг, это Зима придумал назвать его Шарлоттой Корде. Ты читал эту книгу? Не помню автора, про Шакала и покушение на Де Голля?

– Мои знания о литературных убийствах первых лиц ограничены Гамлетом и Ричардом Третьим.

– Я думал у тебя кругозор шире, ну да ладно. Итак, все это ты должен был узнать постепенно и так же постепенно эти идеи должны были найти в тебе отклик. Но, как я уже сказал, случилось так, как случилось. Вот тебе вводные: наша группа состоит, если не считать Ирину, из семи человек. Мы обладаем реальной властью, и административной, и духовной. Мы располагаем реальным силовым крылом в виде всего Кубанского казачьего войска. У нас есть инструменты, с помощью которых мы можем выполнить задуманное. Ты в этом сценарии убиваешь президента. На предстоящем футбольном чемпионате он обязательно будет присутствовать. И ты, как «главный по кухне» будешь с ним на стадионе встречаться. Проанализировав поведение нашего президента, мы со стопроцентной гарантией можем быть уверены, что он пожмет тебе руку. Ну а рука твоя в этот момент будет смазана хитрым кремом, попадания на кожу которого даже в небольшом количестве будет достаточно для сердечного приступа с гарантированным летальным исходом в течении двадцати четырех часов.

Я невольно посмотрел на свои руки.

– Не переживай, к тому времени, как все это произойдет, у тебя будет уже иммунитет к этому яду. Как у ежика или у мангуста к змеиному. Кстати, знаешь, чем отличается ежик от мангуста? Еж – тупое агрессивное существо, нападает на змею вне зависимости, угрожает она ему или нет, голоден он или нет. Потому и гибнут ежи, потому что нападают на заведомо более сильную гадюку. А вот мангуст он умный. Он, во-первых, и нападает только в целях самообороны, так еще и трезво оценивает, справится он со змеюкой или нет. Так вот ты у нас, Максим, мангуст. Тебя и яд не возьмет, и никакое разбирательство к тебе не приведет, и цель тебе по зубам. А то, что мы тебе выбора не оставляем, так тут, селя ви. На самом деле и твой химический ошейник, и вариант с твоей причастностью к террористам, это все были «планы Б». Мы искренне рассчитывали привлечь тебя на добровольных началах. Но время. Нам не оставили времени на долгие политесы. Ну и главное. Мы, революционный комитет и будущее правительство Кубани, разумеется не рассматриваем тебя просто как тупого исполнителя. Мы предлагаем тебе место в правительстве будущей страны. Станешь, например, министром торговли. Или министром экономического развития. А нет, так мы тебя и отпустим, переезжай в Москву. Свои кубанские рестораны ты конечно потеряешь, у нас бизнесом смогут заниматься только резиденты, ну да тебе это как дробинка слону. Тем более и компенсацию мы тебе выплатим не в пример того, что мы чуркам всяким, кого с Кубани повыгоняем, заплатим. Но я и правда, искренне надеюсь, что ты останешься, и мы вместе поднимем первую в мире казачью страну, Кубань. Это же Толстой сказал, что граница породила казачество, а казаки создали Россию. Так что, мы ее породили, мы ее и похороним. И первым шагом будет Кубань. Хватит, потрудились казачки на Москву, на царя-батюшку. Пора и о себе, о своих матерях и сестрах подумать. Хватит нам кормить пиявок и трутней, присосавшихся к югу.

Мне показалось, или на последних словах Титов готов был прослезиться? Он не играет. Он искренен. Теперь я вижу, что этот человек может повести за собой людей. Он истово, до фанатизма, верит в то, что делает благо для Кубани. И его вера заразительна. Очень, очень харизматичный человек. Главная проблема, с которой я столкнусь, будет в том, что на таких лидеров люди работают не за деньги или какие-то блага, а за совесть, за идею, за веру в него. Таких лидеров не предают, им слепо подчиняются и верят им безоговорочно.

– Ты Гриш, раз Толстова вспомнил, то уж и его единственное стихотворение припомни, «гладко было на бумаге, да забыли про овраги»… – Сказал я и тут же уловил настороженный взгляд Титова, нда, прокололся, не может раздавленный человек цитатами говорить, нужно откатываться, стоит чуть истерики в голос добавить, на фальцет и слезы переходить не стоит, увидит фальшь, а вот чуть истерики будет самое то. – Это бред какой-то, почему я, почему вы меня выбрали? Я вообще к политике отношения не имею, мне плевать на политику, зачем вы меня выбрали? Есть же другие, почему я?? А может я вам переведу десять миллионов? Мало десять? Пятьдесят! Пятьдесят – это очень много. Я найду способ незаметно их вам отдать. И мы друг о друге никогда не вспомним больше.

Не забывать мечущийся взгляд, почесывание затылка, чуть тремора в ногу. Судя по снисходительной улыбке на лице Григория, он верил. Ну и правильно. Я всегда знал, что люди видят не то, что есть на самом деле, а то, что хотят. Или на что они в данный момент настроены. Поставьте в комедию саундтрек из фильма ужасов, и зритель будет вздрагивать там, где мог бы улыбаться. Так же и с Титовым. Его харизматичность имеет и обратную сторону. Он не может допустить, что его слова кто-то критически разбирает и анализирует. Он играет полутонами, тембром, взглядом. Его слушают и, как бандерлоги перед удавом Каа, цепенеют и пропитываются его идеями, настроениями, мыслями. Я давно заметил, что у харизматичных людей очень часто есть сильный недостаток мудрости и логики. Это вполне объяснимо. Там, где стандартному оратору нужно приводить аргументы, доказывать свою точку зрения, харизматичному лидеру достаточно озвучить идею, и желающих ее оспорить просто не найдется. В такой ситуации мозг атрофируется. Я никогда, никогда не беру в старшие менеджеры харизматичных сотрудников. Их место – руководить командой исполнителей, транслировать линейным сотрудникам решения руководства, не более того. И сам я никогда под влияние харизмы не попадаю. Слишком уж я склонен к критичности и анализу любого преподносимого мне материала. Так что, дружище Григорий, со мной такие доморощенные Фюреры как ты попадают впросак.

– Ну те, ну те Максим Александрович, эк тебя разобрало. – Тем временем Титов продолжал свой спич. – Ты пойми, дорогой, выбора у тебя нет. Никуда ты от нас не денешься, тебе таблеточки для жизни нужны. А таблеточки есть только у нас. Кстати, предвидя возможное такое твое поведение предупрежу: коли ты вспрыгнешь и мне или нашему медицинскому гению Виктору Ивановичу горло перегрызешь – так это ничего не изменит. И яд для президента, и крема, что тебе иммунитет выработают, все уже готово. И коли так станется, что я или Виктор Иванович до акции не доживем – ты просто окажешься один на один с нашей, откровенно тебе скажу, не самой интеллигентной командой. Вот еще и поэтому должен ты меня и доктора как зеницу ока беречь.

Титов замолчал, но не дождавшись от меня комментариев вновь заговорил.

– А еще некая молодая, но очень талантливая журналистка, кстати, она реально когда-то у тебя интервью брала, так вот, она сейчас копает твое прошлое и настоящее. Ну вот взбрело ей в голову большую книгу о тебе написать, вот она, ни с кем не посоветовавшись, и начала материалы собирать. А начав собирать во здравие, она докопалась до упокоя. Ее жених, тоже журналист, обрабатывал дома материалы для подготовки статьи о террористах. И вот дома та она, наша талантливая журналисточка, случайно, на одном из фото увидела тебя, Максим, беседующего с плохими людьми. Отсюда и понеслось. Как тебе такой сценарий, прям хоть фильм про это снимай! Если журналистка придет в органы с такой историей, и с материалами, которые ты уже частично, заметь, частично видел, поверят ей следователи? Ой вижу, что знаешь ты, что и поверят, и разбираться та особо не станут. Нашему государству же только дай повод бизнесмена скушать и его лабазы да хоромы в гос казну прибрать. Ну не в гос конечно, но друзьям, тем, кто с властью дружен, государство с превеликим удовольствием все тобою нажитое, по решению суда разумеется, передаст. Так что, Максим Александрович, выбора у тебя нет. А раз нет выбора, то и делать его, этот выбор тебе не нужно. Ты просто сделай то, что ты вынужден сделать. А потом поймешь, что это для тебя и есть самый что ни на есть правильный и верный выбор. Ты иди, иди милый к себе, отдохни, подумай. Ты над перспективами подумай. Куда там твоей коммерции. Ты в правительстве Кубани такие деньжищи заработаешь, что тебе с твоими харчевнями и не снились. И вообще, по моим сугубо личным ощущениям, деньги для тебя уже пройденный вариант. По моим представлениям, ты уже перешел эту стадию развития личности, когда индивиду деньги важны и интересны. Тебе уже, как мне кажется, власть нужна. И не просто власть, а возможность сделать что-то для людей. Что-то хорошее, полезное. След после себя оставить. Ты только представь себе, как ты сможешь влиять на жизнь миллионов людей. Подумай над перспективами. Сколько ты для них полезного сможешь сделать? Сейчас ты что, максимум можешь в школы обеды по себестоимости поставлять, так? А войдя в наше народное правительство ты сможешь все образование с ног на голову перевернуть, сделать так, что к нам из Лондона учиться будут королевские дети приезжать. Ты пойди, пойди милай, отдохни, подумай.

Все это время я сидел сгорбленный, с поникшей головой, рассматривал свои руки. Титов встал, сделал пару шагов к моему креслу, положил руки мне на плечи и даже сделал нечто вроде массажа трапеции. Эдак он меня еще и по голове погладит, чтобы бедного мальчика успокоить.

– Ты иди, иди, подумай. Над перспективами подумай.

Я встал и сделал шаг в сторону двери. Я намеренно пошел в сторону ванной комнаты, но Григорий покровительственно приобнял меня за плечи и направил в нужную сторону.

Дверь открылась и в кабинет зашла симпатичная белокурая горничная лет двадцати пяти. Причем длина юбки у нее была не в пример короче, чем у ее коллег, накрывавших стол. Я чуть не засмеялся. Серьезно? Он второй раз попробует сдружить меня со своими горничными? Ну никакого изящества в работе. Хотя может это и хорошо. Если бы у Титова, к его организаторским способностям, еще и фантазия была, он был бы в разы опаснее.

– Катенька, проводи нашего гостя в комнату.

Катенька сделала книксен и мило улыбнувшись протянула мне руку:

– Пойдемте Максим, я вас провожу.

Как будто не вполне осознавая себя, я подал девушке руку и пошел вслед за ней.

Глава 20

Девушка сделала изящный книксен и протянула мне руку:

– Пойдемте Максим, я вас провожу.

По движениям видно, что девушка занималась, и скорее всего профессионально, танцами или гимнастикой. Проходя в неширокие двери, а она так и не отпустила мою руку, девушка как бы невзначай положила мою ладонь себе на талию, но как только мы оказались в тамбуре, тут же отвела ее в сторону. Хотя и продолжала держать мою ладонь своими очень нежными, мягкими пальчиками.

– Григорий Семенович приказал вам в комнату холодильник поставить, сейчас я вам покажу, – продолжая тянуть меня за собой говорила девушка. – Я сама выбирала что вам из алкоголя в бар поставить, я, кстати, неплохо готовлю коктейли.

Открыв дверь ключ-картой, девушка пропустила меня в комнату. За время моего отсутствия в ней прибрались, постель была аккуратно застелена, каким-то образом в комнате даже проветрили, а может просто во время уборки домашний персонал использует озонаторы. На кровати, как в улучшенных номерах стремящихся к четырем звездам отелей, лежали два банных халата. Два халата. Мне снова стало одновременно смешно и радостно. Убогая фантазия моих визави дает мне неплохие шансы. Люди всегда, за очень малыми исключениями, судят по себе. Поэтому мне снова подсовывают горничную, но теперь, судя по всему, простимулируют мое грехопадение алкоголем. С одной стороны, такая прямолинейность в работе со мной – это прям оскорбление. Никакой игры мысли! Шахматная секция под названием «Шахсекция»! Скучно, девушки. Но с другой стороны это поможет мне в прогнозировании поведения моих контрагентов. Ну и есть еще и второй позитивный момент. Новая горничная. В провожатые мне назначена Катя. Не Яна. А значит, Яну из роли моей подруги вычеркнули. Если бы она доложила Титову о нашем разговоре, он непременно прислал бы ко мне именно ее. На двойной блеф Титов, по моим прикидкам, не способен, для этого он слишком самоуверен.